На полпути к звездам - Джейн Донелли

– Конечно, знает, – ответил Роб. – Только не пытайся говорить с ней об этом. Ты, может, не в курсе, но для Клер это всегда было больной темой для беседы.

– Несчастная Клер! – отозвалась Шина. Жалость к Клер ей уже порядком наскучила. Многим женщинам жилось гораздо хуже, чем ей. Сидеть и «чистить перышки» – не самое неприятное из занятий.

В воскресенье в полдень Шина уезжала в Лондон. Суббота у Роба выдалась свободной, и они вместе поздно позавтракали. Они уже допивали кофе, когда в столовой появилась взволнованная, на удивление растрепанная и наспех одетая Элейн, которая тут же чуть не опрокинула на себя кувшин молока.

– Я так беспокоюсь! – воскликнула она. – Я о Клер. Где Кэл? – Голос ее упал, глаза бегали по сторонам, будто она надеялась найти сына.

– Мы не видели его, – ответил Роб. – А что стряслось с Клер?

– Она очень расстроена, – сообщила Элейн. – Я только что заходила к ней, и мне кажется, Кэл опять ее чем-то расстроил. Он все-таки очень жесток.

Роб принялся было подниматься, но Шина спросила:

– Если Клер требуется моральная поддержка, не кажется ли тебе, что это лучше выйдет у женщины?

– Ты права, – согласился Роб. – Поднимись к ней сама.

Этого не потребовалось. Выйдя в холл, Шина увидела, что Клер спускается по лестницы. Глаза ее были влажны, а губы сжаты, но она все же сказала бодрым и радостным голосом:

– С добрым утром.

– С добрым утром, – ответила Шина и, подождав, пока Клер пройдет мимо, направилась следом, обратно в столовую.

– Это опять из-за Кэла? – спросила ее Элейн. – У вас опять был скандал?

Клер села и закрыла глаза, будто стояла на краю пропасти:

– Все в порядке. Роб, прошу тебя, скажи Элейн, что все в порядке.

Шина наполнила чашку кофе и пододвинула ее Клер. Роб обратился к матери:

– Мама, ты не оставишь нас?

– И не подумаю, – возмутилась Элейн, оскорбленная до глубины души, но не намеренная что-либо пропускать.

– У меня просто болит голова, вот и все, – выговорила Клер.

– О! О, дорогая! – В тоне Элейн звучали нотки разочарования. – Я принесу тебе таблетки.

Когда она вышла, Клер посмотрела на Роба и подождала, пока закроется дверь.

– Скандал, – произнесла она. – С Кэлом! Элейн действительно не знает своего сына. Выглядеть идиоткой ради очередной ссоры. Да ведь Кэл никогда не теряет самоконтроля.

Она обращалась только к Робу, а Шина чувствовала, что она лишняя.

– Скандал! – Клер издала хриплый смешок. – Разозлить Кэла так же просто, как и заставить его ревновать. Он никогда не ревновал, даже к тебе не ревновал.

– Я знал, что это случится. – Роб с укором посмотрел на Шину.

– Я не должна была возвращаться! – разрыдалась Клер. – Я должна была знать, что надежды нет никакой. Мне кажется, он не человек. Не из плоти и крови.

Элейн вернулась в столовую, неся в руке пузырек с таблетками.

– Прими две штуки. – Она сунула пузырек в руку Клер. Клер послушно проглотила лекарство. – А теперь пойдем, тебе надо снова лечь, – настояла Элейн.

– Почему бы нет? – ответила Клер, и они вышли.

– Знаю, – кивнула Шина. – Ты предупреждал.

Он смотрел на нее так, что слов не требовалось.

– Прости меня. Видимо, она и правда хотела слишком многого, желая изменить его образ жизни.

– А это невозможно, – с горечью произнес Роб. – Кэл никогда ничем не пожертвует. Даже находясь здесь, он не может оставаться с нами. Отдает предпочтение своей лачуге на горе.

Шина что-то пробормотала.

– Что ты говоришь?

– А что она имела в виду, говоря: «Ни к кому из них»? Он никогда не ревновал ни к одному из них?

– Любовников, – ответил Роб. – Кого же еще?

– Действительно, кого? Значит, Кэл не ошибся, она изменяла ему направо и налево. Она солгала мне. Мне солгать нетрудно. А вот подозрения Кэла…

– Подозрения Кэла? А что он хотел? Он вечно оставлял ее одну!

– Просто… – начала Шина.

– Объясняю популярно. – Роб обхватил ее, глядя прямо в глаза, и стал говорить медленно, будто объяснял нечто жизненно важное: – Он бросал ее – а это именно так, он ее бросал – так надолго, что иногда создавалось впечатление, будто он не существует вовсе. С тем же успехом он мог быть мертв. А покойнику изменить невозможно.

– Спорить не буду, – согласилась Шина. – Только вот смерть фиксируется через семь лет, а не через несколько месяцев после исчезновения.

– О чем ты говоришь?

– О верности, – ответила Шина. – С глаз долой – из сердца вон?

В комнате повисла гнетущая тишина. Элейн спустилась и сообщила, что с Клер все будет в порядке, как только она как следует отдохнет, и что эти таблетки ей непременно помогут.

– Клер потребуется нечто большее, чем пара таблеток, чтобы прийти в норму, – мрачно проговорил Роб Шина встала и вышла из столовой.

Возможно, она обманывала себя, но ей казалось, что за время их с Кэлом знакомства они стали друг другу гораздо ближе, чем когда-либо были Роб и Клер. Клер красива. Однажды Кэл попросил ее руки, но, похоже, это осталось в прошлом. Видимо, этой ночью она не была столь неотразима.

Он сидел в библиотеке за большим столом. Она села за маленькое бюро, на котором стояла пишущая машинка и где лежали бумаги. «Я буду верна тебе, – тихо поклялась она. – Медленно, но верно я стану частью твоей жизни и буду следовать за тобой, куда бы ты ни пошел. Ты не говоришь с большинством людей, но со мной ты заговорил, и ты можешь работать в моем присутствии».

Вслух она сказала:

– Там, похоже, проблемы.

Кэл поднял голову и улыбнулся, заметив ее.

– Какие проблемы? – спросил он.

Она легко вздохнула и сказала:

– Ты мировой злодей, а я привезла сюда бедную Клер тебе на съедение.

– Это был непродуманный ход.

– Я хотела как лучше.

– Ты говорила.

– Мне кажется, Клер скоро уедет и Роб поможет ей собрать вещи.

Он не был удивлен, услышав эту новость, но потом посерьезнел и спросил:

– Ты не огорчена из-за Роба?

– Нет.

Роб пошел в свою мать и всегда сочувствовал страждущим. Кэл унаследовал рот Железного Короля и постоянную уверенность в себе.

– У тебя с ним ничего бы не вышло, – сказал он. – Поверь, я знаю Роба.

– Я знаю.

– Насчет твоей работы… относительно экспедиции… – Он заговорил почти нервно – Кэл, такой сильный, такой невозмутимый. – Думаю, ты напишешь хорошую статью. Я встречу тебя со своими коллегами. Возможно, ты захочешь поехать с нами. До ближайшей деревни.

– Но почему? – спросила она.

Она знала, почему она поедет, но относилась к этому как к деловому предложению.

– А как думаешь ты? – ответил он. – Я хочу, чтобы ты стала частью моей жизни.

– Частью твоей жизни?

– Вернее, стала ею в еще большей мере. С Клер ничего не изменилось. Мы гуляли по старым местам, и внезапно я понял, что все с ней будет по-прежнему. А после встречи с тобой прежнего мне уже мало. – На суровых губах играла еле заметная улыбка. – Однажды Джигмэ Дорье сказал мне кое-что, не для публикации: «Не отдавай свою душу женщине, пока не увидишь ее ожидающей тебя на той вершине, к которой ты стремился, даже если ты оставил ее в деревне». Это, конечно, метафора, и все же я знаю, что, на какую бы вершину я ни взошел, ты всегда будешь рядом.