Мой малыш миллионера - Анастасия Сова

из лент, что я уже успела привязать. Макар дергает руками, тащит за собой ленточку, а та приводит в движение дуги с игрушками, что начинают весело звенеть. Такая какофония и мелькание ярких красок вызывают у сыночка неописуемый восторг.

Я успеваю повесить только половину лент прежде, чем слышится дверной звонок. Приходится взять сына на руки. Он сначала недовольно кряхтит, хочет заплакать, но, оказавшись у меня на ручках, сразу успокаивается.

Надеюсь, что приехал Мирон. Хотя, очень странно, что он не открыл дверь своим ключом. С другой стороны, мало ли, что могло случиться.

Я распахиваю входную дверь без опаски. За ней стоит охранник, и он не пустит кого попало.

Увиденное заставляет меня напрячься. Этого человека я хотела бы видеть сейчас меньше всех. Уже знаю, что его визит не закончится ничем хорошим.

Оля, не здороваясь, проходит в квартиру, как к себе домой. Я киваю охраннику, потому что сегодня мы с ним еще не виделись. Сейчас довольно рано, и на прогулку собраться мы с сыном пока не успели.

– Я же уже дала ответ на ваш вопрос! – довольно жестко напоминаю девушке. Нужно держаться уверенно, иначе эта дама сожрет меня с потрохами.

– Да твой ответ мне уже по барабану, – усмехается девица.

– Тогда не вижу причин вам тут оставаться. Мне нужно укладывать ребенка, – стараюсь быть вежливой хотя бы ради приличия. Все же родителям удалось привить мне правила поведения в обществе.

– Нет, милая, это у тебя больше нет причин тут оставаться, – довольно заявляет Оля.

Настоящая змея! Как Мирон мог пропустить такое?!

После подобного заявления мне и вовсе становится не по себе. Появляется уверенность в том, что с отцом моего ребенка что-то случилось, иначе эта женщина не пришла бы с целью выставить меня из его квартиры.

Мирон явно дал понять, что жене не верит, да и если бы решил избавиться от меня, то сделал бы это лично. Он не из тех, кто станет прикрываться другими. Тем более, женщинами.

– Эту квартиру купил Мирон для того, чтобы мы с его сыном тут проживали. Если кто-то и сможет выгнать нас отсюда, то это он. Так что попрошу вас уйти, или я пожалуюсь охране.

– Вынуждена тебя огорчить, – Оля вытягивает губы уточкой, – но Мирон временно не может распоряжаться своим имуществом.

– В смысле? – паника вспыхивает в груди мгновенно. Живот скручивает от страха. Неужели, с ним действительно что-то случилось? Мне отчаянно не хочется в это верить.

– Мирона посадили. И пока он находится под следствием и будет отбывать наказание, решать вопросы с его имуществом буду я. А квартиранты с птичьими правами мне без надобности!

Когда Ольга все это произносит, с ее надменного лица не сходит торжествующая улыбка. Ей нравится говорить мне подобные слова, да еще в таком тоне, будто она погоняет раба на плантации.

У меня из-под ног уходит земля. Пол буквально уплывает, отчего я пошатываюсь. Не знаю, что за неведомая сила позволяет мне остаться на ногах, но все, о чем я в этот момент думаю – мне нужно удержать ребенка.

Перед глазами темнеет. Дыхание резко затрудняется.

Я пытаюсь взять себя в руки, но в голове происходит настоящая путаница.

– Так что, давай, собирай вещички, и на выход! Двадцать минут тебе хватит? Тут же нет почти ничего твоего, – девушка снова неприятно хмыкает.

– Откуда мне знать, что ты не врешь? – с презрением спрашиваю.

Девушка демонстративно закатывает глаза.

– Хорошо, что я подготовилась, да?! – хмыкает она. Достает телефон и включает мне какие-то видео.

На нем двое мужчин в форме выводят Мирона из комнаты. Запись не слишком четкая, потому что снимали явно скрыто, но смысл происходящего она передает довольно хорошо.

Мне не хочется верить в то, что я вижу. Быть может, это какая-то ошибка. Мирон никогда не переступал черту. Ни в чем. Я не верю, что могло случиться что-то такое, за что его вдруг забрали в СИЗО или куда там.

Спрашивать у Оли ни о чем не хочу. Состояние паники провоцирует тошноту, а мне еще и собраться нужно. Взять хоть что-то, что может пригодиться на первое время.

Вот только куда податься? Я понятия не имею.

ГЛАВА 26

Аня

Я складываю вещи в небольшую сумку. Беру только самое необходимое. Оля права, в основном, все это купил Мирон, и, по сути, это его вещи.

Макар почти все время плачет. Я пытаюсь его успокоить, но это бесполезно. Ему сейчас поможет только укачивание, а я физически не могу взять его на руки.

Оля непринужденно болтает по телефону почти все это время. Она не выглядит расстроенной даже немного. Такое впечатление, что ей все равно. Неужели, Мирон для нее ничего не значит?

Когда все вещи оказываются собранными, я переодеваюсь сама, переодеваю сына, а затем беру его на руки вместе с сумкой.

Малыш продолжает плакать. Он будто чувствует, что случилось что-то плохое. Непоправимое.

Когда мы с сыном оказываемся в подъезде, меня накрывает безысходностью. Я все пытаюсь успокоить плачущего малыша, но он никак не хочет прекращать плакать. Точно осознает, что наша жизнь в очередной раз перевернулась.

Я понимаю, что не смогу уйти далеко от дома, пока мы с сыночком в таком состоянии. Решение проблемы приходит само собой. И я решаю обратиться за помощью к Алексу. Кажется, он сказал, что живет двумя этажами выше. Очень надеюсь, что он не откажет.

Пешком преодолеваю два лестничных пролета. Мое сердце отчаянно колотится. Если сосед не пустит меня… Я даже не знаю, что тогда будет.

Наверное надо позвонить Кате, но для начала хочется успокоиться.

– Аня? – Алекс выглядит удивленным, но он не мешкает, не раздумывает, сразу пропускает меня в дом, забирает из рук сумку.

Он прав, его квартира точно такая же, но другая. Здесь много серого цвета в сочетании с черным и цветом дерева. Уютно, но как-то по-мужски. Совсем по-мужски.

– Что-то случилось? – сразу спрашивает сосед. – Рассказывай.

Поначалу я просто мотаю головой. Мне нужно время, чтобы собратья с мыслями, успокоить сына и, в принципе, решить, хочу ли я рассказывать постороннему человеку о своих проблемах.

– Хорошо, – мужчина, видимо, прекрасно меня понимает. – Поделишься, если захочешь. Я пока заварю чай.

Мы с Макакой располагаемся в гостиной на диване. В квартире Алекса он так же расположен напротив панорамного