Смерть травы - Джон Кристофер

— Странно-не странно, но они ушли, — ответил Роджер, зевая. — А что ты думаешь о Пирри и Джейн?

— Либо они так далеко ушли, что не слышали выстрелов, либо их заметили и тогда… Эти парни неплохие стрелки.

— Они блуждали по тропам любви, до выстрелов ли тут? — усмехнулся Роджер.

— Я уверен, Пирри непременно бы вернулся, если бы мог. Не услышать такого грохота было просто невозможно.

— Есть другой вариант, — предложил Роджер. — Джейн могла без нашей подсказки припрятать нож. Скажем, в подвязке. Такие идеи обычно спонтанно приходят в женские головки.

— Где же теперь Джейн?

— Перебежала к нашим дружкам. Или испугалась, что ее рассказ о том, как она потеряла мужа в первую брачную ночь, не возымеет здесь успеха.

— Я думаю, у нее достаточно здравого смысла, чтобы понимать, что сила женщины в ее слабости.

— Все-таки забавные создания эти женщины, — сказал Роджер. — В девяносто девяти случаях из ста они без колебаний поступают разумно. А на сотый — ставят все с ног на голову с не меньшим энтузиазмом.

— Что-то ты развеселился не на шутку, Родж!

— Не мудрено — после такой передряги. Вторая граната свалилась в паре шагов от моего окна.

— И ты, конечно, не расстроишься, если Пирри действительно погиб?

— Не особенно. Откровенно говоря, совсем — нет. Думаю, я был бы даже рад. Ты напрасно так превозносишь его. Жемчужина рождается только в раковине больной устрицы.

— По-твоему, мир — больная устрица?

— Знаешь, я устал. Мне не хочется продолжать этот спор. Ты ведь понимаешь, что я имел ввиду. Вечные ценности утеряны для этого мира. Я только молю Господа, что не навсегда.

— Но ведь раньше-то Пирри был вполне мирным обывателем. И когда все войдет в нормальное русло, он снова станет прежним.

— Ой ли? Никто не может положить жемчужину обратно в раковину. И ты в том числе. Мне не очень нравится перспективка нашей будущей жизни в долине. Могу себе представить, как Пирри будет вечно торчать за твоей спиной и дергать тебя за локоть.

— Если уж так необходим хозяин в долине, то им будет Дэвид. Ты же знаешь. Не я, не Пирри, а только Дэвид.

— Я никогда не видел твоего брата, — сказал Роджер. — И очень немного о нем знаю. Но ему не пришлось тащить свою семью и толпу прихлебателей через всю страну, как тебе.

— Это ничего не меняет.

— Нет? — Роджер опять зевнул. — Я устал. Иди спать. Я уже все равно не успею — скоро дежурить. Пойду только взгляну, уснули ли ребятишки.

Они подошли к двери. Анна и Оливия лежали у окна, на одеялах. Анна взглянула на них, но ничего не сказала. Дети спали все вместе на сдвинутых кроватях — Мэри, свернувшись калачиком, — у стенки, Стив и Дэви, обнявшись, — в середине, Тихоня — с краю. Он не спал, неподвижно глядя в потолок. Без очков лицо мальчика казалось странно повзрослевшим.

— Ты не думай, — сказал Роджер. — Я, конечно, благодарен Пирри. Но мы, наконец, поняли, что можем обойтись без него. И я очень рад этому.

Уже светало, когда Джон и Уилл заступили на вахту. Джон вышел в сад и осмотрел поле недавнего сражения. Ярдах в пятнадцати от дома лежал молодой мужчина лет двадцати пяти, с простреленной головой. Другого убитого граната превратила в развороченное месиво. Зрелище было ужасное. Джон подозвал Секомба, они оттащили трупы подальше от дома и спрятали за грудой бревен.

Секомб с отвращением посмотрел на свои руки.

— Иди в дом и умойся, если хочешь, — сказал Джон. — Я один побуду. Все равно скоро подъем.

— Спасибо, мистер Кастэнс. Грязная работенка. Нет ничего хуже войны.

Когда он ушел, Джон еще раз обогнул дом. Оружия он не нашел, — только несколько гильз да искореженную винтовку. Никаких следов Пирри и Джейн не было. Унылая пустынная долина простиралась вдаль, утопая в предрассветной дымке. Джон хотел было крикнуть еще раз, но передумал. Бесполезно.

Вернулся Секомб. Джон взглянул на часы.

— Ладно. Можешь будить всех.

Завтрак был почти готов, уже проснулись дети, как вдруг…

— Боже мой! — воскликнул Роджер.

Джон посмотрел в окно. По садовой дорожке неторопливо шагал Пирри, по обыкновению зажав винтовку подмышкой. Следом за ним шла Джейн.

— Пирри! — закричал Джон. — Черт подери, где вы были?

Пирри слегка улыбнулся.

— Не кажется ли вам, что это не совсем деликатный вопрос? — он кивнул в сторону сада. — Вы уже навели порядок?

— Вы все слышали?

— Трудно было не услышать. Гранаты не попали в дом? — Джон покачал головой. — Я так и думал.

— Они смылись, когда стало слишком жарко, — сказал Джон. — Только я не понял — почему.

— Может, их разочаровал огонь со стороны? — невозмутимо спросил Пирри.

— Со стороны?

Пирри махнул рукой на небольшой холмик справа от дома.

— Так, значит, вы стреляли оттуда?

— Конечно!

— Конечно, — повторил Джон. — Теперь мне все ясно. А я-то думал, кто из нас мог попасть в такую мишень почти в темноте? Да еще так точно попасть. — Он взглянул на Пирри. — Значит, вы слышали, как я вас звал, когда все уже кончилось? Почему вы не ответили?

— Я был занят, — усмехнулся Пирри.

Этот день прошел спокойно, они продвигались дальше без всяких препятствий, разве что довольно медленно. Теперь путь лежал в основном через вересковые поля. Иногда приходилось сворачивать с дороги и продираться сквозь заросли вереска, идти берегом какой-нибудь речушки или ручья.

Солнце палило нещадно, и Джон объявил привал на обед пораньше, а потом велел женщинам отвести детей в тень густой листвы платанов.

— Разве нам не надо торопиться? — спросил Роджер.

Джон покачал головой.

— Отсюда уже рукой подать. До наступления темноты будем на месте. А дети очень устали.

— Я тоже, — сказал Роджер. Он лег на сухую каменистую землю, сцепив руки под головой. — А вот Пирри, похоже, не устал.

Пирри что-то объяснял Джейн, показывая на юг.

— Она не прирезала его, — добавил Роджер. — Еще одна сабинянка. Интересно, на кого будут похожи маленькие пиррята?

— У Миллисент не было детей.

— Может, из-за него. Но, скорее всего, она сама не хотела. Миллисент была из той породы женщин, которые не очень-то стремятся обременять себя детьми. Ребенок спутал бы ей все карты.

— Кажется, что вся история с Миллисент была очень-очень давно, — сказал Джон.

— Время — странная штука. Сколько прошло с тех пор, как я вытащил тебя из кабины крана на твоей стройке, помнишь? А кажется, будто прошло уже полгода.

К северу от Кендала их взору предстали ставшие уже привычными мрачные свидетельства того, в какого хищного зверя может превратиться человек. Горящие дома, крики страданий и дикого ликования, обезображенные трупы… Повсюду стоял солоновато-сладкий запах разлагавшейся плоти…