Гэбрил Сухарь - Дмитрий Данилов

На флангах вперемежку стояли эльфы и сочувствующие люди. Первый ряд составляли бойцы с короткими копьями или дубинами, но обязательным элементом экипировки был щит. Не важно, боевой или сколоченный на скорую руку из заборных досок и крышек от разбитых бочек. Во второй ряд Лигрель поставил бойцов с такими же, как у меня пиками или полуторными мечами. Третий ряд уже шел вразнобой, у кого что — мечи, длинные кинжалы, дубины. В последнем ряду обороны разместились эльфы, стрелки под личным командованием Лигреля.

Толпа черни, наконец, дошла до строя защитников, еще десяток шагов и начнется сражение. Гомон, пьяные похабные выкрики на мгновение стихли. Толпа, дернувшись вперед, встала, видимо никто не ожидал встретить столь организованную оборону.

Тишина окутала изящный мост, лишь ветер, все набирающий силу, рвал с застывших людей головные уборы, пытаясь остудить разгоряченную кровь.

Послышались смешки, а потом и громкий смех десятка голосов. Бандиты в толпе первыми поняли, что силы явно не равны, нападающие в десятки раз превосходили отважных защитников Квартала числом. Подбадривая друг друга и провоцируя подвыпивших шестерок, бандитское отребье с улюлюканьем двинулось вперед.

Я не уловил момента выстрела наших лучников, лишь шелест оперенья десятка стрел возвестил о начале кровавой жатвы. Эльфы всегда славились точностью, но сейчас она не требовалось, каждая выпущенная стрела находила цель. Брызнула и полилась кровь, окрасив в багровые тона некогда прекрасный мост, произведение искусства и гения инженерной мысли. Теперь же этот мост назовут «кровавым» или «проклятым».

Озверевшая чернь, даже не заметив первых потерь от сыпавшихся стрел, врезалась в стройные ряды защитников. Затрещали щиты, взревели от натуги гномы, навалившись на щиты и, тем не менее, успевая посылать разящие удары молотов. Первый ряд не выдержал и отступил на пару шагов под неистовым натиском толпы, только гномы неимоверными усилиями удерживали центр.

Я уперся плечом в спину впереди стоящего эльфа, который с трудом удерживал обоими руками сколоченный из досок щит. Мой пример подхватили, и постепенно, с большим трудом, защитники выровняли строй. Натиск толпы ослаб, но это не предвещало ничего хорошего — появилось свободное пространство для применения дубин и мечей. Чем и воспользовались нападающие, в наших рядах появились первые прорехи. Я методично, с силой, вгонял свою пику, поверх щита эльфа, не давая нападающим подойти и поднырнуть под щитом. Рука устала, заныло, видимо еще не до конца исцеленное плечо. Неожиданно над строем защитников прокатился голос Лигреля, напоминающий львиный рык:

— Щитоносцы, десять шагов вперед! Навались! Раз, два…

Неожиданный ход…, а сможем ли? Это правда, что лучшая защита нападение, но при таком раскладе. Впрочем, рассуждать о приказах не стоило, и я уперся в уже порядком измочаленного эльфа, со скрипом в зубах выполнявшего приказ командира. Мой напарник держал перед собой щит и, поддерживаемый мной сзади, продвигался вперед, я чувствовал, как у него от напряжения дрожат ноги. Каждый шаг давался с трудом, от напряжения тело сводило судорогой, выворачивало мышцы, но мы потихоньку теснили разъяренную толпу! Под ноги постоянно попадались окровавленные тела, были среди них и раненные, но шедшие за мной исправляли это короткими ударами кинжалов. Нельзя было допустить, чтобы кто-то ударил нам с тыла. Все правильно, все как обычно… на войне.

— Десять! Стой! Первые ряды, смениться!

Меня, вместе с валившимся с от усталости с ног, эльфом, сменили вынырнувшие сзади свежие бойцы. Эльф с трудом разжал руки и отдал щит подоспевшему на его место человеку, я, поддерживая эльфа под руку, оттащил его в задний ряд. Сам же утирая, со лба едкий пот огляделся.

Нападавшие опешив от нашего натиска, подались назад, где-то в гуще толпы началась давка. Гомон, шум, крики. Послышались, какие-то команды, похоже, кто-то решил взять под контроль эту не организованную массу нападающих. Пока в толпе проходило какое то шевеление, у нас в тылу тоже не теряли времени даром. Теперь я понял, зачем Лигрель решил оттеснить толпу назад. На освободившемся месте суетились мирные илоны. Они не принимали участия в битве, потому что просто не умели драться. Исключая, конечно же, время, когда начинался Гон.

Илоны носились по всему периметру пролета моста, таская небольшие бревна, подкатывали и переворачивали телеги, оставляя в завалах несколько небольших проходов. И все это, не скупясь, поливали какой то жидкостью.

«Фонарное масло»! — мелькнуло в голове.

В этот момент из толпы выдвинулись люди в руках у которых были арбалеты, луки и даже пистолеты с ружьями. Отступить мы не успели, они открыли беглый огонь по нашим рядам. Щиты вполне справлялись со стрелами и арбалетными болтами, но пули прошивали их насквозь, разя защитников квартала наповал. Почти полностью полегли первые и вторых шеренги. Строй начал рушиться. Тут то и показали свою точность эльфийские лучники. Они стреляли одновременно, после каждого такого залпа стрелков у черни становилось все меньше.

Взревев, толпа бросилась на нас. Лигрель скомандовал отходить по проходам. Дружно подхватив раненых, мы бросились за импровизированные баррикады. Но Лигрель, почему-то не приказал остановиться сразу же за баррикадами, а повел защитников дальше, лишь отступив на порядочное расстояние от устроенного илонами завала. Мы построились в уже привычные шеренги и встретили преследовавших погромщиков во всеоружии.

Толпа просачивалась сквозь завал вслед за нами и тут же бросалась на наши уже порядком, поредевшие ряды. Первый ряд не выдержал натиска, прогнулся в нескольких местах на левом фланге. В образовавшиеся прорехи хлынула обезумевшая чернь. Я, пытаясь заткнуть одну из прорех, бросился вперед, умело орудуя пикой, как посохом. Осыпая нападающих градом ударов, наносимых древком, я периодически отскакивал и нанизывал особенно зарвавшихся бандитов на стальной наконечник пики. Вокруг началась свалка, я уже с трудом различал, где свои, а где чужие. Моя пика, застряв у кого-то между ребер, с треском сломалась. Отбросив бесполезный обрубок древка в сторону, я едва успел перехватить руку, какого-то оборванца, уже собравшегося всадить мне нож в горло. Рефлекторно отклонившись и поведя за собой противника, я подставил подножку. Он упал, я, всё еще не выпуская его руку, крутанул её на излом, послышался смачный хруст. Оборванец, изогнувшись дугой, заорал, пришлось заткнуть его резким ударом сапога по горлу. Я слишком увлёкся и тут же пропустил укол мечом, благо он прошел вскользь, хотя грудь вспыхнула огнём.