Мир вместо защиты - Николай Иванович Курдюмов

Самые многочисленные и отъявленные убийцы насекомых — осы и наездники.

Осы — это намного больше, чем те полосатые бестии, что лепят «бумажные» гнёзда на чердаках и больно кусаются. Только в СНГ их больше 10 000 видов. И подавляющее большинство — искусные, расчётливые и умные охотники. «Мясом травоядных» они кормят своих личинок. Живут в основном поодиночке, и кусаться почти не умеют: защищать некого. Стилет хищной осы — скальпель хирурга, а вовсе не копьё для обороны!

Наездники — близкие родичи ос. Их больше 30 000 видов. Это изящные «осочки», часто с тонким стебельком вместо талии, в основном очень небольшие, а некоторые яйцееды даже меньше миллиметра. Вместо жала у них тонкий яйцеклад — « шприц », приспособленный для протыкания жертвы, а часто и для просверливания её гнёзд. Их метод — убийство яйцом. Самки просто впрыскивают яйца в личинок, куколок или в яйца своих жертв. И личинка живёт внутри хозяина, как мышонок Джерри в головке сыра.

Самые крупные осы — сколии. Некоторые больше четырёх сантиметров от челюстей до жала! Охотятся на личинок разных жуков–хрущей: майского, олёнки, бронзовок, хлебного жука, для чего могут энергично рыть ходы в почве. А кого не поймают сколии, тех изловят и утащат более мелкие тёмные осы — тифии.

Знаменитые своими жуткими укусами огромные шершни (фото 13) сами едят нектар, пыльцу и фрукты, а вот молодь выкармливают исключительно «мясом». Отряд рабочих шершней постоянно прочёсывает окрестности, добывая всё, что можно унести в гнездо. Прямо как наши птицы!

Врождённое качество всех хищников и паразитов — хирургическое знание анатомии жертв. Личинку надо обездвижить, но не убить! Мгновенный точный укол в нужный нервный узел — и « мясо » готово. Парализованная жертва затаскивается в норку и украшается яйцом, после чего вход заделывается. Личинка осы — дипломированный патологоанатом с рождения. Последовательно подъедая жировые ткани полуживого полутрупа, она мастерски обходит важные органы и нервы: пока «мясо» живо, оно не испортится! Тут, внутри, личинка часто и окукливается.

Осы церцерисы запасают жуков пачками. Один вид всегда кладёт рядышком трёх златок и своё яйцо с краю. Личинка скушает всех по порядку. Ещё восемь видов натаскивают в гнездо по нескольку долгоносиков. Не остаются без внимания и «долгоносые» личинки — их собирают осы одинеры. Натаскивают целыми корзинками, по 20–30 штук на одно дитё. Не отказываются и от личинок разных листоедов. Живут эти санитары в полых сухих стеблях, которые мы обычно жжём целыми кучами с чувством глубокого удовлетворения.

Осы эвмены кормят детишек разными гусеницами, которых складывают в норке ровными рядками. Парализовать их можно лишь частично, и гусеницы могут слегка ворочаться. Это может повредить яйцу, и мудрые эвменихи подвешивают его к потолку на ниточке.

Оса аммофила, или пескорой (фото 14), придумала лучше: точным уколом в брюхо она сворачивает гусениц в спиральку, укладывает «бублики» в аккуратный «цилиндр» и венчает яйцом. Красота! Охотится на пядениц и совок; озимую совку ищет под кустами злаков, а найдя, свирепо выгоняет наружу.

Осы–полмсты — как раз они лепят гнёзда на чердаках — тоже весьма активны. Гнездо из десятка рабочих ос съедает за сутки три десятка гусениц. Найдя выводок американской белой бабочки, выедают до двухсот гусениц за три дня.

Сфексы и тахиты добывают крупную дичь. Сфекс парализует сверчков, саранчу, кузнечиков и кобылок. Выбирает исключительно самок с яйцами. Жертву вырубает тремя точными ударами в двигательные нервные узлы. На время кладки сфексы образуют колонии: роют норки рядом, в одном холмике. Потомки обычно прилетают на место родителей.

Притащив сверчка, сфекс обычно не прячет его сразу. Сначала совершает какие–то ритуальные действия: ползает вокруг, взлетает и садится. Фабр мешал нескольким сфексам затаскивать в норку сверчка, и вскоре «надрессировал» их прятать его сразу, без предварительных манйпуляций. Через год это умела делать вся колония!

Тахыты также ловят кобылок и кузнечиков. Тахит анафемский (вот уж имечко, избави Господь!) охотится даже на молодых медведок, ползая по их ходам. Не чураются тахиты и бандитизма: часто захватывают набитые «мясом» жилища сфексов и невозмутимо устраивают своё потомство за чужой счёт.

Осы бембексы ведут птичий образ жизни: постоянно таскают своим детишкам свежих мух и слепней. За время кормёжки каждая натаскивает по 60–70 штук.

Осы астаты охотятся на травоядных клопов. Пелопей, агении и пампмлы ловят пауков — не наши люди. Филанты охотятся на пчёл — тоже не наши. А вот мушки тахгшы и хризиды поступают вполне по–людски: пока оса летит за очередной дичью, они успевают юркнуть в гнездо и отложить свои яйца. Личинки мух выходят первыми, расправляются сначала с личинкой осы, а потом и с её провиантом. Что ж, природа справедлива: и на хищника найдётся хищник!

Наездников мы рассмотрим позже. Фабр упоминает трёх самых героических их них. Наездник рмсса (фото 15) — микроскопический сверлильный станок. Самка ползает по дереву, простукивает древесину и на звук определяет, где сидит личинка дровосека или короеда. Запеленговав её и отметив точку внедрения, она вцепляется лапками в опору, загибает брюшко вниз и вертикально вонзает в древесину свой сантиметровый яйцеклад. На конце орудия — сверлильная головка. За полчаса–час сверло проходит полсантиметра древесины, находит личинку и впрыскивает яйцо!

Точно так же сверлят гнёзда диких пчёл левкописы и монодонтомеры (сам Фабр чертыхается по поводу последнего имени). Яйцеклады этих наездников — натуральные буры: дырявят даже черепичные гнёзда пчёл–строителей, слепленные из глины, песка и «цементной» слюны. А мы гордимся, что изобрели алмазный бур!

В траве сидел кузнечик…

Он ел одну лишь травку, гадом буду!

Не трогал и козявку, век воли не видать!!!

С особым трепетом Фабр описывает свои опыты с крупными хищниками: жуками, кузнечиками и богомолами. Пересмотрев тысячи драк, поединков и сцен пожирания в своих банках и садках, он ясно осознал: «жестокость» хищника — всего лишь игра процветающей природы. Но равнодушно смотреть на это всё же не мог.

Первые актёры для фильма ужасов — богомолы. Как у истинного монаха–инквизитора, молитвенно сложенные «руки» богомола — боевая стойка для броска на жертву. Ест он всё, что шевелится. Схватив насекомое, с точностью анатома выкусывает шейные нервные узлы, и дальше уже обедает не спеша. Но богомолов у нас на порядок меньше, чем кузнечиков.

Учебники зоологии — кто их помнит?.. То ли дело — песня! Вот выдали Шаинский с Носовым свой гениальный хит про зелёного кузнечика, и с тех пор мы точно знаем: «он