Москва на линии фронта - Александр Бондаренко

К отражению воздушных налетов противника готовилась и сама столица. В Москве и в Подмосковье создавались ложные объекты. Была обеспечена маскировка Кремля, Мавзолея Ленина, Большого театра и других важных объектов. Погасили и зачехлили звезды на кремлевских башнях, закрасили золотые купола церквей и соборов, на Кремлевской стене замаскировали зубцы, нарисовали на ней — со стороны Красной и Ивановской площадей, окна и двери. Характерную излучину Москвы-реки забили баржами и плотами, другими ложными сооружениями, чтобы с воздуха не было видно этого броского ориентира. Район «заполнили» мелкими строениями… Об этих фактах рассказал военный историк Д.Б. Хазанов, автор книг и исследований, в том числе о ПВО Москвы в 1941–1945 годах.

Для сравнения: первый массированный авиаудар по Лондону немцы нанесли в ночь на 12 сентября 1940 года. С тех пор авианалеты люфтваффе на города Англии проводились регулярно, нанося значительный ущерб. Был превращен в руины город Ковентри, разрушены военный порт Портленд и многие промышленные центры.

Но были и особенно «выдающиеся» налеты. Так, ночью на 23 января 1944 года, по уже «накатанным» маршрутам, в соответствии с отработанными тактическими приемам нападения и защиты, 187 бомбардировщиков люфтваффе провели очередной налет на Лондон. В ту ночь ими было произведено 447 самолето-вылетов. Лондону были нанесены огромные разрушения, зафиксированные воздушной разведкой немцев. При этом английская ПВО сбила тогда только 5 немецких самолетов! И это — при опытности британских истребителей, отгороженности Англии от оккупированной гитлеровцами французской территории Ла-Маншем, над которым английские РЛС видели «Юнкерсы-88» и «Дорнье-217» чуть ли не с момента взлета. И код «Энигмы», германской шифровальной машины, ими был расшифрован — а сбили всего лишь 5 экипажей.

В ночь на 19 февраля 1944 года 187 бомбардировщиков вновь совершили очередной налет на Лондон. Удар тяжелых зажигательных бомб, начиненных смесью бензина, каучука и фосфора, имел особо разрушительные последствия. И хотя британская ПВО сбила 11 самолетов «бошей», командир 9-го авиакорпуса люфтваффе Дитрих Пельц был доволен: «рейд возмездия» удался — урон превышал потери многократно.

В самом рейхе войска ПВО (зенитные, прожекторные, радиолокаторные и другие части) входили в состав ВВС. В борьбе с армадами бомбардировщиков Англии и США немецкая ПВО оказалась бессильна: 1050 городов были разрушены от 10 до 97 процентов, а 40 крупных городов вроде Дрездена и Лейпцига на 50–97 процентов оказались в руинах.

В Москве после всех налетов было разрушено 2 процента зданий; в Лондоне — в 27 раз больше, а в самом Берлине разрушений было больше в 30 раз! Заметим притом, что в годы войны Белокаменная была более чем наполовину деревянной и отапливалась печами, так что даже в самом центре советской столицы были сараи с запасами дров. Однако нового «наполеоновского» пожара Москвы не произошло. Москвичи, бойцы местной противовоздушной обороны, успевали сразу же потушить любое возгорание.

Вот и получается, что за главный город страны сражались всем народом, всем миром. На сухопутном театре боевых действий насмерть дрались не только части и соединения Красной армии, но и героические дивизии Народного ополчения. От воздушного противника и последствий его налетов Москву защитили не только зенитчики, прожектористы и летчики, но и сами москвичи.

Об этом и говорили участники заседания «круглого стола», посвященного семидесятилетию отражения первого массированного налета гитлеровской авиации на Москву.

«ПАРАД ПЛАНЕТ»: «УРАН», «МАРС» И «МАЛЫЙ САТУРН»

Ни одну из стратегических операций Великой Отечественной войны нельзя рассматривать в отрыве от происходивших ранее, одновременно с ней или непосредственно после нее. Вот и Московская битва не только отразилась на дальнейшем ходе войны, но и нашла свое прямое продолжение в малоизвестной и малоизученной операции «Марс», события которой разворачивались на московском направлении, в 150 километрах от советской столицы. Причем операцией этой руководил будущий «маршал Победы» — Георгий Константинович Жуков, а над Москвой вновь нависала реальная угроза.

Об этой операции и ее значении в Великой Отечественной войне, о событиях, происходивших одновременно с ней, беседуют участники очередного заседания «круглого стола» — Георгий Александрович Куманев, доктор исторических наук, профессор (руководитель Центра военной истории России Института российской истории РАН); генерал армии Владимир Николаевич Лобов, доктор военных наук (последний начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР); Михаил Юрьевич Мягков, доктор исторических наук (Институт всеобщей истории РАН); Юрий Александрович Никифоров, кандидат исторических наук (Московский открытый педагогический университет им. М.А. Шолохова); Александр Семенович Орлов, доктор исторических наук; Олег Александрович Ржешевский, доктор исторических наук, профессор (Институт всеобщей истории РАН, президент Ассоциации историков Второй мировой войны); генерал-майор Валерий Юрьевич Черногор (Главное организационно-мобилизационное управление Генерального штаба ВС РФ). Заседание «круглого стола» вел писатель Александр Юльевич Бондаренко.

— Хотя зимой 1941/1942 года гитлеровцы потерпели под Москвой серьезное поражение, известно, что немецкая армия не только не была еще разгромлена, но и находилась достаточно близко от советской столицы, представляя реальную для нее угрозу…

Куманев: Да, немецко-фашистские войска были отброшены от Москвы на какие-то 120–150 километров… Сегодня это расстояние можно преодолеть на электричке за два часа.

— Но почему тогда гитлеровцы оказались под Сталинградом? Почему они не попытались решить исход войны новым сокрушительным ударом на московском направлении?

Куманев: Кстати, вопрос это очевидный, естественный — даже Сталин был убежден, что Гитлер снова предпримет наступление на нашу столицу. Прогноз такого наступления вроде бы был довольно обоснованным. Москва, как мы сейчас сказали, находилась совсем рядом… На самом деле, однако, планы немецкого командования были совершенно иные.

Мне хотелось бы остановиться на этом просчете Ставки ВГК, точнее — Сталина, относительно планов немецкого командования на весенне-летний период 1942 года, относительно главного направления нового немецкого наступления. Сталин пытался определить, каковы были расчеты гитлеровского командования. Снова на Москву? Или какие-то другие планы?

Лобов: Интересно провести параллель к событиям 1812 года, 190-летие которых мы сейчас как раз отмечаем. По сути Гитлер поначалу скопировал стратегию Наполеона. Если у того были планы разгромить войска и овладеть столицей какого-то государства, после чего оно, естественно, капитулировало, то и Гитлер пошел приблизительно по такому же направлению. И по началу войны, и по театру военных действий, и по стратегическому направлению он по сути дела копировал Наполеона. Там же сосредоточил войска и удар наносил на Москву стремясь дойти до нее как можно быстрее, в надежде, что после этого Россия капитулирует.

Ему это не удалось. Тогда Гитлер решил лишить нас бакинской нефти, то есть тех сырьевых источников, без которых не только остановилась бы наша боевая техника, но и встала бы оборонная промышленность…

Куманев: Да, главным направлением немецкого наступления на лето 1942 года было избрано южное. После наступления на Кавказ с выходом в нефтяные районы Гитлер планировал перевалить через Главный Кавказский хребет, дойти до нефтеносных районов Ирана и Ирака.

— Это находит отражение в документах?

Куманев: Конечно, и во всей полноте. Уже 3 января 1942 года, то есть еще в разгар битвы под Москвой, Гитлер в беседе с японским послом Хироси Осимой заявил, что он пока не намерен проводить наступательные операции в центре фронта и что его главная цель — операции на южном участке фронта в направлении Кавказа, кавказской нефти. Сталинград и выход к Волге были в то время второстепенным направлением в планах немецкого командования.

28 марта состоялось совещание в ставке Гитлера, на котором обсуждался план летнего наступления немецко-фашистских войск. Генерал Варлемонт, присутствовавший на том совещании, позднее отметил, что «Москва как цель наступления пока совершенно отпадала».

5 апреля 1942 года Гитлер подписывает директиву ОКВ № 41, в которой прямо говорится: все силы сосредотачиваются для проведения главной операции — на южном участке с целью захвата нефтеносных районов Кавказа, перехода через Кавказский хребет и дальнейших действий в южном направлении.

— Ну а у нас какими были планы на 1942 год?

Орлов: 1942 год мы встречали с энтузиазмом: на полях Подмосковья шла великая битва за Москву, декабрьское контрнаступление показало, что блицкриг терпит крах, и все рассчитывали, что наше победоносное наступление продолжится…