Уроки приручения, или Моя несносная команда. Часть 4 - Анна Алексеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Макс скосил на меня глаза, потом усмехнулся и покачал головой:
– И в кого ты только такая умная, а? Ладно, пойдём надерём эту медвежью задницу, выбьем из неё дурь.
– Я надеюсь, мы сможем обойтись без насилия, – с сарказмом заметила я и отвернулась к окну, рассматривая город из движущегося по дороге мобиля.
Меня очень занимала тема моих снов. Когда приходили те, особые, сны, я точно отличала их от обычных, и пока что они всегда сбывались один-в-один. Неотвратимо, как длань судьбы. Значило ли это, что я видела во снах только то, что не зависело от меня? Только то, на что я не могла повлиять? И если так, то победа в следующей игре не будет зависеть от того, как сыграют наши ребята. Они просто неотвратимо выиграют. И неотвратимо перейдут в следующий тур, где Максу придётся встретиться со своим братом-близнецом. И как этот фактор повлияет на исход, я не могла даже предположить.
Спустя некоторое время Макс остановился перед небольшим домом с покатой крышей в частном секторе. Вокруг дома был небольшой сад, а в саду виднелись грядки. В стороне за оградой гуляли куры.
– Небогато тут, – заметил Макс, закрывая дверь мобиля.
– Бьорн живёт с матерью, она человечка.
– А отец?
Я пожала плечами.
– Всё, что отец ему оставил – это право состоять в клане и получать всю необходимую поддержку для того, чтобы вырасти полноценным драконом.
Макс усмехнулся:
– Я-то думал, это у меня всё плохо. Сирота без рода и племени.
– Поэтому ты так цепляешься за свой клан? – я смело встретила его взгляд. Пару мгновений мы молча смотрели друг другу в глаза. Улыбка сошла с его лица, Макс засунул руки в карманы и подошёл к калитке, жестом головы позвав меня за собой.
На калитке не было ни звонка, ни молоточка, зато она легко открылась, стоило только надавить на дверь. Но стоило нам оказаться во дворе, как к нам тут же подбежала белая собака с крупными висячими ушами, истошно лая, а потом припала на передние лапы и, обнажив клыки, зарычала. Пришлось поспешно ретироваться.
– И что будем делать? – спросила я.
– Могу попытаться её усыпить. Если она до этого не откусит мне руку.
– Не хочу рисковать ни твоей рукой, ни жизнью собаки.
– Да я же в прямом смысле!..
Прежде чем мы договорились о том, что делать с собакой, дверь дома открылась. Я ничего не видела – мне не хватало роста. Но Макс, улыбнувшись, замахал рукой. Я даже попыталась подпрыгнуть, чтобы рассмотреть, что там происходит. Толку, впрочем, всё равно не было, а через несколько секунд калитка отворилась, и перед нами предстал Бьорн, а пес стоял рядом с ним, быстро дышал, вывалив язык наружу и мотал хвостом из стороны в сторону.
– Привет, – сказал дракон, глядя на нас с высоты своего могучего роста. – Что-то случилось?
– Очевидно, да, – ответила я, опередив Макса. – Что-то явно случилось, раз ты собрался пропустить игру.
– Слушайте, мне сейчас не до вашего промывания мозгов, честное слово. В другой раз можете высказать всё, что обо мне думаете.
– Так, бро, – Макс деловым движением распахнул калитку шире и прошёл внутрь. Пёс покосился на хозяина, но не заметил в том ничего особенного, и отступил на шаг, продолжая размахивать хвостом. – Бросать команду, когда у нас финал на носу – это как-то не по-мужски. Так что либо сознавайся, какого хрена, либо собрал свою жопу в кулак и вперёд в академию.
– Я не могу выйти из дома, – сухо проговорил Рыч.
– Ты снова с кем-то подрался? – нахмурилась я. – Ты под домашним арестом?
Бьорн раздражённо выдохнул, и из его ноздрей выбежали две струйки чёрного дыма, которые быстро растворились в воздухе, оставив после себя лёгкий запах гари.
– Вас это не касается, – прорычал он, и пёс, почуяв настроение хозяина, тоже оскалил клыки и зарычал.
– Рыч, – я положила руку на локоть дракона. – Послушай, если у тебя какие-то проблемы, мы их решим сообща. Но если ты будешь молчать…
– Любимая песенка Шелли, – усмехнулся Макс, и я скривилась, передразнивая её.
– Я не могу отлучаться, потому что моя мама тяжело больна, – признался, наконец, Лоран. – Её нельзя оставлять одну. Приступ может случиться в любой момент.
Мы с Максом переглянулись.
– Звучит паршиво, – признал он. – Мы можем зайти?
Бьорн махнул рукой, как бы говоря: “Делайте, что хотите”, – и пошёл к дому. Мы пошли следом. Мне было неведомо, что именно хотел сделать или сказать Макс. Новости о матери Рыча немного выбили меня из колеи. Если бы мой отец был тяжело болен и требовал ухода, я бы ни за что и ни под каким предлогом не отошла бы от него ни на шаг, ведь кроме него у меня не было ни одного родного человека. Рыч по большому счёту был в таком же положении, только он остался с матерью. И куда смотрела Миранда? Почему она ничего не сказала? Или она не знала? Я вообще перестала понимать, что происходит между ними всеми. Всё это выглядело очень странно: с одной стороны у меня появилось столько друзей – и даже чуть больше, чем просто друзей, – а с другой стороны, моя жизнь наполнилась переживаниями, которых не было раньше.
Мы вошли в дом. Внутри было чисто, аккуратно и уютно. Примерно так я чувствовала себя в детстве в доме бабушки, когда она ещё была жива. Но скоро её не стало. По отцовской линии не было никого с магическим даром, и смерть приходило за ними раньше. И хотя потеря близких сделала меня сильнее, я не могла не понимать переживаний Бьорна.
– Чай, кофе? – предложил Рыч.
– Кофе, – согласилась я. Макс кивнул.
Мы прошли в довольно просторную столовую, которая была объединена с кухнней, и Рыч принялся готовить кофе. Все молчали, не зная, что сказать. Где-то в глубине дома должна быть мать Рыча, из-за которой он готов был не поехать на игру, а мне было неловко спросить, что с ней происходит и в каком она состоянии.
– Может, – осторожно начала я, – мы всё-таки можем найти какое-нибудь решение?
– Клан обеспечивает мне образование и даже выплачивает пособие, но этих денег едва хватает на то, чтобы оплачивать больницу и услуги человеческих докторов, – ответил Бьорн. – В этом нет ничего страшного, ведь я сам закончил отделение
