Скарамуш. Возвращение Скарамуша - Сабатини Рафаэль

Шевалье де Шабрийанн, бывший при маркизе чем-то вроде компаньона, сидел напротив него в огромном дорожном экипаже. Их разделял складной столик, и шевалье предложил сыграть в пикет. Однако маркиз, погруженный в раздумье, не был расположен играть в карты. В то время как экипаж громыхал по булыжной мостовой Нанта, он вспомнил, что обещал мадемуазель Бине посмотреть ее сегодня вечером в «Неверном возлюбленном». А теперь получается, что он бежит от нее. Мысль эта была невыносима по двум причинам: во-первых, он нарушил данное слово и ведет себя как трус. Во-вторых, он дал повод этой корыстной маленькой шлюхе – так он теперь мысленно называл ее, и не без оснований, – ожидать от него помимо полученного щедрого вознаграждения прочих милостей. Она почти выторговала у него обещание устроить ее будущее. Он должен взять ее в Париж, предоставить дом, полностью обставленный, и при его могущественном покровительстве двери лучших столичных театров распахнутся перед ее талантом. К счастью, он не связал себя никакими обязательствами, однако и не отказал. Теперь необходимо договориться, поскольку он вынужден выбирать между мелкой страстишкой, которая уже угасла, и глубокой, почти бесплотной любовью к мадемуазель де Керкадью.

Маркиз решил, что честь велит ему немедленно избавиться от ложного положения. Конечно, мадемуазель Бине устроит сцену, но ему хорошо известно лекарство от подобного рода истерик. В конце концов, деньги имеют свои преимущества.

Он потянул за шнурок. Экипаж остановился, у дверцы показался лакей.

– В Театр Фейдо, – приказал маркиз.

Лакей исчез, и экипаж покатил дальше. Господин де Шабрийанн цинично рассмеялся.

– Я бы попросил вас умерить ваше веселье, – отрезал маркиз. – Вы не поняли. – И он объяснился, что было редким снисхождением с его стороны. Сейчас он не мог допустить, чтобы его превратно поняли. Шабрийанну передалась серьезность маркиза.

– А почему бы не написать ей? – предложил он. – Должен признаться, что лично для меня так было бы проще.

Ответ маркиза как нельзя лучше показал, в каком он был состоянии.

– Письмо может не дойти до адресата, или его могут неверно истолковать, а я не могу рисковать. Если она не ответит, я так и не узнаю почему. Я не обрету спокойствия до тех пор, пока не положу конец этой истории. Экипаж подождет нас у театра. Потом мы продолжим наш путь и в случае необходимости будем ехать всю ночь.

– Черт возьми! – сказал господин де Шабрийанн с гримасой и больше не произнес ни слова.

Большой дорожный экипаж остановился перед главным входом Фейдо, и маркиз вышел. Вместе с Шабрийанном он вошел в театр, не подозревая, что сразу же попадет в руки Андре-Луи.

Андре-Луи разозлило долгое отсутствие Климены, уехавшей из Нанта в обществе маркиза. Его раздражение еще усиливалось из-за омерзительного самодовольства, с которым господин Бине отнесся к этому событию, которое невозможно было превратно истолковать.

Как ни стремился Андре-Луи подражать стоикам, сохраняя спокойствие духа, и судить с полной беспристрастностью, в глубине души он страдал и чувства его были оскорблены. Климену он не винил – он в ней ошибся. Она была просто бедным, беспомощным суденышком, гонимым любым дуновением. Ее снедала жадность, и Андре-Луи поздравлял себя с тем, что обнаружил это до того, как женился. Теперь он испытывал к Климене лишь жалость, смешанную с презрением, и жалость эта была порождена любовью, которую он так недавно питал. Она походила на осадок на дне бокала, после того как осушено крепкое вино любви. Гнев же Андре-Луи был направлен против отца Климены и против ее соблазнителя.

Мысли, обуревавшие Андре-Луи в понедельник утром, когда он обнаружил, что Климена не вернулась из поездки, в которую отправилась в экипаже маркиза, и так разозлили его, а тут еще подлил масла в огонь обезумевший Леандр. До сих пор эти двое мужчин испытывали друг к другу презрение, что часто случается в подобных случаях. Теперь же общая беда сделала их союзниками – так, по крайней мере, казалось Леандру, когда он отправился на поиски Андре-Луи. Он нашел его на набережной, напротив гостиницы. Андре-Луи курил с полной безмятежностью.

– Тысяча чертей! – воскликнул Леандр. – Как вы можете преспокойно курить в такое время?

Скарамуш взглянул на небо и сказал:

– По-моему, не так уж холодно. Светит солнце, и мне здесь очень хорошо.

– Я говорю не о погоде! – в сильном волнении возразил Леандр.

– Так о чем же тогда?

– Разумеется, о Климене.

– А! Эта дама перестала меня интересовать.

Леандр стоял прямо перед ним. Теперь он прекрасно одевался, и нарядный костюм подчеркивал красоту его фигуры, волосы были тщательно напудрены. Лицо было бледным, большие глаза казались еще больше, чем обычно.

– Перестала вас интересовать? Разве вы не собираетесь на ней жениться?

Андре-Луи выпустил облако дыма.

– Надеюсь, вы не желали меня оскорбить, предположив, что я буду довольствоваться объедками с чужого стола.

– Боже мой! – произнес сраженный Леандр и некоторое время пристально смотрел на Андре-Луи. – У вас совсем нет сердца? Вечный Скарамуш!

– Что же, по-вашему, мне делать? – спросил Андре-Луи, в свою очередь выказывая легкое удивление.

– По-моему, вы не должны уступать ее без борьбы.

– Слишком поздно. – С минуту Андре-Луи попыхивал своей трубкой, а Леандр в бессильной ярости сжимал кулаки. – Да и к чему противиться неизбежному? Разве вы боролись, когда я отнял ее у вас?

– Ее нельзя было отнять у меня, так как она не была моей. Я только вздыхал о ней, а вы ее завоевали. К тому же это разные вещи. Вы предлагали честный брак, а теперь ей грозит погибель.

Волнение молодого человека тронуло Андре-Луи, и он взял Леандра за руку.

– Вы мне нравитесь, Леандр, и я рад, что невольно спас вас от вашей судьбы.

– О, вы не любите ее! – страстно воскликнул Леандр. – Вы никогда не любили ее. Вы не знаете, что значит любить, иначе вы бы так не говорили. Боже мой! Если бы она была помолвлена со мной, я бы убил этого человека – убил, слышите? А вы… вы стоите здесь, покуривая, дышите воздухом и называете ее объедками с чужого стола. Не понимаю, как я не ударил вас за эти слова.

Он вырвал свою руку у Андре-Луи и, казалось, хотел ударить его сейчас.

– Вы зря сдержались – такой поступок подошел бы к вашему амплуа.

Леандр с проклятием повернулся на каблуках, чтобы уйти, но Андре-Луи остановил его.

– Минуту, мой друг. А теперь встаньте на мое место. Вы сами женились бы на ней сейчас?

– Женился бы я? – Глаза его страстно блеснули. – Женился бы я? Да скажи она, что выйдет за меня, я навеки стал бы ее рабом.

– Раб – верное слово, раб в аду.

– Подле нее для меня рай, что бы она ни сделала. Я люблю ее – я же не такой, как вы. Я люблю ее, слышите?

– Я знаю, хотя и не подозревал, что у вас столь сильный приступ этой болезни. Ну что же, видит Бог, я тоже любил ее, и достаточно сильно, чтобы разделять вашу жажду крови. Что касается меня, то одна голубая кровь Латур д’Азира вряд ли утолит мою жажду, и мне хотелось бы добавить к ней грязную жидкость, текущую в жилах мерзкого Бине.

На секунду он не совладал с волнением, и язвительный тон последних слов выдал Леандру, что под ледяной невозмутимостью бушует пламя. Молодой человек схватил Андре-Луи за руку.

– Я знал, что вы играете, – сказал он. – Вы чувствуете – да, чувствуете то же, что и я.

– До чего же мы хороши – братья во злобе. Кажется, я выдал себя. Итак, что дальше? Хотите посмотреть, как этого смазливого маркиза разорвут в клочки? Могу развлечь вас таким зрелищем.

– Что? – уставился на него Леандр, не уверенный, что Скарамуш, по своему обыкновению, не шутит.

– Все очень просто, если мне немного помогут. Вы мне поможете?

– Располагайте мной – я готов на все, – воскликнул Леандр. – Если вам потребуется моя жизнь – берите ее.

Андре-Луи снова взял его за руку.

– Пройдемтесь, я научу вас.

Когда они пришли домой, труппа уже обедала. Мадемуазель Бине еще не вернулась. За столом царило мрачное настроение, у Коломбины и Мадам было тревожное выражение лица. Дело в том, что отношения Бине с труппой с каждым днем становились все более натянутыми.