Алатарианская Империя - Николай Каленич

свои места. После чего, задумчиво почесав подбородок, осторожно примерился к рупору и степенно заговорил:

– Я, имперский рыцарь, всю жизнь защищавший «Серые Врата», тридцать лет обучаю солдат. Путь этот очень тернистый и долог. Каждый курс мы берем добровольцев – триста человек, пожелавших защищать нашу империю и всех вас ценой собственной жизни. За время подготовки многие ломаются, не выдержав нагрузки, проваливаются на испытаниях и вынуждены покинуть академию. К концу обучения из трехсот остается сотня – наши воины, которые каждый день в течение десяти лет будут защищать наш мир, спокойствие и имперский рубеж. Это священный долг, который им доверено исполнить и, надеюсь, сделают они это с честью. Они пришли сюда неопытными мальчиками, которые не умели держать меч в руках, а выйдут бравыми воинами. Пришли они с пламенем в сердце, которое помогло им пройти выпавшие на их долю испытания, взамен же заберут меч и путевку в жизнь. Сейчас сюда выйдут принимать присягу простые солдаты, а уйдут рыцари. Они мужественно тренировались на пути к своей цели, но, как известно, у армии должен быть предводитель.

И сегодня, по традиции, турнир определит, кого из них судьба посчитала достойным этого титула. Итак, встречайте своих защитников!

       Люди повскакивали со своих мест, хлопая в ладоши, присвистывая и выкрикивая пожелания. И вот, блестя доспехами, показались солдаты, все, как на подбор, высокие и статные. Своими невозмутимыми лицами они демонстрировали уверенность и отвагу, которая передавалась окружающим. Матери и сестры на трибунах плакали от счастья и гордости, отцы хвастались друг перед другом сыновьями, наперебой повторяя и выкрикивая их имена. Публику охватило всеобщее волнение. Мастер успокоил людской гомон одним властным движением руки:

– Перед тем как солдаты пройдут обряд посвящения в рыцари, летописец нашей академии по традиции расскажет вам всеми нами любимую историю, – и он отступил в сторону, пропуская вперед низенького, ветхого, с дряблой обвисшей кожей на лице и сморщенным, как высохший фрукт, носом человека.

Какой год жизни разменял старец, представший перед собранием в белой, свойственной писарям, мантии, сказать было трудно. Казалось, от выпуска к выпуску он нисколько не изменялся, по крайней мере, в ясности ума ему вполне можно было позавидовать. Многие всерьёз полагали, что события из историй об ушедших временах он видел воочию, а отнюдь не пересказывает по преданиям. Но этот предмет споров всегда и поныне оставался его маленькой тайной. Теперь он расположился перед публикой, собрав на себе все взгляды и уведя тем самым фигуру Мастера в тень. Летописец выглядел уверенно и нисколько не смущался шумной толпы, его зеленые с поволокой глаза выражали внутреннее спокойствие, а брови насмешливо изгибались дугой. Окинув взглядом присутствующих и развернув длинный старинный свиток, он неспешно начал рассказ хриплым, но звучным голосом:

– Ровно тысяча триста лет назад наши предки вытеснили дикие племена за Жадное Болото в леса на земли Бейленос и поставили там рубеж. Тогда впервые за историю все земли были освобождены и все королевства объединились в одну империю. С тех пор и принято вести отсчет времени. По обе стороны рубежа стоят непроходимые болота и остаётся лишь одно место, где можно пройти. Там и были возведены лучшими инженерами «Серые Врата». Огромнейшие, в двадцать человеческих ростов в высоту и десять в ширину, непробиваемые для осадных орудий, ни одна стрела или копье не долетает к вершине врат. Тогда сотня добровольцев впервые вызвалась охранять вход в Алатарианскую империю, охранять «Серые Врата». Эти люди и стали первыми рыцарями имперского рубежа. Позже вокруг «Серых Врат» образовался приграничный город Гинвал. Обучение и дальнейшая служба занимали ровно десять лет, по прошествии которых на смену воинам-ветеранам приходили новобранцы. Так происходит и до наших времен, так будет и впредь, – старик выпалил речь на одном дыхании.

      Годы давали о себе знать, и с каждым выпуском ораторствовать ему становилось всё труднее. Запыхавшись и раскрасневшись, он судорожно схватил деревянную кружку с водой, предусмотрительно подготовленную Мастером, и выпил одним махом. Трибуны между тем рукоплескали. Люди хоть и слушали его который год, он всякий раз неизменно приводил их в восторг, как в самый первый раз. Наступила пауза, толпа замерла в предвкушении главного события, ради которого и собралась. И вот, наконец…

– Приготовиться к посвящению! – громко скомандовал Мастер.

Сотня лучших солдат империи, гремя бронёй, выстроилась в шеренгу.

Солдаты обнажили мечи, уперев их перед собою остриями в землю и, опираясь на их рукояти, преклонили одно колено. Многими зрителями сам момент присяги и посвящения воспринимался всего лишь как формальность, некоторые и вовсе не смотрели на рыцарей, занявшись болтовней друг с другом. Однако для посвящаемых именно это миг и был самым важным. Именно перед посвящением каждый провел в храме бога войны Арсея целые сутки, молясь без отдыха, а до этого держа пост несколько недель. Лишь за пару дней до турнира им было позволено поесть и попить что-нибудь, дабы восстановить силы. И вот этот момент настал.

– Его величество, освободитель имперских земель, император Айрис Таггеранг! – традиционно провозгласил Мастер.

Император, высокий, атлетически сложенный мужчина с резкими, благородными чертами лица, сверкая на солнце короной, торжественно спустился к застывшим в строю воинам. Первый боец преклонил голову. Взяв его меч, император коснулся им сначала левого, потом правого плеча солдата.

– Встань, рыцарь империи! – зычным голосом величественно изрек Айрис и после того, как новоиспеченный рыцарь поднялся на ноги, вручил ему его меч. Тот, приняв оружие, низко поклонился. Такой церемониал повторился в точности с каждым солдатом из сотни. По завершении обряда посвящения рыцарям предстояло принятие присяги, которую они заучивали на память все годы подготовки.

Мастер поднял руку для привлечения внимания, не столько рыцарей, сколько расшумевшихся зрителей, что растеряли уже всякое терпение в ожидании долгожданного начала турнира. Когда трибуны смолкли и, прошелестев между рядами, стихли последние легкие шепотки, он заговорил, и сотня глоток подхватила вслед за ним суровые слова клятвы, что воодушевлённо поплыли над ристалищем:

– Я присягаю на верность своему императору и народу! Клянусь исполнять долг до последнего вздоха, до последней капли крови и умереть за Алатарианскую империю, ежели этого потребует ее защита! Клянусь защищать своего брата по службе! Клянусь не сворачивать с выбранного пути, несмотря ни на что, и стоять до конца! Я принимаю тяготы и лишения службы! Слава императору!

Каждую фразу молодые парни выкрикивали во весь голос, стараясь перекричать друг друга. Однако на чёткости восприятия это не сильно отражалось, лишь усиливая его. Император стоял с легкой улыбкой на лице.

      Событие это всякий раз производило неимоверный фурор