Ускоренный реверс - Юрий Иванович

Когда человек не удержался и спросил: почему же сейчас начальник не на своём посту и не участвует в спасательных работах, рекаль скривился:

– А это уже и не мой пост. Для этого есть служба спасения. И не княжеское это дело – ковыряться в грязи. Лично я ничем помочь не смогу, а беспокоиться мне не о ком: свою семью, друзей и близких я давно отправил в безопасное место. Ибо знал, предвидел, чем это разгильдяйство может закончиться…

А дальше выяснилось, что князь Риндович как раз и был тем самым службистом, который бил во все колокола, требуя немедленно усилить оборону плотины. Долго требовал, настойчиво и радовался искренне, когда узнал, что нужные силы на важнейший объект готовятся к отправке. И, наверное, стал бы национальным героем, если бы успел спасти столицу.

Увы, к его страшному огорчению (а для людей – к счастью), не успел… Хотя героем в любом случае станет, пусть и неофициальным. Потому что самые высшие чины армии и флота не признают во всеуслышание факта высшего ума и тактической прозорливости своего подчинённого, пусть и не менее их титулованного.

Именно сожалением о случившемся и оправданием собственного бездействия завершил Мэйлар короткое описание своего нынешнего положения:

– Чувствую, что сердце у меня разорвётся, когда глаза увидят разрушенную столицу… потому и спрятался в горах… Не хочется ни с кем из своих даже общаться… Ну а ты, Фредерик, что о себе расскажешь?

Принц задумался над предстоящим ответом. Вроде как о Полигоне враг его не выпытывает, расположение Солнечной системы во Вселенной принц и сам толком понять не может, а уж тем более указать точные координаты – пустой номер. О древней крови говорить тоже не стоит. А вот по поводу личной жизни? Что рассказать, а о чём умолчать? Вроде как никакой тайны в этом нет, в том числе и в плане наследственности испанского престола. Если рекаль не соврал, то в любом случае его титул двадцать третьего по счёту наследника всей планеты – несоразмерно выше, пусть и первого, но наследника захудалого и никчемного (сравнительно!) участка суши.

То есть о семье и о быте можно разговаривать сколько угодно. Другой вопрос, и наиболее важный: в чём главный подвох творящегося застолья? Неужели закоренелый, генетически изменённый под элитного воина враг хочет просто «поговорить по душам»? Как вовремя раскусить готовящуюся подлость и грамотно «уйти», оставив противника «с носом»? В идеале лучше и без носа, и без рогов, и без головы! Но до такой степени фантазировать о своих силах и способностях Фредерик не осмеливался. Поэтому остановился мысленно на простеньком объяснении:

«Копытный хочет меня заговорить, а уже потом… Ведь он-то меня смертником считает! Значит, я в ответ буду требовать откровенности от него, вдруг чего и выболтает… хе-хе! Если живой не вернусь, то хоть тайну какую захвачу домой… Да и ребята, пока я здесь, могут подлечиться и… и хоть в те же увольнительные выбраться…»

После принятия такого решения стало легче и беззаботнее вести беседу:

– Ну а я – первый наследный принц нашего королевства. Женат, двое детей. Имеются две сестры, куча племянников и много иных родственников. По натуре ярый пацифист, воевать не люблю и не хочу совершенно, да только обстоятельства сложились так, что приходится браться за оружие. Увлечения – парусный спорт, спелеология и туризм по городам глубокой древности.

После услышанного бык с удовлетворённым хмыканьем потянулся к бутылке пресловутого чёрного джина:

– А ведь сразу проскальзывало определённое воспитание и отточенный стиль в твоих словах… коллега! Поэтому ещё раз предлагаю выпить, но уже по совсем иному поводу: «За первую исторически сложившуюся официальную встречу, состоявшуюся в неофициальной обстановке». Понимаю, что тосту не хватает дипломатической вычурности, но ведь без свидетелей общаемся…

Подняли бокалы, выпили по несколько глоточков, смакуя напиток и продолжая при этом рассматривать друг друга. Наверное, Фредерик всё-таки первым продумал свой вопрос:

– Раз уж мы так душевно общаемся, Мэйлар, то скажи мне откровенно: простой народ, то есть рекали рабочего сословия рвутся воевать с нами?

– Ну что ты! Воевать никто не хочет! – с пафосом заявил бычара. – Они просто вынуждены это делать, защищая своё право на существование.

– Оставь эту демагогию для оболваненных обывателей, – не повышая голос, продолжил человек. – Ты прекрасно знаешь, что не мы к вам, а именно ваши передовые соединения космического флота вторгаются в наши миры и стремятся уничтожить человечество. И ты просто обязан знать причину, по которой это делается. Так вот скажи мне: зачем?

Раскрывать вопрос до конца – не было смысла. Рекаль и сам ведал, что неосвоенных, пустых миров – неисчислимое количество и колонизировать их – задача не одного триллиона лет. И это с условием, что колонизаторы не будут при этом погибать или умирать от старости. Зачем же воевать сейчас? Какой смысл? Что это даст тем же рекалям? Или их союзникам по Монстросоюзу?

Повисшая пауза показала: князь Риндович знает ответ. Или хотя бы правильно о нём догадывается. И дальнейшие его слова это подтвердили:

– А ваши умники с Полигона разве не знают?

– Скорей всего, что знают, – кивнул Фредерик. – Но я тоже хочу знать, вот потому и спрашиваю.

– То есть даже наследным принцам у вас подобные тайны не раскрывают? – уточнял бык с показной ленцой, хотя наверняка внутри кипел повышенной заинтересованностью.

– Ха! Кто же раскрывает подобные тайны смертникам? Так они быстро перестанут быть таковыми. А вот после удачного возвращения домой нас поднимают в табеле о рангах, повышают уровень допуска, и мы узнаём всё, что надо. Мне в этом плане не повезло, уйти отсюда домой у меня не получится… Так что можешь мне ответить откровенно…

– В самом деле – могу, – согласился рекаль со странным смешком. – Тем более что я клятв о неразглашении не давал, особых чипов умерщвления в себе не имею, никому ничего не должен… а ты и в самом деле влип! Как бы… Вот только логики в твоих рассуждениях недостаёт. Подумай: раз мы про Полигон знаем, то и о солдатах его ведаем. Причём немало ведаем!

– А конкретно?

Быкоподобное существо не спешило уточнять, само раздумывало, попивая при этом джин. Наверное, именно напиток королей позволил принять верное решение, которое вылилось в слова:

– Мне известно, что ты – копия. Причём многоразовая. Умирая здесь, ты вновь возрождаешься у себя на Полигоне. Причём отлично помня при этом каждое услышанное слово.

Теперь уже принц успокаивал себя джином, досадуя о такой осведомлённости деятелей Монстросоюза. Вряд ли теперь удастся выпытать нечто мало-мальски ценное. Но тогда к чему вообще вся эта беседа ведётся?

Вот тут князь Риндович и продолжил несколько иным, словно притворным тоном:

– Но я в подобное не верю! Это противоречит основным законам распространения энтропийной информации, а я в этой науке не последний учёный. Поэтому кое-что тебе расскажу, чтобы оценить твою реакцию и услышать откровенное мнение по этой теме… – Он надолго замолк, словно собираясь с мыслями. И лишь минуты через три поведал: – Мы и в самом деле не понимаем, зачем воюем с человечеством. И шоом не понимают… и кальвадры. Об этом ведают только высшие жрецы и правители, прошедшие посвящение и получившие невиданную ментальную мощь от наших союзников. Догадался, о ком я говорю?

Фредерик старался рассуждать быстро, ничем внешне своих эмоций не выдавая:

«Вполне возможно, что Монстросоюз в данный момент устроил через меня банальную проверку. Им известно, что мы недавно вывезли из храма Аофаса хищную тварь Уалесту. А вот довезли мы её живой на базу и как в дальнейшем учёные смогли достать из той разумной пиявки ценные сведения – неизвестно. Причём Монстросоюз осознаёт, насколько сведения могут быть важными, а то и полезными для человечества. Если мы ими воспользуемся, возможно, придётся менять концепцию войны с нами. Или мы сумеем придумать некое контроружие, уникальную защиту или ещё нечто, что сразу склонит чашу побед в нашу сторону. Значит, мне даже полусловом нельзя заикнуться о твари, которая проела мозги Третьему во время боя в храме шоом…»

Поэтому поощрил собеседника максимально равнодушным тоном:

– Понятия не имею, о ком речь. Но ты продолжай, может, нечто по этой теме отыщу у себя в памяти.

– Я и не сомневался, что ты станешь молчать обо всём, что связано с цивилизацией алеста. Даже у нас считается тайной наличие в союзниках такой вот жидкой грязи, пусть даже разумной. А вот твои кураторы наверняка об этом знают, и давно… Они о многом знают… И судя по удачному уничтожению плотины, тайн для них вообще не существует… Скорей всего, они и наш разговор сейчас прослушивают… или прослушают в записи, как только этого пожелают… Верно?

И на этот вопрос можно было не отвечать. Князь веровал свято: кураторы Полигона могут всё. Зато сам принц Астаахарский не просто сомневался в подобном, но был уверен, что «знать всё» – просто нереально. Да и сержант как-то кратко обмолвился на эту тему: «… делать учёным больше нечего, как за каждой мышкой подсматривать! Тем более что при наведении информационного луча необходимо наличие сразу двух человек!»