Правда о «Смерш» - Леонид Иванов

О себе Л. Брежнев образно, в лицах, рассказал, что во время службы в армии до войны он дослужился до капитана, заместителя командира танкового батальона. Командир батальона был майором, но втайне страстно желал стать подполковником. И вот на одном из разводов один из его «толковых» подчиненных обратился к нему со словами:

— Товарищ подполковник!

— Не подполковник, а майор, — ревниво, но снисходительно поправил его командир.

— Виноват, товарищ подполковник…

Энергия, оптимизм и уверенность Л.И. Брежнева, очевидно, благотворно влияли на окружающих, не было в нас никакой зажатости или натянутости. Беседы получались откровенными, зачастую нужными.

На одном из приемов рядом со мной сидел Ю.В. Андропов. Изредка мы обменивались короткими фразами. Потом он выступил. Речь была очень содержательная, толковая. Радостно было сознавать, что во главе КГБ находится такой умный человек.

Перед моим отъездом из Венгрии А. Бенке устроил прощальный прием, на котором высказал слова благодарности за совместную работу и передал привет и добрые пожелания от Я. Кадара.

На приграничной станции Захонь была выстроена рота пограничников.

— Наверное, ловят контрабандистов, — кивнув на солдат, предположила Полина Ивановна.

Но тут в вагон вошел майор-пограничник, обратился ко мне по всей форме и предложил выйти к роте, построенной к моему отъезду.

О пребывании в Венгрии у меня остались самые теплые воспоминания.

В 1968 году я получил новое назначение — в Киев.

В Киеве

После службы в Южной группе войск я был направлен на работу в Киев, на должность начальника Особого отдела по Киевскому военному округу. Одновременно я Являлся членом коллегии КГБ Украины.

Киевский военный округ по насыщенности войсками тогда был очень большим, и работы было много. В этой работе мы поддерживали тесную связь с КГБ Украины и пограничниками на местах.

Председателем КГБ УССР был тогда В.В, Федорчук. Вообще-то он, коренной военный контрразведчик, участник Великой Отечественной войны, служил на крупных постах военной контрразведки. В Киев он прибыл с должности начальника 3-го управления военной контрразведки КГБ СССР. Перед отъездом в Киев его лично принимал и напутствовал Генеральный секретарь ЦК Л.И. Брежнев.

Я с В. Федорчуком был знаком с начала 50-х годов.

В профессиональном отношении он был высоко подготовлен, А вот что касается его личных качеств и характера, то тут можно высказать определенные замечания.

Будучи в Киеве, он имел большой авторитет. Оперативные вопросы решал умело. Коллегии проводил по-деловому, но очень требовательно и даже где-то жестоко и придирчиво.

К сожалению, сейчас он не совсем здоров.

В последние годы моей работы в городе Киеве командующим войсками КВО был замечательный человек — генерал-полковник И. Герасимов. У меня с ним всегда были отличные взаимоотношения, что имело положительное влияние на организацию оперативной работы в войсках. Командиры всех степеней, подчиненные И. Герасимову, видели его доброе отношение к особому отделу и всяческую поддержку с его стороны. Имея это в виду, они также дружно работали с особым отделом на местах. Это имело большое значение.

Не сложились у меня только взаимоотношения с основным членом Военного совета — начальником политуправления округа. Дело дошло до того, что он дал указание начальникам политотделов дивизий и армий взять под свое оперативное руководство работу особых отделов. Это явно противоречило Положению об особых отделах и инструкции ЦК КПСС. В этой связи у меня был открытый, резкий разговор с этим членом Военного совета. Мною было указано на его неправильные действия, вредные по самой своей сути, и сказано, что если он не отменит своего распоряжения, то я буду вынужден обратиться в ЦК КПСС. Когда я произнес эти слова, член Военного совета изменился в лице, приложил руку к сердцу, извинился и сказал, что это его ошибка и она никогда больше не повторится. Вырванное признание неправоты от члена Военного совета я оценил как свою победу, хотя определенный риск с моей стороны в тогдашнем разговоре имелся, ибо он был очень своеобразным человеком и не по чину высоко мнил о себе.

Говорю, может быть, несколько подробно о своих отношениях с командованием потому, что хочу подчеркнуть, что от этого во многом зависело качество оперативной работы и уверенность офицеров особых отделов всех уровней в своих действиях.

А работы, как и в других округах, было много. В основном она была направлена на выявление и пресечение агентурной деятельности противника, на сохранение в тайне военных секретов, на пресечение их утечки по любым каналам и т. д. Большая работа проводилась по представляемой командованию войск информации о серьезных недостатках, о нарушениях воинской дисциплины, о подозрительных связях отдельных лиц, владеющих секретами, с иностранцами и многое другое.

Командование, со своей стороны, по нашей информации всегда принимало решительные меры.

Ежегодно я представлял сводный доклад Первому секретарю ЦК КПУ В. Щербицкому о результатах оперативной работы за год и о положении в войсках. Должен заметить, что В. Щербицкий всегда с вниманием читал наши доклады и сообщал о своей удовлетворенности нашей работой либо мне лично, либо через В. Федорчука.

Положительная оценка ЦК Компартии Украины работы Особого отдела округа доводилась до каждого оперработника. Она, естественно, вызывала в людях вдохновение и желание работать еще лучше.

Находясь в Киеве, я выполнял специальные задания первого заместителя председателя КГБ СССР генерала армии Г.К. Цинева[8].У нас с ним были давние доверительные отношения.

В. Киеве ко мне изредка наведывался старший брат Г. Цинева. Это был пожилой, грузный человек, в прошлом оперный баритон.

Замечу, что и у генерала Г. Цинева был хороший голос, которым иногда он удивлял знакомых при застолье. Старший Цинев обычно острил, каламбурил, но чувствовалось, что он очень одинокий человек.

Ко мне хорошо относился и сам В.В. Федорчук. Зная, что до войны я работал в Черновицах, он, при одной из своих поездок туда, пригласил меня с собой. Имея целый день свободного времени, я прошел по улицам Черновцов, разыскал квартиру, в которой жил до войны, встретил некоторых знакомых.

От того посещения у меня остался памятный подарок — маленький гуцульский топорик, который во время приема вручил мне первый секретарь Черновицкого обкома партии.

Воспоминания о Черновцах у меня остались самые теплые, как это часто бывает с местами, связанными с молодостью.

…Перед самым отъездом из Киева в Москву командующий войсками округа устроил мне прощальный прием, где собрал весь руководящий состав округа. На приеме он сердечно благодарил меня за работу. Я был рад высокой оценке своего труда.

Убыл я из Киева 2 мая 1978 года. А 1 мая я был на трибуне, посмотрел парад войск Киевского гарнизона и праздничное шествие киевлян.

О пребывании на киевской земле у меня остались самые теплые воспоминания. До сих пор мои бывшие подчиненные звонят мне из Киева, поздравляя с днем рождения, с Праздником Победы, с Новым годом…

3 мая я приехал в Москву на должность начальника Особого отдела КГБ по Московскому военному округу, а 14 мая мне уже вручили ордер на квартиру. Вот так советская власть заботилась о своих кадрах.

В Особом отделе по Московскому военному округу

Особый отдел МВО — отдел необычный. Во-первых, он числится ведущим среди других особых отделов округов, всегда должен выглядеть положительно по результатам своей работы и показывать пример другим. Он должен быть образцовым во всех отношениях.

Во-вторых, он находится в столице, рядом с высшими государственными и правительственными органами. В-третьих, если что необычное происходит в стране, это сразу сказывается на работе Особого отдела округа. В-четвертых, Особый отдел округа проводил и проводит такие мероприятия, которые не предусмотрены никакими руководящими приказами КГБ.

Много хлопот было у меня во время работы начальником Особого отдела КГБ СССР при обеспечении безопасности военных парадов. Для обеспечения безопасности при подготовке парадов выделялось человек 25 офицеров. Необходимо было проверить всё — чтобы не было патрона, снаряда, умысла, ошибки.

С командующим МВО В. Говоровым у меня были прекрасные отношения, он помогал мне всегда и во всем. Когда я приезжал к нему, он даже выбегал из-за стола, обнимал, благодарил за работу- По его приглашению я дважды поднимался на Мавзолей во время генеральных репетиций военных парадов в ночное время. Не могу описать то радостное, необычное чувство, которое охватывало меня при этом.

Со времени совместной службы в Германии у меня сохранялись прекрасные отношения с генерал-лейтенантом Андреем Яковлевичем Ведениным. В годы войны он командовал стрелковым корпусом, затем был на различных командных должностях в войсках, а в 70-х был назначен комендантом Московского Кремля. Несколько раз он приглашал нас с Полиной Ивановной посетить Кремль, лично провожал по священным для каждого русского человека зданиям и площадям, рассказывал истории и легенды, связанные с тем или иным сооружением. Андрей Яковлевич был разносторонним, знающим и остроумным человеком. В своих ярких, запоминающихся артистичных рассказах он никогда не повторялся. Эти посещения Кремля были для нас исключительно интересны и запомнились на всю жизнь.