Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid) - Лиза Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Деймон обернулся вороном прежде, чем Стефан успел попросить его поклясться.
Елена повернулась в кровати, автоматически пытаясь найти теплое тело рядом с ней. Но всем, что нашли ее пальцы, был холод. Вместо Стефана была пустота. Ее глаза открылись. – Стефан?
Милый. Они были так созвучны, что иногда казались одним человеком. Он всегда знал, когда она вот-вот проснется. Наверняка спустился вниз за завтраком,… миссис Флауэрс всегда подавала ему горячий, когда он спускался (еще одно доказательство того, что она была ведьмой из белой братии)… и Стефан приносил поднос.
– Елена, – сказала она, проверяя ее старо-новый голос просто, чтобы слышать как она говорит. – Елена Гилберт, девочка моя, у тебя было слишком много завтраков в постель, – она погладила свой живот… Да, она определенно нуждается в гимнастике.
– Тогда ладно, – сказала она, все еще громко. – Начнем с разминки и дыхания. Потом умеренная растяжка.
«Все это», – подумала она, – «тут же прекратится, как только появится Стефан».
Но Стефан не появился, даже когда она лежала разбитая в руины после целого часа упражнений.
И он не поднимался по лестнице с чашкой чая в руках.
Где он?
Елена посмотрела в окно и мельком увидела миссис Флауэрс.
Сердце Елены начало сильно биться во время выполнения упражнений, и оно никак не замедлялось должным образом. Ни смотря на то, что практически невозможно было начать беседу с хозяйкой из-за сильного сердцебиения, она закричала:
– Миссис Флауэрс?
И, чудо из чудес, дама прекратила вешать простыню на бельевую веревку и посмотрела вверх.
– Да, Елена, дорогая?
– Где Стефан?
Простыня парусом вздымалась вокруг мисс Флауэрс, полностью ее закрывая. Когда парус опустился, она исчезла.
Но Елена смотрела на корзину для белья. Она все еще была там. Елена закричала: «Не уходите!» и быстро надела джинсы с новым синим топом. Затем она сбежала вниз по лестнице, одновременно застегиваясь, и выбежала в задний двор.
– Миссис Флауэрс!
– Да, Елена, дорогая?
Елена могла видеть ее между вздымающимися полотнами белой ткани:
– Вы видели Стефана?
– Не в это утро, дорогая.
– Совсем?
– Я регулярно встаю с рассветом. Его автомобиль уехал как раз в это время, и он еще не вернулся.
Теперь сердце Елены забилось всерьез. Она всегда боялась чего-то подобного. Девушка глубоко вздохнула и мигом взбежала по лестнице.
Записка, записка…
Он никогда не ушел бы, не оставив записки. Но никакой записки не было на его подушке. Тогда она подумала о своей.
Ее руки отчаянно царапали простынь под ее и его подушками. Сначала Елена их не переворачивала, потому что боялась содержимого записки.
Наконец, когда стало ясно, что под подушками ничего нет, кроме простыни, она отбросила их и уставилась на пустое чистое белое место. Затем она отодвинула кровать от стены, на случай, если письмо упало туда.
В любом случае, она чувствовала, что если будет продолжать искать – она найдет. В конце концов, девушка вытряхнула все постельные принадлежности, обвиняющим взглядом уставившись на бессмысленный хаос, и часто водила по ним руками.
Должно быть это хорошо, потому что это значит, что Стефан не ушел,… если не считать того, что она оставила дверь шкафа открытой и не желая этого, видела кучу пустых вешалок…
Он забрал всю свою одежду.
… и пустоту внизу шкафа.
Он забрал всю свою обувь.
Не то, что бы у него было много одежды. Но все, что пригодилось бы ему в поездке, пропало,… как и он.
Почему? Куда? Как он мог?
Даже если окажется, что он уехал, чтобы подыскать им новое жилье, как он мог? Она устроит ему такой скандал, когда он вернется…
Если он вернется.
Продрогшая до костей, ощущая, как слезы самовольно бегут по ее щекам, она собиралась позвонить Мередит и Бонни, когда подумала кое о чем.
Ее дневник.
Глава 17
В первые дни после того, как она вернулась из загробной жизни, Стефан укладывал ее спать пораньше, хорошенечко укрывал и тогда позволял ей «работать за его компьютером» вместе с ним, оставляя записи в своего рода дневнике, рассказывая о том, что произошло сегодня, и всегда добавлял его собственные впечатления.
Сейчас она открыла этот файл, отчаянно и безнадежно прокручивая его до конца.
И вот оно:
Моя дорогая Елена,
Я знаю, что ты рано или поздно это прочтешь. Я надеюсь что рано.
Дорогая, Я верю, что сейчас ты можешь сама о себе позаботиться, я никогда прежде не видел такой сильной и независимой девушки.
И это означает, что время пришло. Пришел то час, когда я должен уйти. Я не могу больше оставаться рядом, не обращая тебя в вампира, снова. А мы оба знаем, что это не должно произойти.
Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, забудь меня. Я не хочу уходить, но я должен.
Если тебе понадобится помощь, я вынудил Деймона дать слово, что он защитит тебя. Он никогда не причинит тебе боли, и все то зло, которое сейчас твориться в Феллс Черч, не посмеет прикоснуться к тебе рядом с ним.
Моя дорогая, мой ангел, я всегда буду любить тебя…
Стефан
P.S
Чтобы помочь тебе влиться в нормальную жизнь, я внес деньги, за аренду комнаты в течение следующего года. Кроме того, я оставил тебе $20,000 стодолларовыми купюрами под второй половицей от стены, пересекающей кровать. Используй их на будущее с тем, кого бы ты ни выбрала.
И снова, если тебе что-нибудь потребуется, Деймон поможет. Доверяй его решеньям, если тебе нужен будет совет. О, моя прекрасная маленькая любимая, как я могу уйти? Даже ради тебя?
Елена закончила читать письмо.
А затем просто сидела около компьютера.
После всех поисков, она наконец-то нашла ответ.
И она не знала, что ей теперь делать, кроме как кричать.
Если тебе понадобится помощь – иди к Деймону… Доверяй его решениям… Письмо бы так вопиюще не рекламировало Деймона если бы его написал сам Деймон.
И Стефан исчез. И его одежда исчезла. И его обувь исчезла.
Он оставил ее.
Начать жить заново…
Именно в таком состоянии, ее нашли Бонни и Мередит, которых встревожило то, что Стефан не отвечал на их телефонные звонки в течение часа. Это был первый раз, когда девочки не смогли дозвониться к нему с тех пор как юноша приехал по их просьбе, для ликвидации монстра. Но сейчас монстр был мертв и Елена…
Елена сидела напротив шкафа Стефана.
– Он даже туфли свои забрал, – мягко, но бесчувственно сказала она. – Он забрал все. Но заплатил за год проживания в комнате. И вчера утром он купил мне Ягуар.
