Бальзак без маски - Пьер Сиприо

«ГНУСНАЯ ЖУРНАЛИСТИКА»

Бальзак написал на скорую руку неплохую мелодраму «Негр» и предложил ее театру Гетэ. Однако театр пьесу отклонил. Эта неудача надолго повергла Бальзака в уныние. Актеры не испытывают каких-либо чувств, их ничем нельзя привести в восхищение. Они играют произведения лишь тех авторов, которые могут облить их грязью в прессе: «Если у вас есть возможность сказать во всеуслышание, что герой-любовник страдает астмой, что у юной героини свищ на самом интересном месте, а субретка убивает на лету мух, ваше произведение будет завтра же поставлено на сцене» («Утраченные иллюзии»).

Вальтер Скотт привил читателям вкус к по-иному рассказанной истории из повседневной жизни. В 1825 году Бальзак составил план и начал собирать документальные материалы для серии книг, в которых он хотел воспроизвести живописные картины из прошлого Франции. В этом психологическом и реалистическом повествовании Бальзак собирался не только изобразить такими, какими они были на самом деле, Карла IX, Генриха IV, других королей и их окружение, но и описать их костюмы, мебель, жилища, интерьеры. Великие летописцы Брантом, Монлюк, Л’Этуаль и им подобные должны были ему в этом помочь. Читатели должны были ощутить тепло этой изложенной на бумаге жизни.

Но для реализации столь грандиозного замысла требовалось время. А пока Бальзак искренне полагал, что журналистика должна и может прокормить.

У Бальзака было несколько зажиточных друзей, и все они занимались журналистикой. Например, Ле Пуатвен де Л’Эгревиль, который в своей парижской квартире развил бурную деятельность. Он был решительно настроен сотрудничать с газетами, выходящими незначительным тиражом. Впрочем, пристрастия его непрестанно менялись. И почти каждый внезапно появившийся на свет новый «листок» содержал его заносчивые комментарии о книгах, спектаклях или произошедших событиях. И хотя газеты эти столь же внезапно исчезали, Ле Пуатвен не унывал: ему всегда хватало работы.

Лучше всего дела обстояли у тех газет, где Ле Пуатвен и ему подобные ввели «систему подписки». Журналист обходил авторов и художников, придерживавшихся различных направлений, и делал им вполне разумное предложение: вы подписываетесь на один или несколько экземпляров нашей газеты, а мы курим вам фимиам. В противном случае мы отпустим в ваш адрес такие шуточки, что вас никто не станет принимать всерьез.

Ле Пуатвен, никогда не прекращавший поиск сотрудников для своего издательства, нанял Бальзака. И хотя за статьи журналисту платили мало или даже вовсе не платили, зато он получал книги, контрамарки в театр, его приглашали на ужин владельцы ресторанов… Как говорится, журналист представлял собой некое необходимое излишество. А что касается его насущных нужд, например квартиры, то можно было кое-как продержаться, продавая подаренные директорами театров билеты и присланные книгоиздателями книги. Можно было также писать рекламные статьи. За них платили очень хорошо. В тех статьях следовало всего-навсего расписывать достоинства косметических средств, способствующих росту волос, или лекарств от простуды («Паста Рено»), Рекламировать можно было также духи, кроме того, «Пасту султанши» и, самое главное — «Бразильскую настойку», которая предупреждала и излечивала венерические заболевания.

Брюс Толлей полагает, что узнал манеру письма Бальзака в одной из подобных статей газеты «Лорнет», выходившей в те годы. Под статьей стоит подпись: «Любитель хорошо поесть, испытывающий денежные затруднения». Журналист превозносит до небес достоинства ресторана Давуа. Содержание статьи сводится к следующему: автор констатирует, что в Париже все стоит дорого, так что приходится выбирать: либо купить бархатный костюм, либо досыта поесть. Но, посещая ресторан Давуа, можно хорошо одеваться и при этом не отказывать себе в еде. За 22 су вам подадут «суп, три вторых блюда на выбор, десерт, кувшин вина и сколько угодно хлеба».

В той же самой «Лорнет» опубликована статья, в которой сообщается, что «на бульваре, позади Королевского сада», расположен пансион, над дверьми которого прибита вывеска «Семейный пансион для лиц обоего пола и прочая». Такая вывеска будет украшать пансион госпожи Воке на улице Нев-Сент-Женевьев в романе «Отец Горио».

В конце 1823 года Бальзак принялся устанавливать новые деловые связи. Он познакомился с Орасом Наполеоном Рессоном, бывшим коммивояжером, а ныне журналистом газеты «Пилот». «Либерализм» Рессона вынудил его уволиться из канцелярии министра финансов, господина Руа. Рессон сумел пустить пыль в глаза Бальзаку.

Прежде всего Рессон разбирался в том, что в наше время называется маркетингом. «Раз произведение состряпано, необходимо его продать». Итак, Бальзак работал. И этим все сказано. Ему никогда еще не доводилось видеть журналиста, просящего милостыню.

Рессон быстро смекнул, что Бальзак оказался в стороне от всех существующих направлений. Писатель не может жить вне политики, вне партий. Почти все газеты придерживались либеральных взглядов. Сам Рессон был умеренным либералом. Бальзак, понятное дело, тоже. В литературе либералы проявляли классический вкус. Правда, монархисты сравнивали классицистов с «париками, поеденными молью». Дворяне, которые долгие годы провели в изгнании в Германии или Англии, считали себя романтиками. Они любили и читали только те произведения, где бурлили страсти.

В 1820 году Ламартин нашел компромисс. Его «Поэтические раздумья» олицетворяют собой романтизм, спустившийся с заоблачных высот и расположившийся в реальном пространстве: в долине, у озера… Чувства остаются пламенными, но выражены они в классическом духе.

Не будучи Ламартином, Бальзак все же решил применить его метод в своем творчестве.

ПОЭТИЧЕСКИЕ РАЗДУМЬЯ

«Утраченные иллюзии» показывают, как изменилось поэтическое обрамление. Канули в Лету английская фантастика, Фингал, привидения, средневековые рыцари. Наступили времена лирических поэтов. Эти поэты были твердо уверены, что «поэтические эссе, вдохновение, благородство, гимны, песни, баллады, оды» принесут им много денег.

Но прекрасные порывы души хирели на книжных развалах. Их «забрызгивали грязью фиакры» и «оскверняли прохожие», небрежно перелистывавшие страницы.

Успех Ламартина пробудил в Бальзаке поэта. И Бальзак начал ему подражать.

У Бальзака была своя Эльвира — это госпожа де Берни. В то же время его Эльвира точно не страдала чахоткой, этим предвестником недолговечного счастья и скорой смерти. Госпожа де Берни умела только любить. Именно в этом чувстве заключалось все «неистовство ее существа». Бальзак сумел описать ее «одухотворенное лицо» и «привлекательную улыбку». Эти выражения встретятся в «Оде молодой девушке», которую Бальзак опубликовал в «Романтических анналах» Юрбена Канеля в 1827–1828 годах. Такими же выражениями будут изобиловать стихи Люсьена де Рюбампре, которые тот прочтет в салоне госпожи де Баржетон. Гости отзовутся о стихах с убийственной жестокостью: