Во имя Рима: Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти

Серторий вынес этот вопрос на обсуждение своего сената, и большинство было склонно согласиться, поскольку потеря земель, не находящихся под их контролем, казалась небольшой платой за щедрую помощь. Однако у Сертория было иное мнение на этот счет. Он снова подчеркнул, что считает себя в первую очередь служителем республики, и даровал Митридату право на все территории, за исключением Азии, которая с давних пор являлась важной римской провинцией.

Предполагают, что Митридат, узнав об этом, поинтересовался, какого рода условия потребовал бы Серторий, если бы он контролировал Рим, а не находился в отдаленном уголке Испании. Но как бы то ни было, договор был заключен и царь своевременно отправил Серторию сорок галер и сумму в 3000 талантов серебром.{156}

В последующие годы Метелл и Помпей снова объединились для проведения кампании, но их стратегия изменилась, они теперь действовали методично и принялись захватывать один за другим верные противнику города. Иногда Серторию удавалось помешать им. Так в Паллантии он воздвиг новые укрепления вместо деревянных, которые сжег Помпей. Затем, двинувшись дальше, он одержал верх над вражеским отрядом возле Калагура, уничтожив у противника 3000 человек. Счастье улыбалось то одной стороне, то другой, но окончательного поражения Сертория не предвиделось. Метелл пошел на крайние меры и предложил большую цену за голову врага. Он пообещал не только крупное вознаграждение, но и то, что любой изгнанник сможет вернуться в Рим, если убьет Сертория.{157}

Серторий не проигрывал войну, но к настоящему моменту стало ясно, что он не может ее выиграть. В Испании под его командованием находились римляне, недовольные сенатом, который создал Сулла во время своей диктатуры. В 79 г. до н. э. Сулла стал обычным гражданином и умер менее чем через год после этого. Почти все его враги уже были мертвы, и сенат, который диктатор расширил за счет своих сторонников, управлял республикой достаточно долго, чтобы убедить почти всех граждан в своей законности. С течением времени шансы Сертория и его сената на то, что их признают законными лидерами республики, превратились практически в ничто. Главной причиной войны было личное соперничество отдельных политиков, и со смертью Суллы эта причина исчезла.

Подобное можно сказать обо всех гражданских войнах Рима. Даже если бы сенат не поспешил бросить значительную часть своих ресурсов на ведение войны против мятежников в Испании, больше не было никаких сомнений в том, что он в конечном счете победит. Судя по всему, Серторий понимал это, и Плутарх сообщает нам, что после своих побед он несколько раз отправлял посланцев к Метеллу и Помпею, обещая сложить оружие. Его единственным условием была просьба о возвращении в Рим, чтобы он мог жить там в уединении, как обычный гражданин.

Эти предложения всегда встречались отказом. Стремление к абсолютной победе заставляло римлян упорно сражаться с иноземными врагами до победного конца, поэтому разбить римлян было практически невозможно. То же самое стремление приводило к тому, что и внутренние конфликты всегда велись до полного поражения или смерти соперника. Компромиссы и соглашения между врагами были редкими и никогда не оказывались долгими. Возможно, растущее чувство отчаяния побудило Сертория отказаться от умеренности во всем, предаться пьянству и распутству.

Серторий все еще продолжал сражаться, но то же чувство тщетности всех усилий распространилось и среди его солдат. В армии росло подогреваемое слухами возмущение из-за того, что он держал при себе охрану из кельтиберов, не доверяя соотечественникам. Перперна, желая подорвать авторитет командующего, всячески способствовал распространению подобных сплетен. Римские офицеры стали очень жестокими в обращении с испанцами — несмотря на то что Серторий велел стремиться к хорошим отношениям с местными жителями. Такое поведение солдат вызвало бунты, после чего Серторий был вынужден применять суровые наказания по отношению к местным общинам. Даже часть мальчиков, посещающих школу, была казнена в наказание за неверность их отцов.

Со временем справедливое управление провинциями превратилось в деспотизм, и былая доброжелательность местных жителей к римлянам быстро исчезла. Дезертиры, как из числа римлян, так и из испанцев, начали переходить на сторону врага. Возможно, римлян к этому подталкивал принятый в Риме закон, который даровал прощение бывшим сторонникам Лепида, если они сдавались. Однако у Перперны не было ни малейшего желания сдаваться, вместо этого он хотел захватить верховное командование в свои руки. В 72 г. до н. э. он пригласил Сертория и нескольких его телохранителей на пир и, как только они опьянели, приказал солдатам убить всех. Несмотря на непомерное честолюбие, Перперна был посредственным лидером, он вскоре был разбит Помпеем, который положил таким образом конец этой войне.{158}

Серторий являлся фигурой скорее трагической, а не романтической, военачальником, которому выпало несчастье стать на обреченную сторону в Гражданской войне. По стандартам римской политической элиты он был достойным и очень способным человеком. Хотя Серторий и принадлежал к числу «новых людей», при обычных обстоятельствах он мог бы добиться больших успехов. Его талант лидера, администратора и командующего был высочайшего порядка — Фронтин рассказал о его военных хитростях гораздо больше, чем об уловках любого другого римского полководца, — и хорошо заметен, несмотря на малое количество сохранившихся источников о его кампаниях.

Глава 7

РИМСКИЙ АЛЕКСАНДР: ПОМПЕЙ ВЕЛИКИЙ

Гней Помпей Магн (ок. 106-48 гг. до н. э.)

Подвиги Помпея Великого принесли славу как ему самому, так и Римской империи. По своему великолепию они сравнимы с деяниями Александра Великого и даже самого Геркулеса.{159}

С самых первых дней республики римскими армиями командовали выбранные народом высшие магистраты или бывшие консулы и преторы, которым сенат даровал империй. В 210 г. до н. э. решение предоставить Сципиону командование в Испанской кампании являлось исключением из правила, поскольку он был слишком молод для этого. Законность решению была придало голосование в центуриатных комициях. Это назначение могло служить примером гибкости римской политической системы, позволявшей отступления от правил во времена острых кризисов.

То, что Марцелла и Фабия Максима многократно избирали консулами, а Сципиону Африканскому и Эмилиану поручили высшее командование, несмотря на их молодость, также свидетельствовало о готовности обойти правила ради победы в войне. Тем не менее, как только победа была одержана, общественная жизнь быстро возвращалась в привычное русло, карьера самих победителей стопорилась, по крайней мере до очередного кризиса.

Но даже в случае смертельной опасности для республики эти исключения делались для самых одаренных и популярных личностей.

То, что Марий пять раз подряд занимал должность консула, разумеется, было явлением беспрецедентным, но в данном случае его всякий раз выбирали центуриатные комиции, и никто в данном случае не гарантировал, что выбор падет на одного и того же человека.

В последующие годы ни одному из сенаторов не удалось повторить достижения Мария и победить на выборах консула хотя бы два года подряд, пока, наконец, Гражданская война не покончила с открытыми выборами. Однако чья-то исключительная карьера никому не гарантировала повторения успеха. Помпей Великий сделался командующим в условиях, очень схожих с теми, при которых молодой Сципион добился своего назначения на ответственный пост. Во всем другом возвышение Помпея ниспровергало традиции общественной жизни, поскольку он проигнорировал обычный подъем по карьерной лестнице и пошел собственным путем к славе.{160}

Путь к вершине начался, когда двадцатитрехлетний Помпей набрал армию, чтобы принять участие в Гражданской войне. Он не имел права делать этого, так как не занимал никакой должности, не имел офицерского звания и являлся самым обычным гражданином. Сципион, по крайней мере, в 210 г. до н. э. был эдилом и, вероятно, являлся членом сената. Помпей таковым не был.

Назначение Сципиона на пост командующего было произведено сенатом и народом Рима, в то время как Помпей действовал по своей собственной инициативе; Помпей снаряжал армию и платил солдатам из своего кармана. Как только у него появилось войско, его уже невозможно было игнорировать. Более десяти лет он сначала действовал по приказам Суллы, а потом сената в многочисленных кампаниях, последней из которых была война с Серторием. За все это время он ни разу не выразил желания пойти по традиционному пути, предпочитая выполнять тяжелые обязанности командующего.