Король-одиночка - Анастасия Дробина

– Свихнулся? Я ему в бабушки гожусь. Ты хоть помнишь, сколько мне лет?

– Н-ну… Тридцать есть?

– Если бы… – вздохнула Марго. – Тридцать два. Я тебя на три года моложе – забыл?

Король не ответил. В комнате стало совсем темно. Вставать и зажигать лампу не хотелось.

– Если разрешишь – я здесь еще побуду. Пока эта каша с цыганами не кончится. Когда буду знать, что с тобой все в порядке, – тогда полечу. Идет?

– Замуж выйдешь за него? – зачем-то уточнил Король.

– Он по-другому не хочет. – Марго на минуту задумалась. Фыркнула. – Маргарита Ставропуло – кошмар… Канделаки все-таки лучше было.

– Ничего, тоже прилично. – Король старался, чтобы голос звучал ровно. – Зря только тянула столько времени.

– Да, – хрипло cогласилась она. – Ну – договорились, значит.

– Договорились. – Владимир встал и пошел на кухню.

Там тоже было темно. Король сел на подоконник, прислонился лбом к холодному стеклу. Из открытой форточки тянуло сквозняком, клочья отставших обоев мерно шевелились под его порывами. На плите стояла сковородка. Сам не зная зачем, Король снял крышку, уставился на белые кругляшки картошки. Откуда она здесь взялась? За батарею была заткнута пачка сигарет «Прима» – он такие никогда не курил. Кто-то был, может быть, Белка… Чужой дом, чужая квартира. Тараканы в ванной, подушки на полу. Марго в соседней комнате. В этих черных очках, которые она так и не дала снять. Что же эти сволочи сделали с ее лицом? Она даже не плачет. Никогда не плакала. Если, конечно, не считать того раза… Король закрыл глаза, вспоминая зал суда, зареванную рыжую девчонку в старушечьем платке: «Володька, Володенька… Да куда же ж ты от мине-е-е…» Он неловко закрыл сковородку и вышел из кухни.

Марго сидела в той же позе, в какой Король оставил ее. Обхватив колени руками, глядела в окно. Он сел рядом на матрас – она не повернула головы.

– Мать, прости меня.

– Ты слова такие знаешь? – помолчав, удивилась она. – Да черт с тобой. Знала, с кем связалась.

– Никуда не поедешь. Ни в какие Афины. – С минуту он следил за тем, как по стеклу бегут капли дождя. – Кстати… Знаешь, что я тогда у тети Кати делал? Ну, когда из Бадахшана прилетели?

– Нет, не знаю! – вспылила Марго. – Родилась вчера! По морде захотел – щас выпишу!

– Дрых.

– Да иди ты! – Марго даже повернулась. – Что – без понта?..

– Две ночи перед этим не спали. Вырубился как мертвый.

– Ко мне не мог приехать?! И спать до посинения?!!

– Ну… Думал – обидишься.

Тишина. Затем – протяжный вздох:

– Си-и-илы небесные… Видала идиотов, но таких!.. Помоги мне раздеться. Да хоть свет зажги!

Король не послушался. В темноте, наугад расстегнул платье Марго, нащупал крючки лифчика. Не нужно было никакого света – он мог бы с закрытыми глазами проделать все это. Осторожно, стараясь не задеть бинты, Король коснулся губами теплого плеча Марго.

– Отлезь. – Марго отстранила его. – Пока к гинекологу не схожу – даже думать не моги. Неизвестно еще, чем эти гады переболели. – Она повернулась лицом к стене. – Спи давай.

Король проснулся к концу следующего дня. На стене отпечатались красные солнечные полосы. Из-за стены доносились отчаянные вопли Марго:

– Отойди от двери, блоха конопатая! Дай ему хоть день от тебя отдохнуть! Спит человек – какого хрена тебе надо? Не пущу!!!

Король поспешил одеться и выйти на кухню.

– Чего орешь, мать?

Марго повернулась к нему, не меняя воинственной позы: руки в боки, ноздри раздуты, рыжие вихры дыбом, как у ведьмы, – точь-в– точь торговка с Пересыпи.

– Распустил ты его вконец!

За ее спиной возмущенно подскакивал Зямка:

– Король, ну что такое? Час уже не могу на прием пробиться! Мы работаем или кота за одно место тянем?

– Работаем, – успокоил пацана Король. – Что там у тебя?

– Две цыганки, – исчерпывающе объяснил Зямка. – Внизу в машине сидят. Говорят, что у них базар до тебя. Привести?

– Ну, веди.

Зямка вылетел. Марго, скрестив руки на груди, смерила Короля сердитым взглядом:

– Ты хоть выспался? – угрожающе спросила она. Услышав утвердительное мычание, немного смягчилась:

– Хоть умойся. На гопника похож.

Последовать совету Король не успел. Дверь приоткрылась, и в квартиру скользнуло юное создание в длинной цветастой юбке, широкой кофте с адмиральскими пуговицами и разбитых тапочках, из которых выглядывали грязные пальцы. Живые черные глаза уперлись в Короля.

– Это ты Белкин брат? Будь здоров сто лет!

Он не успел ответить: дверь снова открылась, и в прихожую вплыла старуха необъятных размеров. О том, что за ее спиной находится Лягушонок, Король догадался только по видневшемуся козырьку бейсболки. Двумя энергичными жестами Зямка выразил свой восторг по поводу габаритов тетки, выбрался из-за ее спины и с невинным видом подсел к Марго. Король поздоровался. Бабка ответила царственным кивком, села на хлипкую табуретку у стены и сложила руки на животе. По ее платку, закрученному у висков двумя тугими жгутами, Король догадался, что цыганки – кэлдэрарки.

– Мои ребята их на вокзале нашли, – объяснил Лягушонок. – Говорят, что их Белка послала, а…

– И ничего не послала, никто нас никуда не посылал! – вдруг встряла девчонка. Платка на ней не было, и две короткие косички торчали, как у Пэппи Длинныйчулок. Черноглазую мордашку изрядно портил огромный вороний нос. Такое же украшение наблюдалось на лице старухи: цыганки явно были родственницами.

– Как тебя зовут? – спросил Король девчонку. Ответ превзошел все ожидания:

– Эсмеральда.

Марго, не сдержавшись, прыснула. Девчонка убила ее взглядом и, развернувшись к Королю, взяла дыхание:

– Мы – малоярославецкие, бакрещи [44], на Киевском вокзале гадаем. Может, знаешь, там наших много, всегда там гадали и милиции платим, нас никто не гоняет. Если облава – всегда заранее знаем… Вот, а сегодня приезжают твои люди, и начинают про Графа спрашивать, а мы откуда же знаем, если он – поляко [45]? Мы с ними дел не делаем, у них – свое, у нас – свое, а Граф – это вообще черт… А еще неделю назад ко мне твоя сестра подходит и говорит: «Эсмеральдочка, попросить хочу», а мне что, мне же не жалко, я всегда помогу, мы же цыгане, и мало ли что мне от нее потом надо будет…

Девчонка тараторила вдохновенно. Королю не удавалось вставить в словесную очередь ни слова, и через несколько минут он перестал пытаться. Марго тихо смеялась, стоя у окна; веснушчатая физиономия Лягушонка выражала полную покорность судьбе.

Внезапно до сих пор молчавшая старуха извлекла из складок фартука ярко-красный носовой платок и оглушительно высморкалась. Этот трубный звук произвел неожиданный эффект: девчонка умолкла на полуслове. Бабка строго посмотрела на нее, тщательно сложила платок и продолжила: