Колдовская паутина (СИ) - Канарейкин Андрей

— Кррва-а-а-а!!! — завопил Токсик на пиковой высоте своего вынужденного полёта.

Однако, худшее, как оказалось, было впереди. Баран развернулся, и снова поскрёб землю копытом, готовя повторный рывок. Снежок, бежавший на помощь со всей скоростью, с которой мог, не успевал — слишком большое было расстояние, да и раны, очень медленно заживавшие после укусов гиены, замедляли волка.

Ударная волна разнесла в стороны остатки здания, а рога создания Арканы встретили Токсика перед самым падением, так что у жабогидры не было возможности увернуться. Туша фамильяра отскочила от страшного удара и словно футбольный мяч покатилась по земле.

— Крва-а… — жалобно прохрипел Токсик.

На плечах жабо-ящера не доставало щупалец и одной головы – мощный удар о землю размозжил и оторвал её. Он попытался встать на лапы, но боль и слабость мешали. К счастью, в этот момент Снежок наконец оказался рядом с врагом, щёлкнул челюстями, но страж снова распался на туман, чтобы через секунду принять форму льва в десятке метров за спиной волка. В этот раз фамильяр не успел атаковать.

Стоило ему развернуться, как лев поднял морду и издал оглушительно громкий рёв. Снежок понял, что не может сдвинуться с места: создание Арканы обладала умением, похожим на его собственное. Лев, с довольной, словно ухмыляющейся мордой, медленно шагнул вперёд. Он неспешно приближалась к парализованному Снежку, насмешливо демонстрируя абсолютную уверенность в собственной победе. Однако, когда существу оставалось преодолеть всего пару метров, оно вдруг само не смогло сдвинуться с места — недооценённый врагом Токсик оправился, сократил дистанцию, и схватил льва уцелевшими щупальцами за задние лапы. А затем выдал в него двойной кислотный залп.

Тварь заревела от боли и тут же сменила цель — развернулась и прыгнула в сторону жабогидры. Лев яростно вцепился в шею уцелевшей боковой головы Токсика, и с легкостью оторвал её от туловища, а затем вонзил когти в страшную рану. Однако, фамильяр сдаваться и умирать не собирался. Льву в морду прилетел ещё один заряд кислоты, лишивший создание арканы глаза. Вышедший из паралича Снежок успел подбежать и вцепился врагу в заднюю лапу, а затем лев снова распался на туман.

На этот раз смех послышался со всех сторон, и несколько призрачных голов атаковали волка со всех направлений. Снежок крутился, пытался контратаковать, но всё было без толку — гиена была слишком быстрой, а нанесённые ей раны всё так же не хотели заживать. Волк упал на колено, дезориентированный болью и отсутствием видимости, и уже приготовился умирать. Но тут что-то сверкнуло в лунном свете и туман разрезала сияющая полоса.

***

— Тебе конец! — орк ревел, брызгая слюной из-под забрала. Его глаза горели фиолетовым огнём.

Штефан едва успевал уворачиваться. Блокировать смысла мало – даже его двуручный меч не выдержит больше, чем пару ударов огромного топора, который держал переполненный магической энергией орк. Бить в ответ тоже было бесполезно – нанесённые капитаном раны зарастали на глазах.

«Ты всегда искал лёгких путей, Гролруг,» — думал старый капитан, смещаясь влево, — «Хорошо хоть бойцам своим ты отсыпал значительно меньше силы»

Он перешагнул через чей-то труп на полу. Появившийся справа орк подумал, что стоит использовать такой шанс и бросился на Штефана, подняв меч. Капитан, пользуясь тем, что орочьего вожака пронесло мимо, отбил удар вверх и обратным движением снёс воину руку. Тут же отпрыгнул в сторону, чтобы уже вожак не воспользовался ситуацией и окинул поле боя быстрым взглядом, оценивая обстановку.

Зал был завален трупами, орки и его ландскнехты лежали вперемешку, в живых осталось дай бог с десяток воинов с каждой стороны. Этого следовало ожидать – сила опытных алебардистов была в прочном строю, когда орки этот строй пробили и бой превратился сначала в свалку, а потом в кучу дуэлей, огромная сила и ярость зеленокожих, подпитанная колдовством и трансформациями, начала брать верх. Ландскнехты умирали молча, и чаще всего забирали с собой убийц, но орков было слишком много.

Тут он увидел, как Рихтер, легко различимый из-за иных цветов мундира, отступает под градом ударов сразу двух бойцов. Те смогли скоординироваться и не позволяли молодому воину использовать в полной мере преимущество длины своего оружия. Да и выносливости у них было больше.

«Надо заканчивать,» — решил Штефан.

— После того, как я тебя убить, я наведаться твой муттер, мелкозуб, — плюнул воин в лицо вождю.

Это возымело ожидаемый эффект – огромный орк с рёвом бросился вперёд. Но на этот раз капитан не стал уворачиваться. Он поднял клинок, отводя удар топора, отчего сталь меча жалобно зазвенела, сделал шаг в сторону, поближе к стене и прежде, чем вождь успел ударить вновь, вогнал оружие прямо в серую кладку!

Широкий меч прошёл сквозь камень, словно его и не было, и с той стороны раздался хрип. Штефан потянул оружие на себя. Обагрённый клинок вышел с такой же лёгкостью, а следом за ним сквозь подёрнувшуюся рябью стену вывалилась фигура в чёрной мантии. Секунду маг ещё мог держать перед собой фиолетовое плетение усиливающего заклятья, а потом страшная рана на животе и груди взяла своё. Колдун последний раз дёрнулся и с хрипом упал на залитый кровью пол.

Штефан повернулся к своему врагу-орку, готовый к отражению атаки, но её не последовало – с исчезновением заклятья, все старые раны разом выступили на теле зеленокожего. Ему хватило сил сделать шаг к капитану, хоть кровь и сочилась сквозь доспехи настоящим водопадом, но потом он упал на колени и прохрипел:

— Стхарик… ты… хитёр… Будь… ты проклят…

— Я уже проклят, — без акцента произнёс Штефан.

А потом извлёк кишкодёр и вонзил его по рукоять в глазницу вождя. Остальные орки, то ли ослабев от исчезновения заклятья, то ли деморализованные смертью вождя, попытались было отступить, но не успели. Ландскнехты, всё так же не говоря ни слова догоняли их и добивали. Вскоре остатки роты выстроились в центре зала. Капитан к ним не спешил – он подошёл к узкому окну и ловил ртом прохладный ночной воздух, глядя в затянутый странным туманом сад.

Тяжело дышащий Рихтер подошёл к Штефану, на ходу вытирая клинок тряпкой. Парень был не в лучшей форме – кираса помята, на левой руке скверного вида рана.

— Твой фойна на сегодня ист капут, — заметил Штефан, указывая на руку парня.

— Ну уж нет, ещё не хватало второй раз подряд в начале заварухи отрубиться, — помотал тот головой и тут же скривился.

— Капут, капут, — кивнул Штефан, — Идти к Яген и сообщать о наш победа. Мы догнать, когда смочь. А потом ты отдыхать, ясно?

Рихтер скривился и кивнул. Капитан проводил его взглядом до двери, за которой ранее скрылся лорд Харт, а потом снова повернулся к окну. Увидев движение внизу, он нахмурился, а потом поднял руку с окровавленным мечом. Двуручник блестел, словно напитываясь лунным светом, и старик с неожиданной силой швырнул его вниз.

***

Сверкающий меч, прилетевший из окна особняка по какой-то совсем противоречащей законам физики траектории, воткнулся в землю в паре метров от Снежка, и словно по волшебству туман вокруг оружия ландскнехта расступился. Волк, не задумываясь, рванул к мечу, и схватив его зубами за рукоять принялся отмахиваться от гиены, разгоняя туман. Создание Арканы отступило. Туман собрался в одном месте и превратился в льва — уже не раненного, с целой мордой. Существо бросилось вперёд, на Снежка.

Израненный волк понимал, что слишком долго уже не продержится. Поэтому, решил рискнуть всем. Волк не стал уклоняться от атаки льва. Вместо этого, он подставил врагу бок, а сам, изогнувшись, воткнул меч между рёбрами существа. Наверное, если бы Снежок умел говорить, то сейчас сказал бы что-то вроде: «ну давай, превратись теперь в туман, дерьма магического кусок». Задние лапы льва обвили щупальца, и истекающий кровью Токсик, бывший уже не в состоянии плевать кислотой, начал медленно притягиваться к врагу. Создание Арканы ещё сильнее сомкнуло челюсти на белом волке, но тот, вместо того чтобы терпеть, отпустил меч и вырвался, оставив в зубах врага знатный кусок собственной плоти. И только лев собирался развернуться и атаковать неумолимо приближающегося жабоящера, как Снежок, уже почти ослепший от боли и кровопотери, вцепился зубами ему в шею. Лев попытался освободиться, лупя волка лапой по обнажённым рёбрам, но фамильяр терпел, из последних сил удерживая врага на месте.