Сентябрь - Розамунда Пилчер

Люсилла послушно пошла за бокалами. Нырнула за занавес в проеме широченных стеклянных дверей и сразу же увидела тот самый «маленький бар» — огромный шкаф, где было все, чтобы смешать все мыслимые и немыслимые коктейли на свете. Она взяла с полки два бокала, но не стала спешить с ними на веранду. Ведь она, по сути, в первый раз попала внутрь дома Пандоры, и комната, в которой она оказалась, так ее поразила, что она тут же забыла, зачем ее послали. Простор, прохлада, кремовые тона с мазками ярких пятен — небесно-голубые и бирюзовые подушки, гигантский букет оранжевых лилий в хрустальной вазе в виде куба. В искусно освещенных нишах дрезденские статуэтки и перегородчатая эмаль. На низком столике из толстого зеркального стекла книги, журналы, еще одна ваза с цветами, серебряный портсигар. Камин облицован синими с белым изразцами, над камином натюрморт с цветами в раме из зеркала. В дальнем конце комнаты накрыт обеденный стол, тоже стеклянный, свечи, хрусталь, цветы… Ошеломленной Люсилле показалось, что она попала на театральные подмостки, а вовсе не в жилую комнату. Впрочем, ей бросились в глаза и приметы привычного быта: на софе брошен открытый детектив, тут же незаконченный гобелен — занятие от скуки. И еще фотографии. Арчи и Изабел только что из-под венца, дедушка и бабушка Люсиллы в твидовых костюмах, такие милые, добрые, любимые стоят перед фасадом особняка Крой, рядом собаки.

Люсиллу чрезвычайно растрогали эти проявления ностальгии. Она почему-то никак не ожидала от Пандоры подобного, даже вообразить не могла, что та способна на такие чувства. А теперь стала представлять себе, как бережно Пандора хранит фотографии. Они всегда с ней, во всех перипетиях ее бесконечных романов и бурной кочевой жизни. Она с нежностью вынимает их из чемоданов в особняках Калифорнии, в номерах гостиниц, в квартирах Нью-Йорка и Парижа, потом здесь, на Майорке, ставя печать своего прошлого на очередное временное жилище и воцаряясь в нем. (Ни одной фотографии мужчин, которым принадлежали особняки и виллы и которые занимали такое важное место в жизни Пандоры, Люсилла не заметила, но, может быть, они у нее в спальне.)

В открытые окна влетал теплый ночной ветер, из невидимой стереосистемы, скрытой золоченой кружевной решеткой, лился Рахманинов. Звуки рояля, чистые и прозрачные, падали, точно капли дождя. С веранды доносились негромкие оживленные голоса, Пандора и Джефф болтали дружески и непринужденно.

На каминной полке было еще несколько фотографий, и Люсилла подошла к камину, чтобы лучше рассмотреть их. Старая леди Балмерино, нарядная, в шотландском берете, судя по всему, открывает деревенский праздник. Арчи и Эдмунд Эрд, совсем еще мальчики, сидят в лодке на озере недалеко от берега со спиннингами и корзинами для рыбы. И, наконец, сделанный в фотосалоне портрет Люсиллы и Хэмиша. Люсилла в дымчатом батистовом платье, на коленях у нее пухленький младенец Хэмиш. Наверное, Арчи послал этот снимок Пандоре в одном из своих писем, а она оправила его в серебряную рамку и поставила на самом видном месте. Тут же было приглашение, Люсилла его сразу узнала:

Миссис Энгус Стейнтон

приглашает Пандору Блэр

на первый бал Кэти

«Как трогательно, — подумала Люсилла, но сразу же одернула себя. — Нет, это полный абсурд. Зря миссис Стейнтон тратилась на марку, зря посылала ей приглашение, не откликнется на него Пандора. Она уехала из Кроя, когда ей было восемнадцать лет, и с тех пор ни разу не была там. Как молили ее родители, как уговаривал брат, и все напрасно, она словно оглохла. И уж если родным не удалось заманить Пандору домой, вряд ли повезет Верене Стейнтон, в конце концов, кто она Пандоре?»

— Люсилла!

— Иду!

— Что ты там делаешь?

Люсилла вышла к ним на веранду с бокалами.

— Прошу прощения. Я разглядывала эту великолепную комнату. И слушала музыку…

— Ой, Люсилла, ты тоже любишь Рахманинова? Он у меня один из самых любимых. Знаю, его слишком часто исполняют, но у меня появилась слабость к тому, что любят все.

— Да? У меня тоже, — подхватила Люсилла. — Услышу «О Sole mio» или «Баркаролу» и готова лить слезы. И от некоторых записей «Битлз». У меня дома в Крое их полная коллекция. А когда на душе совсем скверно, я ставлю видеопленку «Фестиваль народных танцев в Обане», и настроение мгновенно поднимается, как температура при сильной простуде. Глядишь на этих прелестных стариков и совсем маленьких мальчишек в килтах и жилетах, они пляшут и джигу, и рил, пляшут и не могут остановиться, да что там — не могут, не хотят! Кончается тем, что я сама начинаю плясать, верчусь и прыгаю по комнате, как сумасшедшая.

— Что-то не видел, — заметил Джефф.

— Может, еще и увидишь. Но серьезно, Пандора, у тебя здесь сказочно красиво. А наш домик для гостей просто чудо.

— Тебе нравится? Я очень рада. Мне неслыханно повезло с этой виллой. Прежним хозяевам надо было срочно возвращаться в Англию, а я как раз искала себе что-нибудь подходящее, ну и словно сама судьба свела нас. Джефф, ты забыл свою обязанность — разливать шампанское…

— А мебель? Мебель здесь вся твоя?

Пандора рассмеялась.

— Ну что ты, ласточка, никакой мебели у меня не было, так, мелочи, которые я приобрела во время жизненных странствий и всегда вожу с собой. Почти всю мебель я купила вместе с виллой, но, конечно, пришлось ее заново обить. Представляешь, диваны и кресла здесь были ядовитого синего цвета, на полу лежал ковер с длинным кудрявым ворсом. Его-то я первым делом велела убрать. Вместе с виллой я приобрела и Серафину, а у Серафины есть муж, и он ухаживает за садом. Единственное, чего мне не хватает, это собаки, но собак на Майорке убивают подростки из духовых ружей, или их крадут, они без конца цепляют клещей, попадают под машины, нет уж, лучше никого не заводить.

Все бокалы были наполнены. Пандора подняла свой.

— За вас, за то, что вы здесь, это такое счастье. Знаешь, Люсилла, Джефф рассказал мне, как вы путешествовали по Франции. Это изумительно. Вы были в Шартре, видели это несказанное чудо — собор. Вы должны рассказать мне очень обстоятельно и подробно, но сначала о главном: я хочу знать все-все-все о доме, о моем ненаглядном Арчи, об Изабел и о Хэмише. Он теперь, наверное, здоровенный парень. А Изабел, как она, бедняжка, устает с этими занудами-американцами. Арчи мне обо всем рассказывает в письмах, рассказывает, сколько настрелял во время последней охоты тетеревов, какого размера поймал лососей. Просто невероятно, как много ему удается делать с такой больной ногой. Расскажи мне, как он.

— Не так уж много ему и удается, — резко ответила ей Люсилла. — Он пишет тебе жизнерадостные письма, потому что не хочет расстраивать. А на самом деле нога у него не больная, у него просто нет ноги. Есть протез. И лучше ему никогда не будет. Мы все молим Бога, чтобы хуже не стало.

— Бедный мой брат. Какие варвары эти ирландцы. Творят такие зверства, и надо же было выбрать жертвой именно Арчи.

— Никто его не выбирал. Они просто залегли вдоль границы и ждали, когда появится отряд шотландских солдат, чтобы его уничтожить. Папа был в этом отряде.

— Он знал, что там ирландцы? Или они затаились в засаде?

— Не знаю. Даже если я и спрошу, он не скажет. Он никогда об этом не говорит, ни с кем.

— Ему так легче?

— Не знаю, но никому из нас не удается его разговорить.

— Да, он всегда был такой сдержанный. Прекрасный, необыкновенный человек, но даже мальчиком таил все в себе. Мы и не подозревали, что Арчи влюбился в Изабел, а когда он сказал маме, что хочет жениться, она чуть в обморок не упала от изумления, ведь она наметила ему совсем другую невесту. Но она проявила такт и сказала, что очень рада. Да, что бы ни случилось в жизни, выдержка ей никогда не изменяла… — тихо проговорила Пандора и умолкла, потом быстро осушила бокал. — Джефф, в бутылке что-нибудь осталось или откроем другую?

Шампанское еще было, и Джефф наполнил бокал Пандоры и долил Люсилле и себе. Люсилла чувствовала, что у нее слегка кружится голова. «Интересно, — подумала она, — сколько выпила Пандора, дожидаясь нас. Наверное, шампанским и объясняется ее говорливость».

— Ну а теперь скажите мне, — снова обратилась к ним Пандора, — что вы собираетесь делать дальше?

Люсилла и Джефф недоуменно поглядели друг на друга. Они не любили строить планы, ведь гораздо интереснее делать то, что вдруг взбредет в голову.

— Честно говоря, мы и сами не знаем, — ответил за них обоих Джефф. — В начале октября я должен быть в Австралии, вот единственное, что мне известно твердо. У меня на третье заказан билет.

— Откуда ты летишь?

— Из Лондона.

— Итак, через какое-то время тебе придется вернуться в Англию.

— Да.

— А Люсилла с тобой поедет?

Люсилла с Джеффом снова поглядели друг на друга.