Габсбурги. Власть над миром - Мартин Рейди

разрушили сотни деревень. Война в Конго была не просто эпизодом — она внушила Габсбургам грандиозные мечты о восстановлении завоеваний покорившего Карфаген римского полководца Сципиона Африканского (236–183 гг. до н. э.), якобы одного из прародителей династии и легендарного основоположника испанской мировой державы[229].

Тем временем владениям Габсбургов в Индийском и Тихом океанах угрожали голландские каперы Ост-Индской компании. Обосновавшись на Молуккских островах и побережье Индии, голландские корсары перехватывали испанские и португальские корабли с пряностями. В Тихом океане Ост-Индская компания оккупировала часть современной Индонезии, основав город Батавию, нынешнюю Джакарту. Оттуда каперы блокировали Манилу и грабили испанские суда. Однако главное противостояние развернулось на острове Формоза (нынешний Тайвань), части которого в 1620-х гг. практически одновременно захватили испанцы и голландцы. В Сан-Доминго (нынешний Нью-Тайбэй) испанский губернатор возвел форт, считающийся первым каменным зданием на всем острове. Кирпичные арки на его массивном красном фасаде поддерживались двойными колоннами, которые символизировали Геркулесовы столбы и Габсбургскую империю[230].

Задачами испанцев на Формозе были перевалка идущих в Китай грузов и защита Манилы от каперских атак. Кроме того, они конкурировали с голландцами за души неофитов, за намечавшуюся торговлю с Японией и за китайских работников для местных сахарных плантаций. Приток ханьцев с материка резко изменил этнический состав острова, где прежде доминировали коренные племена охотников за головами. В 1642 г., после артиллерийской бомбардировки голландцами форта Сан-Доминго, испанцы все-таки покинули Формозу. Однако за те десятилетия, пока там шла Тридцатилетняя война, на острове произошли демографические перемены, поныне остающиеся источником политической напряженности[231].

В Европе события войны разворачивались на более компактной территории и, соответственно, не вызвали таких серьезных последствий в мировом масштабе. Но в Европе эта война стоила куда большей крови. Только в Священной Римской империи погибли в сражениях и умерли от причин, прямо связанных с войной, около 5 млн человек, то есть 20 % населения. Больше других пострадала Нижняя Австрия. Ее население, равнявшееся в 1600 г. 600 000 человек, через 50 лет сократилось на четверть, до 450 000. Среди жертв войны непропорционально большую долю составляли мирные обыватели: воюющие армии грабили и терроризировали население зоны военных действий, отравляли источники воды и без разбора обстреливали из артиллерии города, причем иногда — снарядами с ядовитым газом, получаемым из мышьяка и белены[232].

Самая страшная бойня случилась 20 мая 1631 г. при штурме имперскими войсками оплота лютеран, независимого города Магдебург в нынешней немецкой федеральной земле Саксония-Анхальт. От огня и вследствие резни погибли предположительно до 30 000 человек. Один из выживших свидетелей произошедшего рассказывал, что солдаты императора «засовывали в огонь младенцев, как ягнят, насаживая их на копья; Господь свидетель, они ничем не лучше турок или варваров». Командовавший победоносным войском Готфрид Паппенгейм сухо писал:

Полагаю, погибло больше 12 000. Будьте уверены, что более страшной битвы и Божьего наказания мир не видел со времен разрушения Иерусалима. Все наши солдаты стали богачами.

После падения Магдебурга в немецкий язык вошло новое слово — Magdeburgisierung, то есть «поступить, как с Магдебургом»[233].

О разорении Магдебурга в самых шокирующих подробностях рассказывали сотни памфлетов, листовок и проповедей. Католики преподносили это событие как Божью кару и подчеркивали (справедливо), что пожар, уничтоживший город, начали сами магдебуржцы. Тем не менее репутацию Фердинанда II это не спасло, и на него пала тень «черной легенды» о дикости и жестокости Габсбургов. Как объяснял один из военачальников императора, после Магдебурга католическая сторона оказалась в политической изоляции, «заблудившись в лабиринте», который сама же и выстроила. Увенчав собой серию грубых ошибок, эта осада едва не стоила Габсбургам поражения в войне[234].

Первые 10 лет войны, последовавшие за разгромом чешского восстания, прошли для Фердинанда II относительно успешно. Протестантские союзники Зимнего короля Фридриха Пфальцского были разгромлены, вторжение датской армии остановлено силами Католической лиги. Чтобы избавиться от политической зависимости от возглавляемой баварцами лиги, Фердинанд обратился к чешскому дворянину Альбрехту Вацлаву Эвсебиусу из Вальдштейна. Хотя родным языком Альбрехта был чешский, его имя больше известно в германизированной форме Валленштейн. Он происходил из незнатного рода, но быстро разбогател, женившись на состоятельной вдове и занявшись финансовыми операциями и скупкой задешево земель изгнанных протестантов. Гороскоп Валленштейну составлял Кеплер, и не один раз, но астроном допустил несколько ошибок в расчетах, а потому его выкладки относительно характера Валленштейна (гибкий, энергичный, безжалостный и т. д.) мы можем спокойно игнорировать. Куда лучше об этом человеке рассказывает сад, который он разбил при своем дворце в Праге. Симметричный геометрический орнамент, образованный цветочными клумбами, контрастирует здесь с огромной стеной из искусственных сталактитов и коварно ухмыляющихся физиономий, возле которой хозяин держал свою коллекцию сов[235].

В 1625 г. Валленштейн предложил Фердинанду не полк, как приличествовало дворянину, а целую армию. Снабжать ее продовольствием предполагалось за счет реквизиций, а другие издержки покрывались гарантированными займами, которые собирались путем продажи облигаций. Вооружение частично вызвался поставить сам Валленштейн со своих заводов. Получив согласие Фердинанда, он сформировал армию, в итоге достигшую численности 100 000 бойцов. Она заставила выйти из войны Данию и осадила далекий Штральзунд в Померании, после чего Фердинанд пожаловал Валленштейну титул адмирала Северного и Балтийского морей, намекая таким образом на дальнейшие завоевания. Для покрытия военных расходов Фердинанд в 1628 г. даровал Валленштейну княжество Мекленбург на севере Священной Римской империи, которое отнял у бывших правителей за то, что они приняли сторону датчан.

Мекленбург стал вторым княжеством, которое Фердинанд передал новым владельцам: до того эта участь постигла Пфальц, отобранный у Фридриха V и подаренный Максимилиану Баварскому. Для оправдания этих конфискаций Фердинанд обратился не к римскому, а к феодальному праву. Князья Мекленбурга, как и курфюрст Пфальца, были «отъявленными мятежниками», и по этой причине, объяснял Фердинанд, он имеет право лишить их всех земель. Однако он лукавил. Конфискованные земли следовало передавать ближайшим родственникам низложенного правителя, к которым Валленштейн не относился. Более того, земли, конфискованные императором в обоих княжествах, представляли собой мозаику не только из ленов, но и из старинных аллодов, находившихся в безусловной собственности и потому неотчуждаемых. Распоряжаясь без разбора и теми и другими землями, Фердинанд показал, что не особо заботится о правомочности собственных действий[236].

Вершиной его юридических махинаций стал пересмотр Аугсбургского мира 1555 г. Истолковав его условия в свою пользу, Фердинанд потребовал, чтобы все церковные земли, захваченные протестантами после 1552 г. (дата, указанная в исходном мирном договоре), вернулись католической церкви. Изданный им в 1629 г. Реституционный эдикт требовал возвращения католической церкви ее утраченных владений, тем самым угрожая крахом многим протестантским князьям, захватившим за