Меч Света - Олег Карачевский

Всё же я не могу с честным видом сказать, что я рос самым обычным мальчишкой в своём родном мире. Большинство других детей считало меня изгоем. Мне нравилось моё одиночество. Никто не насмехался над тобой, когда ты был один. Никто не дразнил, не грубил и не кидался камнями. Дом моих дедушки и бабушки, к которым я приезжал гостить на лето, стоял в посёлке на краю с лесом. Однажды я на целый день убежал в этот лес. Тогда мне казались враньём истории, что в лесу можно заблудиться. Взрослые! Вы меня только пугаете, чтобы я туда не ходил! И нет там никаких волков, страшной Бабайки и прочих чудищ! В нашем мире их давно перестреляли охотники из палок стреляющих огнём! Именно так я тогда думал. Волков и чудищ я в лесу так и не встретил. Даже Бабайку не нашёл. Зато встретил несколько белочек, двух ёжиков и успел заметить миг, когда мимо меня пронёсся зайчик и тут же скрылся в чаще. Когда же Солнце начало садиться, тут то я и понял, что… Что понятия не имею, в какой стороне находится дом моих дедушки и бабушки! Весь день плутая по лесу мне и в голову не пришло оставлять за собой крошки. Да у меня с собой и было только печенье, которым я хотел поделиться с белочкой. Но они меня все слишком испугались и не стали его брать. Когда солнце потускнело и стало склоняться к горизонту, тут то я и вспомнил те страшные истории, которыми меня пугали перед лесом. А что, если все эти чудища появляются только ночью? Меня тогда даже пугало не то, что взрослые меня накажут, если не застанут дома вечером. Если бы это имело для меня какое-то значение, было бы значительно проще подружиться с зайчиком, белочкой и остаться жить в лесу. Но что, если с наступлением ночи придёт Серый Волк и съест меня? Он ведь тоже голодный за целый день. А у меня кончилось печенье. Глотая слюну я вспомнил, как вкусно готовила моя бабушка. Где-то там остался такой милый дом в саду и ужин на столе. Мне представился его вкусный аромат. От него веяло Теплом. Тогда я попытался ощутить, где же может быть это это самое Тепло. Я представил, откуда оно могло бы исходить. Потом я сказал себе, если Солнце там, то там значит Запад. А если там Запад, то значит мой дом — вон Там. И я быстрым уверенным шагом пошёл именно в выбранном собой направлении. Как ни странно, мне удалось выйти именно к дому моих родных. Как оказалось, за время моего отсутствия, меня успели хватиться и переискать по всем окрестностям. Мягкое место болело несколько дней, но в то, что в лесу можно заблудиться, я потом так и не верил. Как и не верил, что днём там бывают хищники. Мне потом сказали, что хищники ночью приходят из более далёкого леса и едят непослушных детей. Если дети сильно не послушные, то они могут прийти и забрать их прямо из дому. Тогда я спросил, как же звери узнают, что дети не послушные. В ответ мне пригрозили всё рассказать вон той сороке. А сороки они такие болтливые, что обязательно расскажут всем вокруг. В лес я потом всё равно сам пошёл ещё раз. Причём не раз. Причём обычно именно ночью. Специально, чтобы днём быть на виду и выглядеть послушным, а ночью самому отправиться на поиски Волка, пока он сам первый меня не нашёл и не напал, когда я бы того меньше всего ждал. Например во сне! Все домочадцы ночью спали, а потому меня так ни разу и не хватились. Почти. Кроме одного раза. Но то совсем другая история. Скажу лишь, что я подбил свою младшую сестру сходить со мной один раз и хотел продемонстрировать ей, что "бабаек" — не существует. После того случая она перестала заикаться примерно через год. Мягкое место болело значительно дольше, чем после того, как я ходил в лес первый раз сам. Бродить в него я перестал. Просто сестра за мной следила и всем докладывала, если вдруг что.

Теперь же моё Чутьё мне сильно пригодилось. Оно только усилилось в этом Мире полном Магии. Окружающая Тьма не была абсолютной. Откуда-то в неё проникал Свет. А если есть Вход, то значит, есть и Выход. Я шёл, полностью положившись на Силу. Я старался как можно выше подымать ноги, чтобы не споткнуться о камни и неровности. Время — только условность. Я не знаю, сколько его прошло, прежде чем, пройдя мириады длинных пещер, туннелей и развило, я вышел в просторный зал. Всю его поверхность покрывала вода. Лишь у стен было нагромождение камней, по которому я и пошёл, чтобы не упасть нечаянно в бездонную пропасть.

Трещина в скале. Из неё идёт Свет! Ха-ха! Вне себя от радости я помчался вперёд. Есть Свет в конце туннеля! Своды трещины сходились в достаточно широкий вход, округлый свод был достаточно высоко, чтобы под ним в полный рост мог пройти человек. Пока я бежал, мне вспомнился анекдот про метро. Читатель, вы ещё помните, что такое метро? Да, про то, что я вам говорил в начале книги. Так вот, пессимист видит тоннель, оптимист видит Свет в конце туннеля, и только машинист поезда с горящими фарами видит двух идиотов, которых сейчас этот поезд раздавит. Нельзя сказать, что эта история имеет сейчас отношение ко мне. Но на каменном полу как раз были старые ржавые рельсы. Видимо когда-то тут была штольня, через которую что-то добывали. Так что я просто представил, что я бегу по тоннелю метро и несусь на встречу огням надвигающегося поезда. Вот раздался его гудок! Вот послышался стук его колёс. Их шум надвигался на меня переходя в громкий грохот. Колёса тележек стучали всё громче и громче. Вот-вот первый вагон натолкнётся на меня и раздавит в лепёшку! И… Я помотал головой, сбрасывая наваждение, и прислушался. Это просто капала вода и топот моих ног отражался эхом от стен и конца туннеля. Свет был всё ближе и ближе. Я выбился из сил и еле дышал. Диафрагма жутко болела и казалось цеплялась за рёбра. Мои ноги двигались всё медленнее и медленнее, со всё большим и большим трудом, аж пока я совсем не упал. Дальше я шёл неспешным шагом. Свет бил в мои глаза, успевшие привыкнуть к полной темноте. Казалось, что его источник совсем рядом. Но я шёл и шёл, а туннелю как-будто не было конца.

Ноги начали болеть. С каждым шагом мышцы будто било током. Сначала я терпел. Потом пытался этот ток использовать, чтобы делать каждый новый шаг. Помогло, но не на долго. Я упал на грязный пол. Я хватал ртом воздух. От моего падения с земли, покрытой щебнем и прочим мусором, поднялось множество пыли. Она искрилась в идущем из конца туннеля свете. Казалось, его лучи будто протянули мне руку Свыше. Я взялся за рельсу и пополз вдоль неё на руках. Оказалось, что ползти значительно легче, чем идти. Ноги — условности. Какая разница, чем перемещаться в пространстве? Вон большинство животных вообще использует и руки, и ноги. И на своих четырёх лапах большинство из них бегает быстрее человека!

Рельса, вдоль которой я полз, внезапно начала уходить в слой земли, камня и пыли. Она то исчезала, то появлялась. Наконец поверхность пошла под уклон вверх и она пропала совсем. Я пополз вдоль стены. Прижался к поверхности туннеля и продолжал пересовывать своё туловище. Иногда я пытался приподняться, держась за выщербины в породе. Но потом снова падал. Не сколько от того, что ноги меня не держали, сколько от того, что ползти было легче. По пути мне то и дело стали попадаться осколки камней и груды земли. В последний раз попытавшись приподняться, я сел спиной к стене и снова посмотрел на Свет.