Уроки приручения, или Моя несносная команда. Часть 4 - Анна Алексеева

ещё и в том, чтобы никто в команде не терял боевого духа. Пропустив игру сейчас, он выпадет из общего потока, понимаешь? Более того, если вы победите без него, Рыч может подумать, что он вообще не нужен команде.

Макс скосил на меня глаза, потом усмехнулся и покачал головой:

– И в кого ты только такая умная, а? Ладно, пойдём надерём эту медвежью задницу, выбьем из неё дурь.

– Я надеюсь, мы сможем обойтись без насилия, – с сарказмом заметила я и отвернулась к окну, рассматривая город из движущегося по дороге мобиля.

Меня очень занимала тема моих снов. Когда приходили те, особые, сны, я точно отличала их от обычных, и пока что они всегда сбывались один-в-один. Неотвратимо, как длань судьбы. Значило ли это, что я видела во снах только то, что не зависело от меня? Только то, на что я не могла повлиять? И если так, то победа в следующей игре не будет зависеть от того, как сыграют наши ребята. Они просто неотвратимо выиграют. И неотвратимо перейдут в следующий тур, где Максу придётся встретиться со своим братом-близнецом. И как этот фактор повлияет на исход, я не могла даже предположить.

Спустя некоторое время Макс остановился перед небольшим домом с покатой крышей в частном секторе. Вокруг дома был небольшой сад, а в саду виднелись грядки. В стороне за оградой гуляли куры.

– Небогато тут, – заметил Макс, закрывая дверь мобиля.

– Бьорн живёт с матерью, она человечка.

– А отец?

Я пожала плечами.

– Всё, что отец ему оставил – это право состоять в клане и получать всю необходимую поддержку для того, чтобы вырасти полноценным драконом.

Макс усмехнулся:

– Я-то думал, это у меня всё плохо. Сирота без рода и племени.

– Поэтому ты так цепляешься за свой клан? – я смело встретила его взгляд. Пару мгновений мы молча смотрели друг другу в глаза. Улыбка сошла с его лица, Макс засунул руки в карманы и подошёл к калитке, жестом головы позвав меня за собой.

На калитке не было ни звонка, ни молоточка, зато она легко открылась, стоило только надавить на дверь. Но стоило нам оказаться во дворе, как к нам тут же подбежала белая собака с крупными висячими ушами, истошно лая, а потом припала на передние лапы и, обнажив клыки, зарычала. Пришлось поспешно ретироваться.

– И что будем делать? – спросила я.

– Могу попытаться её усыпить. Если она до этого не откусит мне руку.

– Не хочу рисковать ни твоей рукой, ни жизнью собаки.

– Да я же в прямом смысле!..

Прежде чем мы договорились о том, что делать с собакой, дверь дома открылась. Я ничего не видела – мне не хватало роста. Но Макс, улыбнувшись, замахал рукой. Я даже попыталась подпрыгнуть, чтобы рассмотреть, что там происходит. Толку, впрочем, всё равно не было, а через несколько секунд калитка отворилась, и перед нами предстал Бьорн, а пес стоял рядом с ним, быстро дышал, вывалив язык наружу и мотал хвостом из стороны в сторону.

– Привет, – сказал дракон, глядя на нас с высоты своего могучего роста. – Что-то случилось?

– Очевидно, да, – ответила я, опередив Макса. – Что-то явно случилось, раз ты собрался пропустить игру.

– Слушайте, мне сейчас не до вашего промывания мозгов, честное слово. В другой раз можете высказать всё, что обо мне думаете.

– Так, бро, – Макс деловым движением распахнул калитку шире и прошёл внутрь. Пёс покосился на хозяина, но не заметил в том ничего особенного, и отступил на шаг, продолжая размахивать хвостом. – Бросать команду, когда у нас финал на носу – это как-то не по-мужски. Так что либо сознавайся, какого хрена, либо собрал свою жопу в кулак и вперёд в академию.

– Я не могу выйти из дома, – сухо проговорил Рыч.

– Ты снова с кем-то подрался? – нахмурилась я. – Ты под домашним арестом?

Бьорн раздражённо выдохнул, и из его ноздрей выбежали две струйки чёрного дыма, которые быстро растворились в воздухе, оставив после себя лёгкий запах гари.

– Вас это не касается, – прорычал он, и пёс, почуяв настроение хозяина, тоже оскалил клыки и зарычал.

– Рыч, – я положила руку на локоть дракона. – Послушай, если у тебя какие-то проблемы, мы их решим сообща. Но если ты будешь молчать…

– Любимая песенка Шелли, – усмехнулся Макс, и я скривилась, передразнивая её.

– Я не могу отлучаться, потому что моя мама тяжело больна, – признался, наконец, Лоран. – Её нельзя оставлять одну. Приступ может случиться в любой момент.

Мы с Максом переглянулись.

– Звучит паршиво, – признал он. – Мы можем зайти?

Бьорн махнул рукой, как бы говоря: “Делайте, что хотите”, – и пошёл к дому. Мы пошли следом. Мне было неведомо, что именно хотел сделать или сказать Макс. Новости о матери Рыча немного выбили меня из колеи. Если бы мой отец был тяжело болен и требовал ухода, я бы ни за что и ни под каким предлогом не отошла бы от него ни на шаг, ведь кроме него у меня не было ни одного родного человека. Рыч по большому счёту был в таком же положении, только он остался с матерью. И куда смотрела Миранда? Почему она ничего не сказала? Или она не знала? Я вообще перестала понимать, что происходит между ними всеми. Всё это выглядело очень странно: с одной стороны у меня появилось столько друзей – и даже чуть больше, чем просто друзей, – а с другой стороны, моя жизнь наполнилась переживаниями, которых не было раньше.

Мы вошли в дом. Внутри было чисто, аккуратно и уютно. Примерно так я чувствовала себя в детстве в доме бабушки, когда она ещё была жива. Но скоро её не стало. По отцовской линии не было никого с магическим даром, и смерть приходило за ними раньше. И хотя потеря близких сделала меня сильнее, я не могла не понимать переживаний Бьорна.

– Чай, кофе? – предложил Рыч.

– Кофе, – согласилась я. Макс кивнул.

Мы прошли в довольно просторную столовую, которая была объединена с кухнней, и Рыч принялся готовить кофе. Все молчали, не зная, что сказать. Где-то в глубине дома должна быть мать Рыча, из-за которой он готов был не поехать на игру, а мне было неловко спросить, что с ней происходит и в каком она состоянии.

– Может, – осторожно начала я, – мы всё-таки можем найти какое-нибудь решение?

– Клан обеспечивает мне образование и даже выплачивает пособие, но этих денег едва хватает на то, чтобы оплачивать больницу и услуги человеческих докторов, – ответил Бьорн. – В этом нет ничего страшного, ведь я сам закончил отделение