Цеховик. Книга 4. Подпольная империя - Дмитрий Ромов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты подумай, — продолжает он. — Я тебя не тороплю, конечно, хотя времени у нас в обрез.
— Почему? — удивляюсь я.
— Потому, что я буду с Цветом долги выравнивать, так что ясность поскорее нужна. Ну, и ты сам-то подумай, насколько бабок станет больше, когда мы тебе будем лишних двадцать процентов оставлять.
— Не лишних, — качаю я головой.
— Ну вот, сам видишь.
Блин, что за тупая игра. Мне очень хочется встать и отправить этого Парашютиста куда подальше. Ну, ладно он, но Киргиз-то должен понимать, что вот этой лабудой очень сложно будет меня переманить. Невозможно даже.
И зачем им моё согласие, если они считают, что я просто плачу Цвету, а не являюсь его полноправным партнёром? Сами дело вести не умеют и поэтому хотят заручиться моей лояльностью?
Кажется, назревает переворот и мне предстоит пройти через него так, чтобы не оказаться вовлечённым в междоусобную брань криминальных элементов.
— Да ты хавай, малой. Чё, как неродной-то? Ты главное, это… Цвету чтоб ни полслова, понял? Он ведь тебя моментом закопает, если узнает, что ты за его спиной чё-то трёшь.
А тебя не закопает? Ты же видел, что с Сергачом было. Я ничего не отвечаю, пытаясь понять, что делать. Извечный вопрос. Пока решаю, прокручиваю в голове все возможные выходы из ситуации, он гнёт своё:
— Пойми, ему-то похеру, ты дело ведёшь или ещё кто. Незаменимых нет.
— А тебе значит, не похеру? — спрашиваю я.
— Не, ну если ты нормально капусту рубишь, зачем мне тебя убирать, правда? Тем более, как мне сказали, ты пацан правильный, с понятиями. Опять же, без тебя дело встать может, ты же у нас тут специалист.
Так, вообще какая-то хрень пошла. Явно он обо мне ничего не знает, да и вообще о предмете разговора имеет смутное представление. Либо это какая-то подстава, либо ему самому навешали на уши крепкой лапши.
Пока я пытаюсь сообразить, что происходит, открывается дверь и в зал заходит Фриц. Парашютист поднимает на него тяжёлый взгляд недовольного хозяина. Так должно быть он стал бы и на меня смотреть, перейди я к нему в подчинение.
— Ты в уши долбишься-на? — бросает он. — Я тебе, где сказал быть? Тебя чё, в натуре, в розыск подавать надо, мля? С мусорами тебя разыскивать? Ты собрал?
— Не полностью, — начинает отвечать он, оправдываясь. — Тарасов попросил пару дней по…
— Да мне не надо рассказывать, кто и что у тебя попросил! — осаживает его Парашютист. — Смотри, как бы я тебя не попросил под товарняк прыгнуть. Расскажи вон Саньку. И отчёт полный дай.
Фриц отходит к дивану.
— Тупой, в натуре, — качает головой Парашютист. — Только и умеет, что девок портить. Студент, мля. Щас.
Он встаёт из-за стола и подходит к дивану. Идёт очень важно, с чувством собственной значимости, всем видом показывая, какой он охренительно крутой босс. Стало быть, его дружелюбно-заискивающий тон по отношению ко мне, я должен воспринимать, как величайшую милость. Да, так и есть, должно быть.
— Санёк, ну чё этот непуть, блудень в натуре, голимый, добыл чего?
— Ну а чё такого, — обиженно восстаёт Фриц, — он ведь мне прямо…
— Это я тебе прямо сейчас пропишу, ты понял, фуфломёт, в натуре? Иди и уделай его, порви на куски, но, чтобы бабки были, ты въезжаешь? Или отрежь ему что-нибудь. Ясно тебе? Исчезни с глаз моих.
Встретившись с Фрицем взглядом, я ему подмигиваю и тоже поднимаюсь из-за стола.
— Короче, Бро, — снова обращается ко мне Парашютист. — Думай давай, да не затягивай, гляди. Я тебя жду, в натуре, с объятиями. Мораль в том, что не ссы, со мной лучше будет.
Фриц уходит.
— Я слыхал, ты этому олуху, — кивает на дверь Парашютист, — отвёртку в зад вогнал?
— Не сошлись во мнениях, — пожимаю я плечами. — Он тогда сам по себе был.
— Был-был, да это я просто интересуюсь. Ладно. Короче, я тебе всё сказал.
— Я тебя услышал, — повторяю я с серьёзным видом и выхожу из зала.
Выйдя за дверь, я сталкиваюсь с Киргизом. Он явно удивляется, увидев меня.
— Ты чего тут? — спрашивает он.
— Твой новый босс на беседу приглашал, — хмыкаю я.
— Чего? — презрительно щурится он.
— Говорит, надо от Цвета к нему уходить. Вот, никак не пойму, что бы это значило.
— Вот же тупой баран, — зло цедит Киргиз. — Дёргают его за язык.
— Ещё говорит, что с тобой все вопросы уладит. Ну, то есть, наши с тобой дела.
— У меня с тобой никаких дел нет. Ты бабки принёс?
— Нет, — качаю я головой. — Надо ещё несколько деньков. Не успел собрать.
— Сука, Бро, счётчик включу, будешь всю жизнь на меня горбатиться. В прямом смысле, как раб. Даю тебе два дня, потом разговор другой будет. Если будет, конечно.
Он идёт в зал, задев меня плечом и зло хлопает дверью. Везти меня домой никто не собирается, и я иду пешком, благо, здесь по прямой недалеко, минут двенадцать быстрым шагом.
Я останавливаюсь у ближайшего телефон-автомата и набираю номер Цвету. Трубку снимает он сам. Я подробно рассказываю о состоявшемся разговоре.
— Не кипишуй, — говорит он. — Прорвёмся. Пока всё ожидаемо. Надо просто получше подготовиться. Как ты и сказал
— Ну, скажу прямо, он меня удивил, конечно. Торопится больно, тебе не кажется?
— Парашютист немного туповат, сам видишь. Спит и видит себя паханом всех паханов. Вот и сейчас шкуру неубитого медведя делит. Ладно, ты всё правильно ему сказал.
— Значит, будем делать, как я предложил?
— Посмотрим, — отвечает Цвет. — Сегодня ещё с кентом одним переговорю и решу.
Утром, как только я прихожу на фабрику, меня вызывают к директору на производственное совещание. Помимо него, в кабинете оказывается полный, немного рыхлый человек. Это, похоже, и есть зам по сбыту.
Ему лет сорок, физиономия выглядит самодовольной, губы и глаза едва сдерживают улыбку. Чуть рыжеватые волосы слегка вьются и выглядят непослушными.
Вместе с директором они составляют парочку крайне непохожих друг на друга
