Водка - Виктор Мясников

И сегодня на Куйбышевском рынке царило обычное столпотворение. Тысячи людей, сотни автомобилей и неумолчный гвалт. "Газель" въехала в ворота мимо осоловевшего охранника и медленно двинулась сквозь толчею между рядами торговых контейнеров. Низкие оптовые цены привлекали массы покупателей, и перед самым носом машины бесстрашно шныряли какие-то бабки с кошелками и тетки с тележками. Степенные мужики неторопливо волокли тяжелые ящики и коробки, не обращая внимания на надрывающийся автомобильный клаксон. Но больше всего проблем создавали легковые автомобили. Их хозяева никак не хотели признавать деления территории на зоны проезда и стоянки.

Наконец "Газель" добралась до контейнера под номером 416. Он принадлежал Юсуфу, хотя сам хозяин появлялся здесь нечасто и ненадолго. Тут распоряжалась какая-то его родственница по имени Лиля. Олег сомневался, что это её настоящее имя. Было ей лет около пятидесяти, всю жизнь она проработала в торговле и умела виртуозно обсчитывать клиентов. При этом смотрела в глаза, словно гипнотизировала. Впрочем, кое-кто из клиентуры и рыночных проходимцев тоже нередко пытался её надуть. Покупались на её простоватый вид. При едва ли полутора метрах росту было в Лиле около центнера веса, и формы тела её приближались к кубу. Она здорово косолапила, ноги словно прогибались под гнетом тела. Прибавьте к этому вечно всклокоченные волосы, пористый крючковатый нос и фиолетовую верхнюю губу. Одежда вполне гармонично дополняла общий облик: широкие спортивные шаровары самых мрачных оттенков и клетчатая мужская рубаха. Олег подозревал, что ничто другое из готовой одежды на неё просто не налезало. Сверху Лиля надевала передник из серой спецовочной ткани с большим карманом, но отороченный легкомысленным розовым кружевом. Под передником таилась набрюшная сумка-кенгуру. В неё Лиля прятала крупные купюры. Иногда их набиралось столько, что сумка раздувалась, и передник топорщился на животе, делая фигуру торговки ещё ужасней.

На внутренних сторонах распахнутых дверей контейнера крепились застекленные витрины с образцами товара. Выбор у Лили был невелик: спагетти в полукилограммовой расфасовке, консервы, собачий баночный корм, растительное масло и водка. На все, кроме водки, цены равнялись магазинным и в условия оптового рынки были абсолютно неконкурентны. Зато водка отличалась заметной дешевизной и пользовалась спросом.

Вот и сейчас какой-то молодой мужик перекладывал бутылки из ящика в коляску мотоцикла "Урал". Его пожилой напарник в красном мотоциклетном шлеме бережно переслаивал бутылки полосатыми деревенскими половиками. Лиля торчала в дверях контейнера, почти полностью их перекрывая своим телом, и отдавала распоряжения. На подхвате у неё шустрили два крепких мужика в пропыленных спецовках, похожие на сбежавших с завода слесарей. Они ворочали ящики, выдавали оплаченный товар и, в случае необходимости, могли дать в морду.

Водку Лиле завозили с утра. Кто привозил и сколько, Олег не знал, да особо и не стремился узнать. Он только знал, что это связано с бутылочным бизнесом Юсуфа. Кто-то получает стеклотару, заполняет её паленой водкой и часть возвращает для реализации. К этой водке и деньгам за неё Олег никакого касательства не имел. Как-то раз он по какому-то делу заехал на рынок около восьми утра и увидел, что контейнер Лили до самого входа забит ящиками. Да ещё у входа стоял штабель ящиков в пятьдесят. Когда же после обеда привез "Синеглазку", штабель уже исчез, а в контейнере оставалась едва ли четверть прежнего объема. Помнится, тогда поллитра стоила рублей пятнадцать.

Сегодня оптовая цена подскочила до восемнадцати или, как было обозначено на картонке в витрине, триста шестьдесят рублей за ящик. И товара у Лили почти не осталось. Только огромная пирамида пустых пластиковых ящиков громоздилась возле контейнера. Один из её угрюмых помощников выносил и ставил на асфальт последние полные ящики, а второй выдавал их покупателям, тщательно следя, чтобы никто не упер пластиковую тару. Покупатель шел сейчас в основном мелкооптовый, брали ящик-другой, перегружая бутылки в сумки, баулы и картонные коробки. Очевидно, брали для себя, а не для перепродажи: ну, там, поминки, свадьба, юбилей. Чувствовалось, что люди изо всех сил стремятся уложиться в свои небогатые семейные бюджеты.

"Газель" близко к контейнеру подойти не смогла, мешали "жигули" и "запорожец", хозяева которых набивали багажники бутылками. Рустик выскочил из кабины, побежал к Лиле, по привычке, поддергивая штаны. Олег тоже сошел на асфальт, разминая ноги, прошелся вдоль машины. Посмотрел, как люди запасаются бодяжной водкой. Большинство, небось, прекрасно понимает, что берет. Вон, даже акцизных марок нет, и дураку все понятно.

Косолапая Лиля, переваливаясь с боку на бок, заметив подошедшую "Газель", поспешила к машине. На ходу придерживала обеими руками туго набитый карман на переднике, словно кенгуру, опасающаяся, что непослушный кенгуренок может выскочить оттуда прямо на ходу. Наверное, денежки на всякий случай придерживала. А Рустик сел на ящик в дверях контейнера и присосался к пластиковой бутылке с минералкой.

- Чего, Мастер, "Синий глаз" привез? - спросила Лиля, смешно топыря верхнюю губу, на которой дыбом вставали иссиня-фиолетовые волосья, как на зубной щетке.

- Так ведь пока ещё не переименовали, - подтвердил Олег. - Но все равно - "вырви глаз".

- И чего ходит? - отвлеклась вдруг Лиля, глядя мимо Олега.

Тот обернулся. Какой-то молодой мужчина в светлом льняном пиджаке с кожаной папочкой под мышкой заглядывал в контейнер, о чем-то спрашивал Рустика. Тот жестикулировал баллоном с минералкой и кивал в сторону "Газели". Лиля занервничала, одышливо запыхтела, заперетаптывалась косолапо, шаркая по асфальту растоптанными туфлями. Олег ничего подозрительного в мужике не видел - культурный дядечка, не какой-нибудь гопник бритоголовый. Но Лиля, похоже, так не считала.

- Открой дверку, Мастер, - попросила шепотом.

Пожав плечами, Олег приоткрыл одну заднюю створку металлического кузова грузовичка. Лиля, стреляя глазами по сторонам, возила руками под своим серым передником. Мимо проехал неспешно солидный "Икарус", какие обычно ходят на междугородных маршрутах. Его широченные окна изнутри были плотно задрапированы коричневыми шторами. Огромный автобус, словно пароход, разрезал людские волны, оставляя кильватерный след. След этот не успевал затянуться, поскольку почти впритык за "Икарусом" шел автобус поменьше, тоже наглухо зашторенный. А за этим двигался мощный КрАЗ армейского защитного цвета с будкой вместо кузова. И окна будки были густо зарешечены.

Этот военный грузовик озадачил Олега: с чего бы ему тут болтаться? За макаронами для солдатиков старшина приехал? Негромко брякнула дверка - это Лиля её захлопнула. Ворча под нос, пробежала вразвалку позади армейского грузовика к своему контейнеру.

И тут зашипели тормоза, загрохотали тяжелые ботинки, посыпались во все стороны здоровенные парни в камуфляже и черных трикотажных масках. Толпа в испуге брызнула прочь. Впрочем, никого не ловили и не держали. Парни, неестественно толстые от надетых бронежилетов, выставив вперед стволы автоматов, быстро оттеснили покупателей от торговых контейнеров, взяли под надзор штабеля товара и торговцев.

Олег растерялся. Первым порывом было - бежать. Но он тут же устыдился этого приступа трусости, да и машину с товаром не стоило бросать. И он стал просто наблюдать за происходящим. Совершенно очевидно, что на оптовом рынке орудовал ОМОН. Проходила какая-то облава. Омоновцы выскочили из автобусов и того самого грузовика армейского вида. Но сейчас среди них мелькали и мундиры простых милиционеров. А ещё мужчины и женщины с папками в руках. Налоговая инспекция - наконец-то догадался Олег, и под ложечкой у него засосало. Пожалуй, с его подозрительным товаром не стоило здесь оказаться в столь горячий час.

Но уехать он не мог, потому что Рустик уже лежал на пыльном асфальте лицом вниз и прикрывал голову руками. А какой-то дюжий омоновец ему что-то объяснял, для пущей убедительности подтыкая ребра носком тяжелого ботинка. Рядом с восточной экспрессивностью голосила Лиля. Она косолапила возле недораспроданных ящиков бодяжной водки, рвала волосы, размазывала щедрые слезы по лицу и колотила себя в широкую клетчатую грудь. Молодой мужчина с кожаной папочкой в руках пытался её остановить и успокоить.

Как ему это удалось, Олег не увидел, потому что получил крепкий тычок в спину и отлетел на кузов "Газели". Гулко ударился, но не упал, поскольку тут же был прижат к металлическому борту. Чужие руки бесцеремонно обхлопали его со всех сторон и так же бесцеремонно развернули. Омоновец оказался выше Олега на полторы головы и втрое шире в плечах. Укороченный автомат, словно детская игрушка болтался на его бычьей шее. Глаза в прорези маски смотрели деловито, словно он не человека ворочал перед собой, а к куриной тушке приценивался. Рядом с ним стоял милицейский капитан обычных человеческих размеров.