Сердце феникса. Все исправить - Елена Белова

Что ты?..

Старший сын не двигался. И похоже, шепота не слышал. Кажется, он вообще ничего не слышал и не видел — широко раскрытые, немигающие глаза смотрели только вперед — на брата и его невесту.

На их беззвучный разговор — движеньем губ, касанием, взглядами. На блики пламени, пляшущие на их лицах...

Он смотрел и молчал.

А что он при этом видел — кто знает. Есть такие глубины в человеке, есть такие чувства, куда лучше не заглядывать, о чем не стоит просить рассказать. Потому что они только его.

Пламя пляшет и пляшет, огонь звездами отражается в глазах, и ладонь на ладони греются в общем жаре.

И давно замолкли все шорохи, и затих в предчувствии чего-то необычайного Феникс.

И тих, но глубок и ясен голос Хранительницы Анны:

— Ныне предстали вы перед Пламенем, дабы соединить свои жизни. Ныне предстали перед Пламенем мы, дабы скрепить ваш союз своим свидетельством и принять нового родича, если Пламя примет его.

— Так и будет, — пронесся по пещере слитный вздох. — Так и будет.

— Мы клянемся почитать Избранника Приближенной и нового родича. Если Пламя примет его.

— Так и будет, — вновь отозвались фениксы.

— Мы обещаем никогда не поднимать руки на Избранника и родных его. И защищать, как своих.

— Если Пламя примет его. Так и будет. Так и будет...

Да будет так.

— Алексей, нареченный Избранником Лины клана Феникс, ты даешь согласие на ритуал?

— Да.

Голос звучит спокойно и мягко, а глаза не отрываются от ее лица.

— Добровольно?

— Да.

— Отвечаешь жизнью?

— Да.

Его лицо в теплых отсветах огня кажется почти золотым... а глаза черными.

— Феникс и Избранник, вы принесли к Пламени вашу любовь и ваши клятвы. — Языки огня одевают тело Хранительницы оранжево-янтарным плащом, а в ладонях, протянутых к ним, вспыхивают золотом два клинка. — Теперь принесите Дар...

Ладонь Лёши в ее руках, короткий блеск ножа — кровь, собирающаяся в чашечке ладони.

Потом ее боль, почти незаметная, ее кровь, мерцающая в бликах Пламени. Печальные и строгие глаза Анны. Бешено бьющееся сердце. Замерший, завороженный Феникс. Потерпи, птица. Все получится, я знаю.

Высшие Силы! Пламя, прошу и заклинаю! Пожалуйста!

Должно получиться. Должно.

У тех Лины и Лёша получилось же.

Кровь — ее и Лёша — сливается в руках Анны, на миг замирает огнем, окутанная нежданно выстрелившим шафранно-алым языком, и вдруг вскипает.

Должно получиться. Должно!

Кровь становится маленьким вишнево-золотым водоворотом, искристым вихрем, бурлящей лавой...

Должно получиться. Должно. Пожалуйста!

В глазах Лёша тают звезды — он смотрит не отрываясь. Если получится — ты будешь первым за тысячу лет, кому удалось. Если только получится...

В руках Анны переливается и кипит их общая кровь — как озерцо лавы, как пламя... как мечущееся сердце... и затихает, точно плавясь. Сотни широко раскрытых глаз смотрят на то, что недавно было кровью, — легкое как перо, почти невесомое золотисто-нежное облачко. Оно плещется в сложенной чаше ладоней, как туман, стелется, слоится... И голос Хранительницы чуть дрожит...

— Протяните руку над Пламенем.

Сейчас.

Две руки с переплетенными пальцами опускаются вперед.

В огонь.

К чаше...

Огонь не жжет, он теплый и мягкий, ласково гладит кожу, Лёш с улыбкой смотрит, как по его пальцам скользят язычки Пламени...

Сейчас. Сейчас...

Вот!

Золотистое облачко взвивается вверх, клубится мерцающим туманом... и впитывается в их ладони. И губы касаются губ уже по праву. И Феникс обнимает Избранника — уже по праву. И Лёшу наконец отказывает его знаменитая выдержка, и прорвавшийся сквозь барьер буйный вихрь немыслимого счастья кружит головы, почти заставляя воспарить над полом...

Все.

— Пламя приняло тебя, Избранник. Теперь ты наш.

И эхом отозвалось племя:

— Да будет так. Ахлан васайлан, родич! Добро пожаловать!

Еще секунду в пещере царила тишина... а потом рухнула, сметенная смехом, поздравлениями, подарками. И советами, не всегда приличными.

— Счастья вам! — К ногам обнявшейся пары ложится многоцветный яркий ковер — дар Вадима. — Для вашей спальни.

— Дим! Зачем?

— Пригодится, — усмехается Владыка. — Есть на нем кое-какие чары... потом узнаешь. Кстати, это тоже тебе.

Легкое касание к виску.

— Чтобы сегодня ни ты меня, ни я тебя не слышал. А то позавидую.

— Дим!

— Лина, милая! Лёшенька! Счастья вам и любви. На всю жизнь, слышите? — Мила оглядывается на мужа.

— А нам внуков, — припечатывает тот, протягивая молодым коробочку с кольцами.

— Позвольте пожелать вам счастья, новобрачные. — Даже темные стекла очков не в силах скрыть блеска в глазах Беатрисы из василисков. — Это вам. Потом откроете...

— Лина, вот, держи. — Диана настойчиво пихает в руку что-то маленькое. — Вот... подарок.

— Это что?

— Ключ.

— От чего?

— От клетки. Я дарю тебе зверика. Он хорошенький. Шин... шиншина, кажется.

— Шиншилла. О боже... спасибо.

— Госпожа Приближенная, в день свадьбы я поздравляю вас. Мой дар — этот набор ножей. Он по силам вам теперь. — Это Стефания. — И еще... сегодня к Пламени вернулись восемь наших сестер. Примете ли вы их?

— Стефания... Преисподняя, конечно! Добро пожаловать...

— Племя горных радо вашей радостью, — царственно улыбается Магда. — Примите в дар эти браслеты.

— Спасибо. Красивые...

— Они пропуск в наши пещеры в любое время. И в вашу пещеру — лично вашу. Если вам захочется уединения, помните — у вас есть место, куда вы можете прийти.

— С благодарностью вам обоим. — Март склоняет голову, протягивая дорогой (весьма дорогой!) набор амулетов. Даже на невидимость есть... — Счастья вам.

— Лина, тут кое-что для брачной ночи, — нагло влезает Марианна. — Потом откроешь! А это тебе, новый родич! — И звонкий чмок в щеку...

Поздравления, подарки, объятия, смех кружат, все желают счастья новой паре. И никто, кроме Лёша, не замечает, что Владыка уже у входа.

— Дим, ты куда?

— За Иринкой. У нее сегодня должны закончиться эти ее воздушные соревнования. Мы скоро.

— Погоди, охрана...

— Лёш, брось. У всех праздник. Я на пять минут, что тут охранять?

— Но ты вернешься?

— Мм... поймал. — Лицо Вадима вдруг освещается немного смущенной улыбкой. — Ты нас простишь, если мы немного... задержимся? Все-таки два дня не виделись. С этими ее соревнованиями и со всеми делами только и времени было, что на телефонные звонки.

— А-а... — Лёш с понимающей улыбкой касается виска. — Это вот почему «чтобы сегодня ни ты меня, ни я тебя не слышал»?