Невеста Стального принца (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

— Именно, — с готовностью подтвердила я. — С утра до вечера только этим и занимались. А любовные романы по ночам читали, тайком от наставниц. Вот поэтому я здесь и расслабляюсь. Душу отвожу, так сказать, — и я покосилась на свою замаскированную книжку.

«Любовный роман тебе и так обеспечит Мэдок. Ты бы лучше мозги тренировала. А то от этой приторной патоки они у тебя слипнутся окончательно, и станешь ты совсем недееспособной. А у нас, между прочим, охота!»

Я мысленно завозмущалась. Пусть только попробует этот кусок железа мне что-нибудь обеспечить! Не стану я для него магической батарейкой! Ни в качестве любовницы, ни в качестве нэймессы.

Надеюсь.

«Так вот, краса моя ненаглядная и неописуемая, — снова жмурясь, продолжал Морок, пока я переваривала неутешительные для себя новости, — расскажи мне, непросвещенному, что вчера королю пообещал этот олух. Мой хозяин который».

— А с чего ты решил, что я что-то знаю?

«Элементарно, Филиппа. Эта каменная мумия ни за что не выпустила бы тебя из своей спальни, если бы Мэд не предложил ей взамен что-то стоящее. Вот я и задаюсь вопросом, что бы это могло быть, сиротка. Расскажешь?»

— А что мне за это будет? — заискивающе посмотрела на Морса.

Нет, ну а что? Никогда не помешает иметь в должниках вейра. Особенно в моем положении.

«Я тебя не укушу».

— Ты и так меня не укусишь.

«Рискнешь проверить?» — оскалился бесстыжий.

Оскал получился очень хищный и весьма устрашающий, я даже отодвинулась от немилахи Морса подальше. Потом подумала, что вот он, мой потенциальный источник информации по пламени, и сказала:

— Герцог пообещал королю, что по первому же его требованию пройдет через огонь несуществующей, как ты утверждаешь, богини.

Несколько секунд Морок молчал, а потом с выражением и эмоциями телепатически сказал:

«Ой дура-а-ак!»

— Ну почему сразу дурак? — Я сделала вид, что оскорбилась. — Его всемогущество, между прочим, меня защищал, свою наину и ценное приобретение.

«Никакое ценное приобретение не стоит того, чтобы рисковать из-за него жизнью! — рыкнул дог. — Или как минимум здоровьем!»

— А вот отсюда поподробней…

«И эта такая же, — проворчал вейр. — Оба безголовые! Тупицы и идиоты! Ты думаешь, для чего хальдаги проходят через пламя?»

— Для чего? — эхом повторила я, поцеживая остатки кофея.

«Чтобы очистить разум и тело, разумеется. Ритуал не из приятных, можно даже сказать, болезненный, но очень полезный. Священный огонь выжигает в хальдагах, говоря доступным для наин языком, лишнюю магию. Не вся сила, что Стальные лорды забирают у пришлых, приживается в их организмах. Иная так и остается инородной, и, если вовремя от нее не избавиться, она начнет отравлять хальдага, а впоследствии может даже убить».

— Ну и что в этом плохого? — недоуменно спросила я и тут же поспешила уточнить: — Это я не про убить, а про очистить. Детокс, знаешь ли, штука полезная.

«А плохое заключается в том, Филиппа, что после очистительного огня хальдагу нужно время на восстановление. Сразу после ритуала он ослаблен, а значит, уязвим. Улавливаешь мою мысль?»

Кивнула осторожно.

«Во-о-от, — удовлетворенно протянул вейр. — А теперь постарайся поднапрячь свои размякшие в амурной глазури мозги, краса моя, и скажи, когда, по-твоему, Рейкерд может потребовать от Мэда пройти через пламя Ильсельсии?»

— Накануне какого-нибудь важного испытания?

«Поразительная проницательность!»

— Морс!

«Что, Морс?! — раздраженно фыркнул пес. — Теперь Мэд еще больше рискует. Я не сомневаюсь, он дойдет до финала. Но ментальное сражение Дар-ха-Раат после очищения пламенем точно не переживет. Или умрет, или свихнется, как старший сын этого ископаемого — Рейкерда. Король ведь потому моего мальчика и ненавидит и жаждет отомстить ему. За то, что Мэд на дуэли свел с ума его наследника».

Наверное, я бы расцеловала Морса — столько он мне сегодня рассказал полезного и интересного, если бы в тот момент не была так шокирована.

Получается, из-за де Горта наследный принц свихнулся?! Неудивительно, что король планирует ставить палки ему в колеса на протяжении всей охоты. И меня на эти самые палки подбивает, надеется втянуть в свою вендетту.

— За что он так его? — спросила негромко.

Но ответить вейр не успел. Появление стальной морды, ну то есть лорда (вот умеет же прерывать такие познавательные и важные разговоры!), все закончило.

— Почему-то был уверен, что найду вас именно здесь, леди Адельвейн.

— Лучше бы не находили… — еле слышно пробормотала я и, как и полагается при встрече с хальдагом, опустила глаза.

Де Горт прикрыл за собой дверь, сделал несколько шагов мне навстречу.

— Рад, что вы все-таки нашли для себя здесь что-то интересное, — скользнул взглядом по внушительных размеров стопке любовных романов.

— Да вот, пытаюсь отвлечься чтением, прогнать волнение, а заодно и Морсика развлекаю. Читаю вслух, а он слушает и прямо, знаете ли, мордой расцветает. Нравятся ему сказки про любовь. И хвостиком довольно виляет, и блестит глазками.

«Ох, допрыгаешься ты у меня, цыпа, ох договоришься», — глухо зарычал вейр.

— Хотите, и вам почитаю?

— Откажусь, пожалуй. — Де Горт слабо улыбнулся, но тут же вернул себе серьезную вывеску, металлическую, и уже с ней продолжил: — Я сюда не за этим пришел. Я хочу знать, Филиппа, о чем вы говорили вчера с королем.

Даже так? Судя по всему, его стальнейшество решил выложить на стол все карты его каменейшества. Вернее, желает, чтобы это сделала я. Можно было, конечно, соврать и сказать, что королю просто приспичило покувыркаться с симпатичной иномирянкой, ну то есть с симпатичной наиной в кровати. Где вы тут видели иномирянок? Нет, не пробегали. Клянусь хальдагами.

Можно было бы, да только, во-первых, он спас меня от ночи с пенсионером, а значит, я вроде как его должница. А во-вторых, мне самой жутко интересно, что же все-таки произошло с родителями Филиппы.

Перебравшись в кресло, чтобы не смотреть на герцога снизу вверх, я стала резать правду-матку:

— Король рассказал мне о моих родных.

— Что именно? — сощурился Истинный и помрачнел настолько, что в комнате тоже как будто потемнело еще больше.

— А вы на что надеялись? Что он о них и словом не обмолвится и вместо этого мы будем всю ночь играть в шахматы? Нет, мы, конечно, сыграли партию, и я, к своему стыду, проиграла, но…

— Филиппа! — прорычали с соседнего кресла не хуже вейра.

Вот ведь нетерпеливый.

— Рей сказал, что вы убили мою мать, а моего отца доставили на суд еле живым.

— Рей? — вычленил совсем не главное из моего ответа лорд.

— Король, — поправилась я, чтобы не мрачнел еще больше, и, подавшись вперед, бросила: — Скажите, герцог, вам понравилась роль убийцы слабой беззащитной женщины?

Если сейчас кто и походил на каменного, так это Мэдок. Резкие, заострившиеся черты лица, потемневшие до максимальной степени потемнения глаза, желваки, грубо выделяющиеся на скулах.

Сразу видно, что пробрало. Надеюсь, достаточно, что бы де Горт озвучил сиротке-наине свою версию тех давних событий.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, Филиппа.

— Ну так объясни мне, что тогда случилось. Это ведь ты убил ее?

Пару секунд он молчал, а потом сказал на удивление спокойно и ровно:

— У меня не было выбора. Наш отряд спасал обитателей замка, спасал тебя от чудовища, в которое превратилась твоя мать.

Внутри как будто что-то оборвалось, и я глухо прошептала:

— Она не была чудовищем…

— Она была иномирянкой.

— Но это не повод называть ее монстром и убивать!

Я подскочила с кресла и, сжав руки в кулаки, рванулась к Стальному. Кажется, вейр что-то говорил, кажется, просил меня остыть, а может, это внутренний голос убеждал одуматься… Но я сейчас была не в том состоянии, чтобы думать. В голове шумело от злости на де Горта. Как у него все просто! Пришелица равно чудовище. Простейшее уравнение с единственно верным ответом — убийством иномирного отродья.