Последняя битва - Анна Бартова

– Вы собираетесь платить за место в моем доме или нет?!

– Конечно, я заплачу, – уверенно кивнул Джеральд. – Я отдам деньги сразу после ужина, рассчитаюсь за все сразу.

Хозяин что-то пробубнил, но все же ушел. Плотно поужинав, Джеральд спустился вниз, но не успел он сделать и нескольких шагов, как путь ему преградил хозяин постоялого двора.

– С вас четыре кроны, – прогнусавил он.

Джеральд, у которого не было ни шиллинга, любезно улыбнулся и сказал:

– Мои деньги находятся в седле лошади, она в конюшне. Пойдемте со мной, я рассчитаюсь.

Хозяин подозрительно оглядел порванный, забрызганный кровью и покрытый дорожной пылью костюм посетителя и с чувством произнес:

– Если не заплатите, то я вам ноги сломаю.

Джеральд сдержал колкое замечание и презрительную улыбку и направился к конюшне. Там стояло два превосходных, выхоленных коня. Джеральд подошел к более молодому и стал седлать его. Скрестив руки на груди и преградив гостю выход, хозяин с вниманием наблюдал за каждым движением постояльца. Оседлав коня и открыв стойло, Джеральд начал выводить животное. Это было последней каплей, и хозяин, прыская от злости слюной, закричал:

– Плати!!!

– Мы рассчитаемся в следующий раз, – ответил Джеральд и, мгновенно запрыгнув на коня, хлестнул поводья.

Трактирщик попытался остановить беглеца, но тот ловко увернулся и, выехав из конюшни, поскакал прочь. Хозяин закричал проклятья, но сделать уже ничего не мог. Посетитель скрылся в клубах дорожной пыли.

К десяти часам вечера Джеральд добрался до Дуврского пролива, разделяющего две страны. Найдя переправочный пункт, он подошел к владельцу небольшой яхты и проникновенно сказал:

– Сэр, прошу, перевезите меня на берега Франции. У меня нет с собой денег, мне нечем платить, но я обещаю, что на обратном пути обязательно с вами рассчитаюсь.

– У нас так не положено, – с сомнением протянул тот.

– Поймите, я из Лондона. Сейчас там идет сражение, думаю, вы знаете. Я друг сэра Вуда, может, вы о нем слышали, он сын генерала Дерва.

– Вы знаете сэра Вуда? – осипшим от удивления голосом спросил тот.

Джеральд кивнул.

– Тогда прошу на борт. Садитесь, садитесь, забудьте о деньгах. Для меня честь помочь другу сэра Вуда. И лошадь свою сюда ведите, я вижу, она у вас породистая, сразу видно, что вы человек благородный.

Бывший пират не стал возражать против такого звания и завел краденого коня на яхту. Вскоре они отчалили. К полуночи Джеральд уже был в прибрежном городе Франции, Кале. Изредка натягивая поводья и останавливаясь возле номеров домов, он искал адрес, названный Сесилией. Искать пришлось недолго. Такое здание было невозможно проглядеть. Джеральд ожидал увидеть что угодно, но эта гостиница потрясла даже его. Привязав за углом коня, он подошел к центральному входу и остановился.

Отель, выполненный в пышном стиле рококо, был великолепен, он потрясал своей изысканностью и роскошью. Оттуда лилась тихая музыка. Украшенный белоснежными колоннами, на концах которых красовались причудливые завитки, покрытые золотом, с высокими окнами, из которых виднелись тысячи огней, отель повергал в изумление и более искушенных людей. Ко входу подъехала отделанная бархатом и золотом карета. Швейцар открыл дверцу, из кареты грациозно вышла дама в великолепном пышном платье, украшенном драгоценными камнями.

Джеральд отступил назад, он чувствовал себя намного комфортней на мосту, среди пиратов и сражений, чем здесь, рядом с таким великолепием. Однако делать было нечего, он обещал Рыжей Мэри быть рядом с ее дочерью. Опустив глаза, Джеральд подошел к главному входу. Одетый в бархат швейцар преградил ему дорогу и с насмешкой оглядел Джеральда. Вытертые, порванные, покрытые сплошь дорожной пылью штаны, серая грязная рубаха с пятнами крови и стоптанные сапоги являли собой весьма яркий контраст с роскошью окружающих людей. К тому же щеки Джеральда обросли грубой щетиной, а от уставшего путника пахло конским потом.

Швейцар засунул свою белую руку в карман и, достав монету, протянул ее Джеральду. Джеральд не принял денег, швейцар покровительственно улыбнулся и произнес:

– Господа не дадут больше. Они хоть и богаты, но скупы.

– Мне не нужны деньги, – отозвался Джеральд. – Мне нужно внутрь.

– Зачем? – искренне удивился швейцар.

– Мне необходимо видеть леди Вэндэр с племянницей.

Швейцар изменился в лице. Неожиданно сурово он произнес:

– Вы ошиблись, их здесь нет.

– Я точно знаю, что они здесь, – смутился Джеральд.

– Убирайтесь, – повысил голос швейцар. – Или я позову…

Но он не закончил фразы, так как подъехала очередная карета, и швейцар поспешил открыть дверцу. Джеральд остался ждать. Протянув швейцару монету, из экипажа вышла богатая дама, держа на руках маленькую девочку.

– Мое почтение, леди Вэндэр, – по-французски произнес тот. – Вас хотел видеть один человек подозрительного вида. Как вы просили, я сказал, что вы здесь не живете.

Мангала побледнела и крепче обняла племянницу. Джеральд только теперь сумел разглядеть лицо леди Вэндэр и поспешил к ней. Швейцар преградил ему дорогу, заслоняя Мангалу, и угрожающе произнес:

– Ни шагу более.

Джеральд остановился и, посмотрев на Мангалу, тихо спросил:

– Леди Вэндэр, неужели вы не помните меня? Я Джеральд. Это я несколько месяцев назад защищал вас и Эльзу в доме той пожилой женщины.

– Я помню вас, – сухо ответила Мангала, и на ее щеках появилась еле заметная краска, она опустила Сюзи на землю и взяла за ручку.

– Леди Вэндэр, – забеспокоился швейцар, – мне прогнать его?

– Нет, – властно ответила та. – Оставь нас.

Швейцар почтительно поклонился и вернулся на свой пост. Мангала и Джеральд отошли в сторону.

– Зачем вы сюда приехали? – резко потребовала ответа сестра Патрика.

– Рыжая, извините, Сесилия и Патрик просили, чтобы кто-то приехал к вам и приглядел за Сюзи.

– Не понимаю, зачем это нужно! – фыркнула Мангала. – Пока мы здесь живем, еще никто ни разу на нас не напал.

– Люди Яна ищут вас. Мы посчитали, что вам необходима защита.

– Интересно, если Сюзи действительно нужна защита, почему Сесилия или Патрик сами не приехали сюда? – вызывающе спросила Мангала. – Зачем посылать чужого человека? Почему родители сами не явились?

Джеральд сжал зубы, его начинал раздражать этот глупый и бессмысленный разговор. Стараясь говорить спокойно, он произнес: