Мир фантастики 2014. На войне как на войне - Олег Макаровский

– Но что же теперь делать?

– У меня есть кое-какие соображения на этот счет. Давайте как минимум убедимся, что тень не солгала нам, – ведь в том мире водятся и такие существа, которые с легкостью могут принять чью угодно форму, чтобы ввести человека в заблуждение!

– И что вы предлагаете? – с надеждой в голосе спросил Гамлет.

– Тот, кто посылал вас именно ко мне, знал, что делал. Езжайте в Данию и ждите меня там. На днях я пришлю вам телеграмму, а после прибуду и сам. Как королевский двор относится к синематографу?

– Замечательно, – пробормотал Гамлет. – Но какое отношение это имеет к поискам убийцы?

– Ну, предположим, сам по себе синематограф значит немного, но мы сможем убедиться в своих подозрениях либо опровергнуть их. Я лишь попрошу вас собрать в день, который я сообщу по приезде, всех перечисленных ранее мною лиц в замке. А теперь идите, а то опоздаете на пароход! Ватсон, проводи гостя!

Стоило Гамлету скрыться за дверью, как Холмс вновь вытащил трубку, набил ее табаком из стоящей на камине табакерки, сделанной из человеческого черепа, и закурил. Пройдясь несколько раз перед камином с заложенными за спину руками, он заорал:

– Ватсон, иди сюда! И прихвати печатную машинку!

Минуту спустя в гостиной появился автоматон, несущий под мышкой здоровенный «бликенсдерфер», на клавиатуре которого отсутствовали буквы. Шестереночному мозгу они были просто не нужны – первое, что выбивали на перфоцилиндрах автоматона, была именно раскладка клавиатуры.

– Итак, пиши, – Холмс вынул трубку изо рта и выдохнул колечко дыма. – Заголовок – «Убийство Гонзаго»… Нет, не так. «Убийство Гюнтера». Сцена первая. Входят король Гюнтер и королева Брунгильда. Они обнимаются, изъявляя знаки любви…

Вырастающие из свинцовых вод пролива Скагеррак скалы огласились трубным ревом. В мгновение ока над ними взметнулась метель из чаек, ослепительно-белых на фоне грязно-серых туч, и так же быстро осела обратно.

Гамлет стоял среди столпившихся у поручней людей, вглядывающихся в приближающийся причал. Причал заполняли сотни встречающих, и почти каждый пассажир «Атении» искал взглядом среди них того, кто также, в свою очередь, стремился выхватить его взгляд. К огромному облегчению принца, там не обнаружилось придворных офицеров в мундирах, каковые обязательно были бы здесь, ожидай датский двор самовольного возвращения Гамлета.

Однако стоило ему ступить с трапа на холодный камень причала, как из толпы вырвалась легкая фигурка в кожаной куртке и брюках с гетрами и бросилась ему на шею. Лицо девушки скрывал мотоциклетный шлем и огромные окуляры, но Гамлета это с толку не сбило.

– Офелия! Ты с ума сошла – отец тебя убьет! – Он осторожно отстранил от себя девушку.

Офелия сорвала с головы шлем и очки и стряхнула на плечи каскад каштановых с медным отливом волос, подстриженных под Марлен Дитрих в «Ангеле». И тут же, не сказав ни слова, впилась губами в губы Гамлета.

Проходящие мимо пассажиры улыбались и отводили глаза.

– Вечно ты городишь чепуху, – Офелия, наконец, оторвалась от губ возлюбленного. – Благодаря твоему полоумному дяде, отцу сейчас совсем не до нас! Друзья Лаэрта помогли тебе сбежать от Гильденштерна и Розенкранца?

Гамлет кивнул.

– Билет на «Атению» мне тоже передали они. Пойдем скорее отсюда, пока меня кто-нибудь не узнал.

Они заспешили вместе с толпой по направлению к башням порта, от которых к причалившему пароходу уже шагали окутанные облаками дыма двухсотфутовые четырехрукие погрузчики, каждое движение которых поднимало выплескивающиеся на причал волны. Гамлет невольно загляделся на высящихся в кипящей воде исполинов. И хоть внешне они напоминали автоматонов, на самом деле никакой механизм не сдвинул бы с места столь чудовищный вес. В порту служили железные големы, одержимые призванными по договорам крови духами эфира.

– Ты нашел Холмса?

– Да, он обещал помочь. На днях он прибудет в Кронборг.

– Значит, все-таки убийство?

– Я… – Гамлет запнулся. – Я видел тень отца. Это ужасно… Холмс подозревает всех, даже твоего отца, Полония.

Принц и Офелия остановились около сверкающего начищенным хромом мотоцикла, над которым струями поднимался горячий воздух. Атанор, спрятанный внутри переплетений труб и клапанных цилиндров, мог заставить летать даже танк, но Офелию это не останавливало. В ее жизни, помимо Гамлета, было три страсти – Амелия Эрхарт, быстрая езда и пыльца фей. Первая страсть проявлялась в стремлении Офелии во всем подражать своему кумиру, вплоть до таланта где угодно находить приключения и таких друзей, что они приводили в ужас даже ее либерального папочку. Вторая оставила змеящийся через спину шрам, свести который полностью астральные хирурги так и не смогли. А от третьей достались регулярно появляющиеся темные круги перед глазами и приступы провидческого безумия.

– Ничего удивительного, – Офелия натянула на голову шлем. – Ты еще не читал его последние статьи в «Юлландс-Постен». А как только Клавдий заключил пакт о ненападении с Гитлером, папа вообще как с цепи сорвался. Твой отец хотя бы не желал иметь дела с фашистами. На вот, полюбуйся.

Офелия запустила руку в седельную сумку и достала оттуда скомканный лист бумаги. Расправив его, Гамлет обнаружил напечатанный красной и черной краской рисунок в легкоузнаваемом стиле Бидструпа. Рослый датский кнехт с винтовкой наперевес, плечом к плечу с обряженным в черные доспехи и рогатый шлем тевтоном, шел в штыковую атаку на нависающего над ними красного змия, изрыгающего пламя. Своими чертами змий удивительным образом напоминал Сталина. Приписка внизу гласила: «Не дадим красной заразе отравить Старый Свет!»

– Что еще тут случилось, пока меня не было? – скривился Гамлет и швырнул бумагу на землю.

– Тебе этого не достаточно? – Офелия оседлала мотоцикл и протянула принцу второй шлем. – Немецкий посол фон Ренте-Финк привез генерала Каупиша и таскает его повсюду. Теперь осталось только подождать, пока нагрянет сам Зиверс и на улицах объявятся мертвецы, поднятые из могил алхимиками «Аненербе». Тебя куда – сразу в замок или сначала ко мне заедем?

При этих словах она весьма красноречиво потянула молнию на куртке вниз. Под курткой у девушки ничего не оказалось, и перед глазами Гамлета промелькнули соблазнительные молочно-белые полушария.

– Не задавай глупых вопросов, – ухмыльнулся он и прыгнул в седло за Офелией, крепко обхватив девушку за талию.

По дороге к городу они обогнали колонну сверкающих полированными боками боевых автоматонов. За спиной едущего впереди колонны на гиппотанке офицера в украшенных рунами черных доспехах реял кроваво-красный стяг со свастикой.

– Неужели, дядя, вы предпочли бы, чтобы я был высажен на берег Дании один и нагой? – Зрелищем кипящего Клавдия Гамлет откровенно наслаждался. – По-моему, вы должны радоваться, что ваш племянник, а де-юре и сын, доставлен ко двору целым и невредимым! Ведь та немецкая подлодка, что потопила наше прогулочное судно, вполне могла это сделать сообразно новой моде – не всплывая и не давая время пассажирам убраться с него.

– Гамлет, я ни на грош не верю в твои россказни о разбойничьем нападении немцев на мирные суда! – взорвался король Клавдий. – И не вздумай больше никому рассказывать эти сказки при дворе, пока фон Каупиш еще здесь! Мы заключили мир с Гитлером, который гарантирует датский нейтралитет, если мы пропустим его войска в Швецию через Зеландию. Это единственный выход для страны в наше сложное время. И я не желаю, чтобы твое юношеское упрямство привело к проблемам!

Он с размаху опустил жалобно звякнувшую кофейную чашку на стол. Разговор, происходивший в окрашенной утренним солнцем в нежно-розовые тона оранжерее замка Кронборг за завтраком, приобрел слишком неприятный для короля характер. На утонченные, но уже начавшие расплываться от избытка всякого рода удовольствий черты лица Клавдия легла тень гнева, и уголок его по-женски полных и изогнутых губ начал подергиваться.

– Да что ж такого его могло заинтересовать в Швеции? – с притворным удивлением вопросил Гамлет. – Неужели и там завелись коммунисты? Или Гитлеру нужна шведская руда?

Клавдий поднял чашку и сделал глоток. У стола беззвучной тенью возник камердинер. В мгновение ока он смахнул запятнанную кофе салфетку, и король опустил свою чашку уже на сверкающую белизной ткань без единого следа грязи.

– Ты политически близорук, дорогой племянник! – Король жестом приказал, чтобы ему долили еще кофе. – Если бы Гитлер не заставил Сталина поделить Польшу, красный зверь сейчас топтался бы у нашего порога! Только страх коммунистов перед мощью общества Туле, ведущего Тысячелетний Рейх к победе, спас нас от вторжения! А ты, похоже, подхватил слишком много либеральных идей от своей подружки Офелии и ее отца.