Касание молнии - Анастасия Малышева

понимая, что нужно что-то сделать, я мог дать Дани лишь одно – себя.

Обняв девушку, я заставил её подняться, а после отвёл в спальню и мягко подтолкнул её к кровати. Та, почувствовав мой жест, поморщилась:

– Не обижайся, но разговоры о бывшем не наводят на мысли о сексе.

Дёрнув уголок губы в подобии улыбки, я покачал головой:

– Как много испорченных мыслей в этой голове. Я разве что-то сказал про секс?

– Но… ты…

Заметив растерянность Дани, я усадил её на мягкий матрац. Стянув с неё кеды, разулся сам, обошёл кровать и лёг с другой стороны. А после – притянул к себе Харрис, укладывая рыжую голову себе на грудь. Да было напряглась на секунду, но, когда я просто обнял её за плечи, расслабилась.

– Отдохни, – негромко сказал я, поглаживая её кожу и глядя куда-то перед собой.

*****

Дани

Просто лежать рядом с ним на кровати было…странно. Необычно. Это было чем-то новым. Но это было приятно. Я чувствовала лёгкую усталость – казалось, что разговор о Дереке выжал из меня все соки и силы. Прошлое, о котором я не вспоминала очень долгое время. Тот период моей жизни, когда было страшно идти домой, а признаваться другим в своих проблемах не хотелось. Я же сильная, я же справлюсь со всем.

Но, когда я увидела ту вмятину в стене, поняла – не со всем. И пошла к единственному человеку, которому безоговорочно доверяла – к своему отцу. Тот, узнав обо всём, впал в такую ярость, что я испугалась за жизнь Дерека. Ну и за отца тоже. Всё же садиться за убийство абьюзера – это не дело. Но всё разрешилось наилучшим образом и даже почти без потерь. А для меня это стало своеобразным уроком. Жестоким, но они и запоминаются лучше всего.

Теперь же я лежала на заправленной кровати рядом с волнующим меня мужчиной – и в этом не было ни капли сексуального подтекста. Удивительно. Нелу молчал, и я могла решить, что он уснул, если бы его рука не продолжала выводить круги на поём плече. Он, казалось, задумался о чём-то.

– Плачу пенни за твои мысли, – нарушила я тишину спальни.

Вздрогнув, Нелу опустил на меня взгляд:

– Я думал, ты уснула.

– Не съезжай с темы. О чём ты думаешь? Давай, колись. Это будет честно. Я, вон, всю душу, считай, вывернула перед тобой.

Хмыкнув, от чего его грудная клетка дёрнулась под моей щекой, Далка признался:

– Я просто думал о том, насколько странная штука – жизнь.

– А можно чуть больше конкретики?

– Твоя история…заставила меня вспомнить кое-что.

– Только не говори, что тоже встречался с абьюзером, – усмехнулась я.

– Не я. Моя мама, – спокойно ответил Нелу.

Я приподнялась на локте, заглядывая в его невероятно серьёзное лицо. Мне послышалось?

– Что, прости?

– Это было давно, – сказал румын, не глядя на меня, – Мне было лет шесть, наверное. Моя мама работала моделью, отца я никогда не знал. Она встречалась с полицейским. Он был добр к нам, поначалу. Мама надеялась, что он сможет стать мне отцом. А он попытался убить её.

Я села на кровати, прижимая пальцы к губам. Сердце колотилось, как безумное – от ужаса, волнения. От переживаний за совершенно незнакомую мне женщину, которая оказалась в такой страшной ситуации.

– Он постоянно ревновал её к коллегам по показам. Бесился из-за снимков в журналах. И однажды, после очередной ссоры он выстрелил ей в голову.

Голос Нелу звучал глухо и всё время, что он говорил, его взгляд изучал что-то на потолке. Я не знала, рассказывал ли он кому-то это раньше. Знал ли об этом Алин? Или я была первой, с кем он смог поделиться?

– Твоя мама…она…

– Она выжила, – кивнул Нелу, и я выдохнула с облегчением, – Но лишилась глаза. Выстрел также раздробил ей кости черепа. Теперь она всё время ходит в тёмных очках. Она провела много времени в больнице, я же жил с Алином. Собственно, так мы и познакомились. Его семья жила в соседней квартире, и его мама вызвала полицию, услышав выстрел. Фактически, я обязан ей жизнью. Не знаю, что было бы с нами обоими, если бы не она.

– А этот мужчина?

– Сидит, – коротко ответил Далка.

– Нелу, мне так жаль.

Мужчина перевёл на меня взгляд и тонко улыбнулся:

– Почему тебе жаль? Ты ведь в этом не виновата. Это – то, что случилось, и мы это пережили. Мама долго ходила на реабилитацию и познакомилась там с мужчиной, который в итоге стал ей мужем, а мне – отцом. Я ношу его фамилию с гордостью. А они – помогают таким же, как мама. Жертвам насилия. В итоге это сказка со счастливым концом. Немного жестокая, но ведь оригинал всегда отличается от адаптации Диснея, верно?

– Возможно, ты прав. Поэтому ты не заводишь отношения?

Чуть подумав, румын пожал плечами:

– Никогда раньше об этом не задумывался. Но, возможно. Видишь, ты сторонишься мужчин с жаждой власти, а я – отношений в принципе. Просто так странно наблюдать за этим. Как чувства к человеку позволяют тебе менять саму свою суть и позволять делать с тобой то, на что в здравом уме ты бы никогда не согласился. Я не хочу никому давать такую власть надо мной. Поэтому предпочитаю не привязываться.

Я кивнула, в какой-то степени соглашаясь с ним. Чувства делают тебя одновременно самым сильным, но вместе с тем, они словно обнажают все твои слабости. Ты снимаешь свою броню, обнажаешь саму суть, а человек бьёт тебя в самое сердце. От таких ударов оправиться сложнее всего.

Рука Нелу накрыла мою ладонь и мягко потянула на себя.

– Иди ко мне, – тихо попросил он.

Послушавшись, я снова легла ему на грудь, слушая, как бьётся его сердце. Нелу Далка был другим. Он нравился мне, но при этом я не чувствовала себя слабой. И почему-то совершенно не боялась удара. А после этого откровения – тем более.

Чтобы как-то отвлечь нас обоих, я, решив перевести тему, попросила:

– Скажи что-нибудь на румынском.

Нелу удивлённо хмыкнул и спросил:

– Например?

– Ну… «Меня зовут Нелу».

– Numele meu este Nelu.

– Как чуднО… А «я идиот»?

Нелу усмехнулся, но послушно перевёл:

– Sunt un idiot.

Хихикнув, я велела:

– Вот. Почаще себе это говори.

– Знаешь, Алин не перестаёт мне это повторять с тех пор, как я связался с тобой, – парировал румын.

– Даже не знаю, хорошо это или обидно, – проворчала я, прижимаясь к нему сильнее, – А как будет «Ты не такой глупый,