Надвигающийся шторм - Кайла Стоун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Попав на среднюю лестницу, Уиллоу могла подняться на четырнадцатую палубу.
Голоса приближались. Она прижалась к стене. Двое террористов с огромными автоматами сопровождали стройную седовласую женщину в шелковом платье и норковой шубке.
Они прошли мимо всего в полудюжине футов от Уиллоу. Ее сердце бешено колотилось в груди. Если бы мужчины посмотрели налево, они бы увидели ее сквозь заросли. «Не дышать».
Женщина заплакала, оступившись на булыжниках в своих четырехдюймовых каблуках. Один из мужчин схватил ее за локоть и потянул вверх. Другой нес полупустую наволочку с драгоценностями.
— Вы не должны этого делать, — умоляла женщина. — Я могу перевести вам любую сумму. Пожалуйста, не трогайте нас.
Мужчина с наволочкой прорычал что-то на тагальском языке. Уиллоу не говорила на тагальском, но бабушка иногда его использовала. Дома на заднем плане всегда работал филиппинский канал. Она узнала несколько слов. «Заткни свой рот, свинья».
Они прошли мимо и скрылись в кустарнике.
Уиллоу с облегчением выдохнула. Корабль накренился, и ее желудок качнулся вместе с ним, вызывая тошноту. Над головой грохотал гром. Пора уходить. Она должна вернуться к ближайшей лестнице. От напряжения у нее затекли ноги. Уиллоу встала.
И замерла. С лестницы послышались новые звуки.
Ее укрытие слишком ненадежно, чтобы оставаться в нем. На этот раз ей повезло. Но нужно идти, и прямо сейчас.
Она обогнула вазон и оттолкнулась от стены. Идти по тропинке значит навлечь на себя беду, но она могла пройти через сам парк. Большая часть листвы послужит хорошим укрытием.
Уиллоу протиснулась через столы и стулья кафе, стараясь ничего не задеть, чтобы избежать шума, и пробралась между самшитом в форме гигантского мозгового коралла и лавровым кустом в форме пурпурного веера. Мульча, ветки и опавшая хвоя хрустели под ее босыми ногами. Она вдыхала аромат цветов и остролиста, напрягая слух, вслушивалась в пение птиц, доносившееся из динамиков.
Отодвинула в сторону два растения высотой по грудь, сформировавшиеся в тыквенно-оранжевые столбы. Шип зацепил ее платье, и она рывком его освободила. Сад пестрил цветами — желтые анемоны и голубые элкхорны, розовые и зеленые растения, похожие на драконий глаз, и множество других, которые Уиллоу не могла назвать.
На секунду она почти забыла. На какую-то половину секунды ей это удалось — и вот снова боль пронзила сердце. Уиллоу никогда не сможет забыть, никогда не забудет, ни на минуту, что ее сестры больше нет, что она умерла ужасной смертью. Хуже того, она умерла напуганной и одинокой. И в этом виновата Уиллоу.
Она прислонилась к стволу японского клена, вокруг нее трепетали красные листья, похожие на крошечные ладошки. С ее губ сорвался придушенный всхлип. Она закрыла рот обеими руками, ее плечи подрагивали.
Она не могла сорваться. Не здесь. Она не могла даже горевать. Не сейчас. Не сейчас, если она хотела выжить. Уиллоу зажмурила глаза, желая вернуть боль, запихивая горе, печаль и отчаяние в крошечную коробочку в уголке своей души.
Когда она открыла глаза, молния осветила атриум. Три темные фигуры двигались в неподвижном пространстве. Они появились всего в нескольких десятках ярдов впереди нее, скользя по дорожке, как бесшумные тени.
Раздался раскат грома. Кроме птичьего щебетания на ветке рядом с ней, она услышала другие звуки. Шаги и голоса. Позади нее.
Уиллоу замерла, и ее сердце покрылось ледяной коркой.
Она в ловушке.
Глава 33
Габриэль
— Мы знаем друг друга не так давно, — неуверенно проговорила Амелия. — Но я что-то почувствовала.
Габриэль пристально посмотрел на нее. Голубое сияние от голограмм мерцало на лице Амелии. От ее красоты захватывало дух. В его сердце образовалась крошечная брешь.
— Я что-то почувствовала, — повторила она громче. — Ты думаешь, что можешь судить меня, но это не так. На самом деле у меня нет времени или… близких отношений. Все мои ровесницы — дочери политиков, руководителей компаний или знаменитостей. Они хотят приблизиться к власти моего отца. Или мечтают оказаться в последнем блоге сплетен о знаменитостях, чтобы их фотографии в обнимку со мной пестрили по всему интернету.
Он скривил губы.
— Сейчас расплачусь.
— Я понимаю. Я все понимаю, ясно? Это ничто по сравнению с настоящими страданиями. Но я пытаюсь сказать, что до тебя никогда… — Она прочистила горло, румянец перекинулся на шею. — Мы такие разные. Но я увидела в тебе что-то, что-то в твоих глазах. Рядом с тобой я могу быть сама собой. Тебя не впечатляет влияние и власть моего отца, мое богатство и статус.
Он фыркнул.
— Видишь? Именно этого хотят все остальные. С тобой — это барьеры. Я еще не встречала никого подобного.
— Ты общаешься не в тех кругах.
— Да, я начинаю это понимать.
Он почти улыбнулся.
— Ты удивишься, насколько человечными мы можем быть.
Она встретила его взгляд, ровный и немигающий.
— Я удивлена. Я признаю это. Ты удивил меня.
Осколок вины пронзил его легкие. Габриэль посмотрел вниз на оружие в своих руках.
— То, что я почувствовала, было настоящим. — Голос Амелии надломился. Он взглянул на нее. Ее лицо сморщилось, как будто она боролась со слезами. — Мне тяжело признавать. Но я чувствовала это. И я знаю, что ты тоже.
Корабль накренился. Габриэля затошнило. Он жестко произнес.
— Это было притворство. Я уже говорил тебе.
— Неужели так трудно признать? — Призрак улыбки коснулся ее губ, подбородок задрожал.
Амелия была дочерью Деклана Блэка, миллиардера, генерального директора, коррумпированного председателя Коалиции Единства, человека, который не позволял получить лекарство «БиоГена» всем, кто не родился с серебряной ложкой во рту, включая мать Габриэля. Он видел, как его мама умерла из-за ее отца. Амелия — враг.
Тогда почему ему казалось, что его сердце вот-вот разорвется?
— Всегда трудно показаться ранимым, — тихо сказала она. — Неважно, кто мы и откуда.
— Там, откуда я родом, нет места для ранимости.
— Я в это не верю. Ты любишь своего брата. Я видела это ясно как день.
Габриэль не стал отвечать. Слишком много запутанных эмоций клокотало в его душе. Так много вещей, которые он не хотел и не должен испытывать. Не имел права чувствовать. Воспоминание об их поцелуе нахлынуло на него — мягкое, открытое выражение ее лица, столь непохожее на холодную сдержанность, которую Амелия демонстрировала остальному миру.
Она проникла под его кожу. И он это ненавидел.
Габриэль вскочил на ноги.
— Я принесу попить.
Он перекинул винтовку через плечо и пошел по затемненному центральному проходу к ящику бутылок с водой у задней стены. Его рация зашипела, и
