От Стамбула до Парижа - Кэролайн Коури

очень благодарна – я не знала даже, какой сейчас день, не говоря уж о названии отеля, в котором остановилась. Родители были бы в ужасе, а вот Лиз с удовольствием отбила бы мне пять. Одинокая и пьяная в чужом городе, я снова хрюкнула от смеха и отбила пять сама себе.

Машина резко остановилась и выдернула меня из дремы – я уснула, пока мы ехали.

– Shukran, shukran, shukran, – сказала я водителю.

Я весь день слышу это слово, обозначающее благодарность. Приятно, что его можно сказать несколько раз, и странно это звучать не будет. Я повторила его еще три раза, и таксист ухмыльнулся мне в зеркало заднего вида.

Я попыталась выйти из машины, но запуталась в ремне безопасности и упала на тротуар, ударившись об асфальт локтями и коленями. Меня пронзила боль, прорезавшись даже через пелену алкоголя, что обычно ее приглушает. Над ухом раздалась быстрая речь на арабском.

Не надо разводить панику, все под контролем. Но можно подать мне руку, я не откажусь. Я взглянула на левую коленку: по ноге стекал ручеек крови. Упс! Я снова хихикнула.

Кто-то подхватил меня с обеих сторон. Слева стоял водитель с очень виноватым видом. Он кивнул, и чья-то рука обхватила мою талию. Я решила взглянуть на второго спасителя: перед глазами все плыло, но я рассмотрела его лицо и остолбенела.

– Оз? – пропищала я.

– Эбби, ходить можешь?

Идти сейчас – все равно что балансировать на неустойчивом канате. Так что нет, нормально ходить я не могу. Оз держал меня, но ноги все равно не слушались. Я прижалась к груди Оза щекой, вдохнула его запах с нотками цитруса, и меня подняли. Как он вообще меня держит? Я, наверное, килограмм пять набрала от всей этой еды и алкоголя.

– Эбби, на каком этаже ты живешь? – прохрипел он.

– На твоем? – Я икнула. Моя рука обвивала его шею, волоски на загривке покалывали мне пальцы.

Оз выгнул бровь.

– На верхнем, кажется. Ключи в сумочке.

Кажется, на этом моменте я отключилась, потому что дальше уже очутилась в своем номере, где Оз включил свет. Я сползла с его груди и внезапно очень захотела в туалет: я так и сбежала от него, громко хлопнув дверью.

Немного пришла в себя, кое-как подошла к раковине, умылась холодной водой и прополоскала рот. Сразу полегчало.

Боже, ну и видок у меня. Локти оцарапаны, в пыли и гравии. Ну хоть колено перестало кровоточить.

Я ухватилась за стену и потянула дверь. Оз сидел у туалетного столика, и от взгляда на него у меня перехватило дыхание.

– Приветик, – сказала я, как мне хотелось надеяться, сексуальным и хрипловатым голосом. В ушах все еще звенело от громкой музыки в клубе, так что сказать наверняка я не могла.

Оз встал.

– Hadi, давай-ка тебя уложим.

– Только если ты ляжешь со мной. – Я стала грациозно двигаться к нему, но лодыжка меня подвела, и я споткнулась и чуть не упала – меня подхватил Оз. – Вечно я падаю в твои объятия.

Я хихикнула и снова икнула. Оз поставил меня ровно, а я держалась за его воротник и вдыхала его запах.

– Вкусно пахнешь, – протянула я и стала рисовать пальцами круги на его шее.

Оз убрал мои руки и уложил меня в кровать, снял мою обувь и укрыл меня прохладной простыней.

Голова кружилась, веки налились свинцом.

– Почему ты тут? Как ты тут оказался? Это называют судьбой? – пошутила я. Бессмыслица какая-то.

– Поспи, Эбби. Увидимся завтра на свадьбе.

– Мы женимся? – я улыбнулась, представив, как иду к алтарю, у которого стоит Лиз. Я замурлыкала свадебный марш себе под нос.

– Мы – нет, Юсеф и Нада – да.

– Откуда ты их знаешь?

– Юсеф – мой друг из Университетского колледжа Лондона. Ты с ним в Лондоне и познакомилась, помнишь?

Так Юсеф Нады – это Юсеф Оза? Почему я этого не знала? Мозг начал соединять линии, но алкоголь мешал ему сделать что-то вразумительное.

– Пора спать, – прошептал Оз и перевернул меня на бок.

Я попыталась держать глаза открытыми: я даже не посмотрела на него толком. Он все тот же? Пахнет так же. Мне очень хотелось с ним поговорить. Пусть он останется. Я хотела, чтобы он лег рядом и обнял меня. Мне казалось, что я лежу в покачивающейся на волнах лодке, но чувство вскоре утихло, и я уснула, продолжая напевать свадебный марш.

Глава девятнадцатая

Сейчас. Июль

У входа в мою квартиру вдруг остановилось черное такси. Из него вышла Лиз.

– Почему ты на такси? – озадаченно спросила я.

– Секретная свадебная миссия. Залезай. Это приказ.

Не успела я возразить, как Лиз запихнула меня в машину. Полчаса назад она написала мне, что придет в гости; до этого я наслаждалась неторопливым утром с Чарли и парой субботних газет. Подозрения у меня появились, когда я предложила сходить куда-нибудь позавтракать, а Чарли захотел остаться дома, хотя на улице светило чудесное солнышко, а в нашей квартире стояла духота. Теперь мне все было понятно. Меня держали в заложниках в ожидании моей лучшей подруги.

Такси ехало по Мэрилебон-хай-стрит, а Лиз отмахивалась от вопросов, куда мы направляемся. Спустя пару минут машина остановилась у «Browns Bride».

– Сюрприз! – воскликнула Люси, протягивая деньги таксисту.

– Но мы уже смотрели платья.

– Разочек глянуть на свадебные платья и даже ничего не примерить – это не «смотреть платья», – строго отозвалась она. – Ты никак не могла решить, чего ты хочешь, так что я взяла это на себя. Свадьба через шесть месяцев, я уверена, что, по идее, ты уже должна все решить.

Я смутно припоминала, как в свадебном журнале, который Лиз принесла на прошлую ночевку, говорилось, что заказывать платье лучше за шесть-семь месяцев до свадьбы. Так не придется дополнительно платить за спешку и можно спокойно ходить на примерки. В другом журнале говорилось, что любое свадебное платье можно подогнать под невесту за пару дней, так что мои переживания улетучились.

Дверь в магазин распахнулась, и к нам, раскинув руки, вышла женщина средних лет. На ней была бежевая шелковая блузка и длинная зеленая юбка в складку, а с шеи свисала сантиметровая лента.

– А вот и невеста, – воскликнула она. – Добро пожаловать в «Browns Bride». Меня зовут Оливия, – она проводила нас внутрь.

Ее ассистентка вручила нам бокалы с шампанским, улыбаясь во все зубы.

Магазин был уютный и излучал эксклюзивность во всем: на трех вешалках висело максимум тридцать платьев, что поблескивали, словно снег на солнце. Ничем не похоже