Незнакомка с соколом - Джанет Линфорд

Чарльз скрипнул зубами. Совершенно ясно, что из нее ничего не вытянешь. Он тоже лег на свой соломенный матрас и хмуро уставился в стенку. Эта женщина вызывает в нем то вожделение, то ярость; смена чувств происходит так быстро, что он перестает владеть собой. Подумать только, она вынудила его предложить ей руку, а ведь он знаком с ней всего лишь четыре коротких дня!

«Господи, что же я делаю?!» – в панике подумал Чарльз. Он ведь поклялся после Инес не уступать ни одной женщине. Он поклялся никогда не жениться. У него все внутри перевернулось при мысли о том, что ему придется терпеть сумасбродство Фрэнсис до конца своих дней…

Хотя сознание Чарльза отчаянно сопротивлялось женитьбе, тело его решительно отказывалось подчиняться доводам рассудка. Вожделение моментально вспыхивало в нем, когда он мысленно представлял себе, как она будет выглядеть в их брачную ночь. Он сорвет с нее свадебный наряд и не спеша овладеет ею – в собственной спальне, на белоснежных простынях… Сознание того, что он сможет наконец удовлетворить свою ненасытную жажду, укрепило его решимость.

Он женится на ней во что бы то ни стало – пусть даже будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь!

Дьявол ее возьми, эта женщина способна свести с ума любого мужчину…

Фрэнсис проснулась от голода и жажды. Вода монотонно плескалась о борт баржи, часы на городской башне пробили половину пятого.

Потянувшись, она обернулась и обнаружила, что Чарльз не спит. Он лежал на своем матрасе, опершись на локоть, и пристально смотрел на нее. Она съежилась под его взглядом, который выражал страстное желание обладать ею. Это выражение она заметила в первый же момент их встречи. Так, значит, после того, как это желание было удовлетворено, его интерес к ней не угас?

Эта мысль наполнила ее ликованием. Ей страшно захотелось снова расстегнуть его рубашку, прижаться губами к его обнаженной груди…

Фрэнсис потрясла головой, поспешно отгоняя безумные мысли. Если она поддастся соблазну, это будет означать его окончательную победу над ней.

– Я сейчас вот о чем подумала, – пробормотала она, решив, что говорить следует о чем-нибудь абсолютно безопасном. – С тех пор, как ты приехал за мной во Францию, ты ни разу никуда не опаздывал.

Чарльз сердито взглянул на нее.

– Я опаздываю, только когда вожусь со своими птицами.

– А почему ты не взял с собой одну из них? – спросила Фрэнсис, удивившись про себя, что не заметила эту странность раньше – ведь сокольничий никогда не появляется без птицы на руке.

– Я бы взял, но Арктурус сломал себе лапку.

– Ты оставил птицу со сломанной лапкой из-за меня?!

Холодное выражение лица Чарльза и стальные нотки в голосе дали ей понять, что к тому же это его любимая птица. Ей хотелось заплакать от жалости к бедной птице, оставленной так далеко, и к ее хозяину, который так умело скрывал свое горе.

– Пусть это тебя не беспокоит, – сказал он, заметив, как она огорчилась. – Мой сокол в хороших руках. Арктурус так же привязан к мастеру Дикону, как и ко мне. Ну, почти так же…

Это «почти» было весьма красноречивым, и Фрэнсис захотелось как-то утешить его.

– Знаешь, что я придумала? – серьезно сказала она. – Давай спарим Ориану с твоим соколом. Конечно, после того, как он выздоровеет и когда начнется сезон вязки. Ты хотел бы получить нового птенца и растить его?

– Я-то, возможно, захочу. Вопрос в том, захотят ли они. Нельзя же спаривать их по твоему усмотрению.

– Вот увидишь, они друг другу понравятся. Я почему-то в этом не сомневаюсь. – Фрэнсис вздохнула, огорчившись, что удачная тема исчерпана. Нужно было придумать что-то еще. – Интересно, каково это – расти среди стольких братьев и сестер? Я видела твой дом в Уэст-Лалуорте несколько раз, когда ездила за покупками с мамой. Он огромный, правда ведь? Мама говорила, что у тебя шесть братьев и сестер. Это, наверное, замечательно! Всегда было с кем поиграть…

Чарльз почувствовал тоскливую нотку в ее голосе и нахмурился. Неужели она и в детстве была одинокой? Что за загадочный рок довлеет над этой женщиной?

– Ну, положим, мое детство по большей части напоминало сумасшедший дом, – сказал он, стараясь вспомнить что-нибудь забавное, чтобы развеселить ее. – Однажды мы с Мэттью обрядили поросенка в чепец и кофту Люсины и усадили его на ее стул. Поставили перед ним миску с овсяной кашей, между копытцами засунули ложку. Испугали повариху до полусмерти. Она после этого несколько недель клялась, что Люсину волшебники превратили в поросенка, хотя при этом видела, что с сестренкой все в порядке.

Чарльз погладил непослушные волосы Фрэнсис и подумал, что она тоже волшебница, наделенная даром превращений. Он, во всяком случае в ее присутствии, превращается в идиота, абсолютно не способного владеть собой… Вот и сейчас ему хочется расстегнуть ее кофточку, снять корсаж и зарыться лицом между мягкими обнаженными грудями… Большим усилием воли он заставил себя вслушаться в ее слова.

– А вот я никогда не шалила, – с сожалением говорила Фрэнсис. – Рядом со мной всегда находились няньки – хотя я больше любила быть с мамой. Ей нравилось вышивать необыкновенные узоры шелком разных цветов – синим, пурпурным, зеленым, – и она рассказывала мне всевозможные истории. А я смотрела, как мелькает ее иголка, создавая волшебные картинки, и мечтала иметь брата или сестру. Пусть даже старше меня.

Чарльз состроил гримасу.

– Уверяю тебя, в этом нет ничего хорошего. Старшие братья и сестры командовали нами так, словно были вторыми родителями. Я дружил с Мэттью и Люсиной – они мне ближе по возрасту. – Он вспомнил, как они играли в шары и в карты, как бегали по парку, и снова пожалел Фрэнсис, которая росла совершенно одна в имении Морли. – Ты очень редко приезжала в Уэст-Лалуорт. Почему?

– У нас в Морли все было. А если чего-то не оказывалось, то нам привозили. Нет, ты не подумай, что у меня было несчастное детство. Напротив, мы очень приятно проводили время. Родители любили меня. Отец помог мне поймать первую соколиху и воспитать ее. Мне тогда исполнилось семь лет, и он начал брать меня с собой на охоту. Он всегда хотел иметь сына и меня воспитывал как мальчишку. Однажды я нашла гнездо соколов в лесу поблизости от болота…

Чарльз обратил внимание на то, что она не упомянула, у какого именно болота, хотя скорее всего это было то самое болото, где они впервые встретились.

– Гнездо было высоко?

– Довольно высоко. Мне пришлось вскарабкаться по дереву.

Она прислонилась к обшивке баржи, ее волосы щекотали ему щеку. Он легко представил себе, как она перелезает с ветки на ветку: черная юбка заткнута за пояс, ноги босые… – А как ты нашла свою Ориану?