Федька-Зуек — Пират Ее Величества - Т. Креве оф Барнстейпл

Фрэнсис покивал, хотя никак не мог согласиться, что продажа судна, способного совершить десятки рейсов через Атлантический океан или сотни ходок в баскские земли и Нидерланды, есть разумный способ получения денег. Вот он как раз покупал такое судно, чтобы зарабатывать на жизнь самым интересным способом. Ну, его дело, Джеффа.

А хороша его «Юдифь», честное слово! Обводы стремительные, фонарь кормовой изящной кузнечной работы и… И вообще, хороша. На миг вспомнил «Нэнси», и тут же радость обладания кораблем, пригодным для настоящего дела, вытеснила сентиментальные воспоминания. Жить надо не прошлым и даже не настоящим, а — будущим. Тогда только настоящее будет таким, чтобы жить было вкусно, когда оно для тебя — не вся жизнь и единственная реальность, а часть работы по строительству будущего…

И имя у кораблика неплохое. Вернувшись в Плимут, он потребовал у отца очень подробного рассказа — все, что знаешь, каждую мелочь — о Юдифи, в честь которой названо его океанское судно. И отец рассказал, сидя у камелька, о поре бесконечных войн, запечатленной в Ветхом Завете. Как понял Фрэнсис, тогда Ассирия была вроде того, чем сейчас является Испания: раздувающаяся от спеси владычица мира, проглотившая столько земель, областей, племен и царств, что уже не хватало сил и средств удерживать все это в себе. Но, опьяненная прежними победами, она совершала все новые и новые завоевательные походы. А маленький Израиль боролся с этим колоссом за свою независимость и свободу, да вообще за право быть. И отчаянная еврейка Юдифь проникла к Олоферну, ассирийскому военачальнику, и в шатре отрубила его голову его же мечом. Ну, в меч Фрэнсис не очень поверил. Скорее, заколола его кинжалом, вонзив под левую лопатку, когда лежала под этим чужеземцем… Меч — не девичье оружие, и шатер — не то место, где удобно им размахивать. Вот уже заколотому Олоферну эта отчаянная девушка могла отсечь башку. И то только, если он был помешан на отточенности оружия. Но в любом случае — молодец девица! Так и надо с этими надутыми индюками из сверхдержав поступать!

Когда Фрэнсис на «Юдифи» явился в Плимут к Хоукинзам и сообщил, что уже купил симпатичный барк и на нем готов отправиться в Гвинею и далее — вот только команду осталось подобрать, Вильям только крякнул и сказал озадаченно:

— Ну, тебе и везет, Фрэнк. Я во всю жизнь не припоминаю второго такого случая, чтобы хоть кто, хоть где, за неделю заимел в собственность корабль для океанского плавания!

— Плаваний, — серьезно поправил Дрейк. — Моя «Юдифь» их не одно выдержит и не два.

— Ну, ищи людей.

— Уже ищу. Здешних. С девонширцами я знаю, как и о чем говорить. И понимаю все, что они вслух говорят, и почти всегда — что они про себя таят.

— Правильно. У Джона тоже команды из наших земляков да еще из корнуэльцев.

— Наши земляки — лучшие в мире моряки. Ну, разве что баски могут равняться…

Вильям-младший хотел еще что-то добавить, но ему помешали: в кабинет без стука ворвался Джей Кардран, старший бухгалтер фирмы. Он ворвался в кабинет хозяина красный, с безумными вытаращенными глазами — и завопил:

— Господин Хоукинз! Хозяин! Испанцы в Плимуте!

— Какие испанцы? Сколько?

— Целая эскадра! Я уже послал парня верхом на вашем Ветре в Лондон за мистером Джоном. Ничего, что я самоуправно велел седлать вашего жеребца?

— Нет, не «ничего». За инициативу и распорядительность премирую тебя в размере месячного оклада жалованья. Молодец! На тебя действительно можно положиться в трудную минуту. Ну ладно, Фрэнсис, договорим после — а сейчас сам видишь, что творится. Надобно разобраться, кто и зачем.

…Оказалось, в Плимутский порт вошла эскадра барона де Вашена, адмирала Фландрии и Антверпена — старшего морского начальника в Испанских Нидерландах.

Видимо, испанский посол дон Гусман де Сильва отметил подготовку новой заморской экспедиции Хоукинзов, доложил Филиппу Второму — и тот отдал приказ проверить на месте: кто, куда и зачем собирается. И, главное, с какими силами? И фламандский барон де Вашен, толстощекий пышноусый красавец, заявился прямо в Плимут (он вообще всем тактическим ухищрениям предпочитал фронтальную атаку, лоб в лоб, как дворянский поединок: благородно и ясно) из устья Шельды. Ни в один английский порт, проходя по Проливу вдоль всего южного побережья Англии, он не входил: войдешь — доложат кому надо, и в Плимуте уже никого и ничего не найдешь.

А силы Хоукинза уже были собраны. К моменту, когда Фрэнсис привел вокруг мыса Лизард свою «Юдифь» из Бристоля в Плимут, с временной командой из бристольцев, которым почему-либо нужно было в Девоншир, да двух девонширцев, отставших в Бристоле от своих судов вследствие непробудного пьянства, у набережной Хоукинзов борт к борту стояли пять судов, снаряженных в дальнее плавание. Два их них были предоставлены Ее Величеством, а три — собственность братьев. Семисоттонная громадина — «Иисус из Любека», купленный у немецких купцов уже подержанным. А покупку совершал еще отец нынешней королевы. Всего ветерану тридцать лет. Рядом — трехсотсорокатонный «Миньон» и далее — хоукинзовские «Вильям и Джон», «Ангел» и «Ласточка» — они поменьше. «Юдифь» была самым маленьким корабликом в этой флотилии.

Итак, Хоукинзы принимали барона де Вашена, как равного по рангу (не ниже — но и не выше!) коллегу. Барон оказался большим любителем хорошо и интересно покушать. Что ж, Хоукинзы имели экзотические припасы в погребах, поваров понимающих и с фантазией — и лицом в грязь не ударили. Сидели за столом до утра — пили, ели, разговаривали…

Фламандец отдал должное и дичи, тушенной с тропическими фруктами и поданной с соусом из остро-кислой русской ягоды «клюква», и пойманным у португальских берегов, но закопченым по секретному кельтскому рецепту, угрям — прозрачным от нежного жира до такой степени, что сквозь дюймовый пласт рыбы видны были узоры на блюде! И бархатному темному элю, и рябиновому терпкому варенью, и нежнейшему грибному суфле… Но более всего де Вашену неожиданно понравилась постная ньюфаундлендская треска, пища бедных, — правда, вымоченная в белом крепком вине и сваренная в молоке с имбирем, перцем, кардамоном и гвоздикой…

Тем временем эскадра фламандца, пришедшая с внезапным «дружественным визитом» в порт, где у каждого четвертого кто-нибудь в семье да побывал в застенках испанской инквизиции или томился там посейчас, стояла на рейде. Матросы отдыхали, но сойти на берег желающих не было. Прежде всего потому, что они были не испанцы, а фламандцы в испанской форме, — и им не больно-то хотелось слышать вослед злобное шипенье:

— Таки набралось у Его Католического Величества во владениях дерьма для команд этих кораблей. Порядочные-то люди в их краях с испанцами воюют, свое имущество и дела забросили и в «морские гезы» подались, к адмиралу Юстину Нассаускому. А эти… Тьфу!