Ночные гости - Лариса Соболева

Раздался звонок. Изольда утерла нос, сняла трубку:

– Але?

Гудок длинный. Снова звонок, поняла, что звонят в дверь, принялась искать халат, так как по обычаю разгуливала в трусах и лифчике. Звонок.

– Ща! – крикнула Изольда, нашла халат, подошла к двери. – Кто?

– Гудвин, Изольда. Открой.

– Ой, боже мой… – обрадовалась она, открывая замки.

Сейчас они вдвоем помянут Дианочку, горе-то и у него, ведь такую красоту потерял! Ну и вид у него, если бы не обстоятельство, Изольда расхохоталась бы: плащ, шляпа, перчатки, темные очки, вырядился, словно на улице осенний дождь и солнце одновременно.

– Ты одна? – спросил Гудвин.

– Одна, одна. Ты раздевайся, проходи. А Дианочки нашей нету… – заревела Изольда. – Убили бедненькую. Зарезали. Выпьешь?

– Откуда знаешь, что ее убили? – спросил он, садясь в кресло, очки снял и положил их на столик.

– Следователь сегодня сказал. Ты водку или коньяк?

– Все равно. Что он еще сказал?

– Не помню, – суетилась Изольда, примитивно сервируя стол. Плюхнулась в кресло, разлила водку по рюмкам. – Базарил, базарил… Ай! Не в том я состоянии была. Ну, давай, за Диану.

– Дай телефон Лили.

– Номер? У меня нет, не записала. Следователь тоже хотел ее… его… номер то есть.

– Лилю подозревает в убийстве?

– Нет, – закусывая огурцом, сказала Изольда. – Сказал, мужик зарезал.

– А говоришь, не помнишь, о чем он базарил. Где она живет?

– Кто?

– Лиля.

Тут только Изольда своими туманными мозгами припомнила, что следователь интересовался мужчинами Дианы, значит, подозревает их, в частности Гудвина, а он у нее сидит. Сроду не то что не приходил, но и не показывался, и вдруг заявился.

– А тебе зачем? – насторожилась Изольда.

– Она с друзьями убила Диану.

– Хм! Следователь не знает, кто убил, а ты знаешь?

– Знаю. Скажи, где она живет?

– Мне неизвестно.

Не понравился ей диалог, вопросы Гудвина подозрительные, как и его появление, сам он какой-то напряженный, неестественный, одет по-дурацки. Изольда подумывала, как бы сбежать из квартиры, чутье подсказывало, что ей понадобится помощь. Вот дура, пустить в дом типа, которого знать не знает, в глаза не видела! Тут протрезвеешь за секунду.

– Ты свела ее с Дианой, значит, знаешь и телефон, и где живет.

– Я принесу колбаски, – смекнула она, каким образом удрать. Кухня за прихожей, только бы дверь открыть быстро, а главное, зубы ему заговаривать. – С Лилей я недавно познакомилась… в кабаке… Она работу искала, просилась в клуб к Диане…

Она лихорадочно повернула защелку, но дверь не успела открыть, внезапно Гудвин схватил ее за волосы и швырнул в комнату. С криком «а» Изольда полетела куда-то вниз, еще и проехалась по скользкому полу, как фигуристка по льду. Кричать надо, орать, чтобы соседей поднять. И не подпускать его к себе, для этого нужно видеть этого ублюдка, который… Неужели он?!

Изольда чувствовала жжение в груди от одной этой мысли, быстро перевернулась, а Гудвин стоял над ней.

– Ты чего? – залепетала она. – Руки чего распускаешь? Я тебе не жена. Какие ко мне претензии?

Раздалась громкая музыка, он включил музыкальный центр.

– Адрес! – рявкнул он.

– Нет у меня адреса! – Она пыталась подняться, но грузное тело усилиям плохо поддавалось, к тому же ее колотило от страха. – Я бы сказала тебе. Слышь, уйди по-хорошему. Мы не виделись… Я никому не скажу…

Ну, дура, набитая дура. Что несет?! Изольда отползала от него, путаясь в полах халата, не выдержала и заорала:

– Помогите!!!

В его руке что-то блеснуло, в следующий миг острая боль врезалась в живот, такая страшная, такая невыносимая, что крик застрял в горле. От боли все поплыло, закачалось. Изольда повалилась на бок, боясь дышать, чтобы не всколыхнуть комок боли внутри, быстро расползавшийся по телу. Сквозь пелену она видела, как Гудвин лихорадочно вытряс содержимое ее сумочки, пролистал записную книжку, просмотрел сотовый телефон и в бессилии опустил руки.

Она понимала: если он поймет, что она жива, то обязательно добьет. Как ни велика боль, а надо терпеть, прикинувшись трупом, вдруг поможет. Что-то растекалось под боком, коснулось руки, упирающейся ладонью в пол, – теплое, вязкое, противное.

Подходит! Изольда видела его ноги сквозь приспущенные веки, хотя лучше не знать, что он собирается делать. Не дышать. Замереть. Торшер рядом. Если попробовать свалить на него торшер и побежать? Вытерпит ли она адский огонь в животе? Доберется ли до двери?

Отошел. Не добил. Почему?

Мысленно Изольда посылала ему импульсы: уходи, уходи…

Хлопнула входная дверь. Ушел?!! Не проверил? Почему?

С трудом она приподнялась на той руке, которая упиралась в пол. Мерзкая лужа растеклась под ней, рука находилась посередине этой лужи. Да не лужа вовсе, а кровь, вытекшая из нее. Вот почему он не проверил: много из Изольды вытекло кровищи, после этого не выживают. А она попробует. Эх, только-только жить по-человечески начала, вкусила радость – и что, умирать? А этот урод будет жить? Фиг ему!

Подняться на ноги Изольда не смогла, поползла к музыкальному центру, в этом грохоте никто ничего не услышит, сил хватило выдернуть шнур из розетки, настала тишина. Далее путь лежал к телефону. Очень трудно, очень больно, но это спасение. И чем быстрее она доберется, тем быстрее получит помощь, тут секунды важны.

Трудно было доползти, а попытка встать на колени не удалась, но жизнь была в трубке. Изольда потянула за шнур, база упала на пол, вместе с ней трубка. Лежа на боку, Изольда нажала на кнопки…

– «Скорая»? Меня убили. Приезжайте…

– Как же вы разговариваете, если вас убили?

Женщина не поверила! В другой раз Изольда такое ей сказала бы, что у нее уши отвалились бы.

– Мой адрес… – слабея, бормотала она, называя улицу, номер дома и квартиры. А если не приедут? Окончательно теряя силы, Изольда набрала номер соседей, к счастью, там подняли трубку. – Меня зарезали… Ломайте дверь…

После этого боль отпустила, она потеряла сознание.

– Если вы порядочный человек, а не ходячая правоохранительная машина, то мой секрет не разболтаете, – угрюмо сказал Валерьян Юрьевич.

Оправившись от первого шока, Береговой признал себя заурядным следователем. Ну как же было не догадаться? Стоило только как следует проанализировать, соединить факты, выстроить логику – и картина стала бы ясна. А у него не срасталось многое, та же Катя с долгом в двадцать тысяч выпадала из логики.

– М-да, – вымолвил Береговой, отодвинул от стола стул, сел на него без приглашения. – Значит, вы инсценировали свою смерть…

– А вы хотели, чтобы я лоб под пулю подставил? – буркнул Валерьян Юрьевич, недружелюбно косясь на следователя, беспардонно вторгшегося, как он считал, в его частную жизнь. Последствия вторжения теперь было сложно предсказать, так как Валерьян Юрьевич не доверял этим людям, которых легко купить и перекупить.

Береговой, напротив, взял понимающий тон, проникновенный, заодно в уме занимался вычислениями:

– Стало быть, сыновей и зятя уволили вы.

– Ну, я. А что?

– Почему?

– В воспитательных целях.

– Поздновато вы хватились, – заметил Береговой. – Хорошо, Валерьян Юрьевич, раз вы решили поступить так, то это ваше право, со своей стороны я обещаю, что не выдам вашу тайну. В таком случае разрешите уж вам помочь, я ведь работаю по убийствам в джипе. Покушались-то на вас, значит, в мою обязанность входит соблюдать ваши интересы, то есть найти убийц и заказчика.

– Складно говорите, но верится с трудом, – вздохнул живой труп.

– А вы поверьте, что я не враг вам.

– Будто у меня есть другой выход, – хмыкнул Валерьян Юрьевич и махнул рукой. – Ладно, допустим, верю. Я сказал вам, чего хочу от вас, а вы от меня чего ждете?

– Вы ведь неспроста уволили сыновей, кого-то подозреваете из близких в заговоре против вас? Кого?

Неохота было открываться чужому человеку, когда на душе черно, но Галина подбодрила:

– Говорите, Валерьян Юрьевич, чего уж. Мы разоблачены, может, господин следователь действительно поможет, сами не справимся.

– Сыновьям я устраиваю проверку, – хмуро сказал он. – А подозреваю… Сначала думал на Гертруду, потом отмел ее. Остановился на Верке, жене старшего сына, и Генке, муже Надежды, а также Светке, жене. Они чужие…

Он обстоятельно поведал, почему он так думает, Береговой отметил про себя, что логика в его рассуждениях присутствует, а вот с доказательствами туго, попросту – их нет.

– Вы не выходите отсюда, – дал совет Константин Михайлович. – Я теперь сам возьму ваших подозреваемых под контроль. Если выясню что-нибудь новое, либо позвоню, либо приеду. До свидания. – Он дошел до двери, затем вспомнил кое-что. – Один вопрос.

– Пожалуйста, – пожал плечами Валерьян Юрьевич, дескать, хоть сто вопросов, ему спешить некуда.

– Скажите, как Тарас Панасович одновременно находился в двух местах?