Бледная графиня - Георг Борн

— Вашему показанию, графиня, прямо противоречит письменное показание асессора Вильденфельса. Он положительно утверждает, что эта молодая особа не кто иная, как графиня Варбург.

— Господин Вильденфельс долгое время отсутствовал и по возвращении видел мою дочь только один раз и то вечером. Поэтому ему легко было впасть в ошибку…

— Доктор Гаген, — спросил председатель, — объясните суду, может ли человек вследствие опасного для жизни падения несколько недель находиться в бесчувственном состоянии?

— Может, — отвечал доктор. — И не только четыре недели, как в данном случае, но и дольше.

— Возможно ли, чтобы человек в таком состоянии мог лежать две недели без всякой помощи и не умереть?

— И это возможно.

— И в-третьих, возможно и объяснимо ли, чтобы человек в таком состоянии мог преодолеть расстояние, отделяющее замок Варбург от города, и затем снова упасть без чувств?

— Нет, это невозможно.

— Вдова Вильгельмина Андерс, вы являетесь экономкой доктора Гагена, — обратился председатель к старой женщине. — Помните ли вы обстоятельства, при которых нашли эту молодую особу?

— Да, помню.

— Расскажите суду, как было дело.

— Ночью, около двух часов пополуночи, я услышала, как в дверь кто-то отрывисто позвонил. Я подошла к окну и увидела, что на скамье у дверей лежит молодая девушка.

— Заметили ли вы в ней признаки жизни? — спросил председатель.

— Нет, она лежала как мертвая. Вышел доктор, мы внесли ее в дом и положили на постель. Еще много дней после этого она оставалась неподвижной.

— Принимала ли она лекарство?

— Да, я вливала ей в рот понемногу целебную микстуру и питательный бульон.

— Как произошло пробуждение?

— Очень медленно и постепенно. Сначала она лишь слегка двинула рукой, потом, через день, открыла глаза, но еще не могла пошевелиться.

— Какими были ее первые слова?

— Она испуганно обвела взглядом комнату и чуть слышно спросила: «Где я?» Потом сказала, что комната ей незнакома, и стала спрашивать, в какой части замка она находится.

— Вы хорошо расслышали, что она говорила именно о замке?

— Да, про замок она упоминала часто. Я вначале не знала, что отвечать, и звала доктора. Она спрашивала про какую-то «маман», потом потребовала, чтобы позвали графиню. Мало-помалу она стала припоминать, что с ней произошло до момента падения в пропасть. Когда доктор начинал расспрашивать, как это случилось, она испуганно умолкала. И только позже, поняв, что она не в замке, призналась, что ее столкнул управляющий графини фон Митнахт…

— Скажите, доктор, — обратился к Гагену председатель, — не может ли быть следствием падения поражение мозга, расстройство умственных способностей?

— Да, это возможно.

— Не замечали ли вы у молодой особы, о которой идет речь, какие-нибудь признаки такого расстройства?

— Нет, я считаю ее выздоровление полным.

— Свидетельница Андерс, по ее словам, нашла девушку на скамейке, лежащую без чувств. Следовательно, ее кто-то принес. Вы никого не заметили?

— Нет, никого. Я не могу дать этому никакого объяснения. Впрочем, не только этому. Молодая графиня Варбург, да будет позволено мне так называть эту особу, пока суд не докажет обратного, кем-то принесена, это очевидно. На голове ее была рана, нанесенная, судя по всему, чем-то острым. Откуда взялась эта рана? При падении ее невозможно было получить. Остается предположить, что молодая графиня не упала на самое дно пропасти, а задержалась на каком-нибудь уступе. Убийца, чтобы добить свою жертву, спустился следом за ней и нанес острым предметом эту рану. Впоследствии некто нашел бездыханное тело и, обнаружив в нем признаки жизни, доставил в город и подбросил мне под дверь, а сам, боясь быть обвиненным в убийстве молодой графини, скрылся. Это единственное возможное объяснение.

— О чем говорила больная, когда очнулась? — спросил председатель. — Может быть, с момента падения какие-нибудь проблески памяти сохранились в ее мозгу?

— Нет, она ничего не помнила с того момента, как ее столкнули в пропасть.

— Свидетельница Андерс, — снова обратился председатель к экономке, — вы снимали платье с больной. Была ли какая-нибудь метка на белье?

— Графская корона над буквой «W».

— Да, метка была, — подтвердил доктор. — Самое удивительное, что в тот вечер, когда господин Митнахт пришел ко мне взглянуть на больную, вывешенное для просушки постиранное белье бесследно исчезло с моего двора.

— Не хотите ли вы сказать, что мой управляющий, дворянин, украл это белье? — надменно произнесла графиня.

— Белье исчезло не долее чем через полчаса после ухода фон Митнахта, и все поиски оказались безрезультатными, — продолжал Гаген, не обращая внимания на слова графини.

Сообщение доктора произвело сильное впечатление на всех присутствующих.

— К этому я должен добавить, — продолжал Гаген, спокойно глядя в глаза графине, — что господин Митнахт несколько лет тому назад, будучи в Париже, уже доказал свою способность к убийству. Его поступок можно расценивать как покушение на убийство, — да, графиня, на убийство — с согласия и одобрения своей соучастницы. Он вонзил кинжал в грудь безоружного, и тот лишь чудом избежал смерти. Человек, способный на такое дело исключительно из алчности, так как у него тогда не было другой побудительной причины, — такой человек способен на все. Молодая девушка, которой судьба послала такие тяжкие испытания, очень богата, она является наследницей миллионного капитала. Графиня Камилла Варбург уверяет, что девушка, в которой она никак не желает признать свою падчерицу, пустилась на обман с целью завладеть этим богатством. Но неужели не видно, что за несчастной девушкой никто не скрывается? Неужели же она сама, узнав о своем сходстве с молодой графиней, явилась сюда неизвестно откуда, чтобы сыграть роль погибшей и завладеть ее наследством? Это абсурд. Но тем не менее я прошу суд наложить запрет на этот миллион, пока молодая графиня не сможет убедить суд в подлинности ее личности или же не будут представлены веские доказательства ее гибели.

Графиня увидела, какое впечатление на суд произвело выступление доктора, и поняла, что надо действовать решительно, — иначе все пропало.

— Господин председатель! — гордо заявила она, поднимаясь со своего места. — Я горячо желаю скорейшего разрешения этого запутанного дела. Полагаю, что существует единственный способ узнать, наконец, истину. Этот способ — достать из пропасти тело моей дочери, которое наверняка покоится там до сих пор. Я берусь сделать невозможное, берусь поднять тело из пропасти, чего бы мне это ни стоило, лишь бы пролить свет истины. Через неделю прошу господ судей собраться в том месте, где упала в пропасть моя несчастная дочь.

После короткого совещания судьи согласились на предложение графини, и заседание было закрыто.

XXIII. ПРОЩАНИЕ

К тяжким ударам судьбы, которые обрушились на несчастную Лили, прибавился еще один — известие о тяжелой ране, угрожающей жизни ее дорогого Бруно.

Этот удар был, пожалуй, самым ужасным. Она чувствовала себя одинокой и беззащитной. Доктор Гаген старался всеми силами утешить и ободрить ее, но он все-таки был для нее чужим человеком, хоть и выходил ее после тяжелой болезни. Разве могла она постоянно рассчитывать на его заботу и гостеприимство?

С каким беспокойством и страхом ожидала она известий о состоянии здоровья Бруно!

Его рана была очень опасной, так что доктор Мюллер, не доверяя своим силам, пригласил на консилиум Гагена. С тех пор доктор Гаген ежедневно бывал в лечебнице, где находился асессор.

Однажды он возвратился домой мрачнее и озабоченней обычного.

Лили с тревогой спросила:

— Ему хуже?

Доктор Гаген пожал плечами.

— Не хуже, но и не лучше. Неопределенное состояние между жизнью и смертью, в котором и вы недавно находились.

— Боже мой! — воскликнула Лили, заламывая руки. — Неужели он умрет? Что будет тогда со мной? Я не переживу этого.

— Успокойтесь, графиня, прошу вас, — сказал доктор. — Не надо отчаиваться. Ведь я около вас.

— О, вы так добры! Я это чувствую. Но Бруно…