Пикник на острове сокровищ - Дарья Донцова

– Рвем отсюда когти.

Вера брала сумку с самыми необходимыми вещами и шла за любимым, она никогда не задавала ему вопросов: а где будем жить? Ясное дело, предусмотрительный Илюша обо всем позаботился. И вот теперь он оставил Веру одну, и ей нужно действовать самостоятельно.

Вера растерялась. Но, видно, богиня судьбы любила ее. Вечером того дня, когда следовало покинуть лагерь, в чуланчик к поварихе постучал завхоз Толя Косенко.

– Чего поделываешь? – спросил он.

– Если ты пришел стихи читать, – ответила Вера, – то лучше не надо, я устала, да и голова болит.

– Дай мне свои координаты, – попросил Косенко, – может, встретимся, в кино сходим.

– Нет у меня адреса, – ухмыльнулась Вера.

– Как это? – удивился Толя.

Она пожала плечами.

– Просто я не москвичка, из-за Урала, но возвращаться назад не хочу!

– Как же ты в экспедиции оказалась? – продолжал расспросы Толя.

– Нанялась к Машкину в прислуги, – соврала Вера, понятия не имевшая, что предпринял Илья, чтобы получить для нее в лагере место поварихи, – Андрей Семенович домработницу искал, вот и взял меня к себе, а потом прихватил на раскопки кашу варить.

– У тебя в Москве никого?

– Нет, – грустно ответила Вера.

– И жить негде?

– Выходит, так.

– Что же теперь делать станешь?

Вера развела руками.

– Спасибо, хорошо заплатили за работу, сниму угол в столице и начну искать службу у интеллигентных людей. Могу стирать, готовить, гладить.

– А за детьми смотреть? – оживился Толя.

Вера сдвинула брови.

– Своих не имела, но думаю, это дело нехитрое, покормить, помыть, одеть, книжку почитать. Вот только с пеленочным младенцем мне трудно будет, совсем уж к крошке нянькой не пойду. А почему ты интересуешься?

Толя задумался, а потом неожиданно стал рассказывать о себе. Вера поняла: ей выпала козырная карта, даже джокер.

Косенко оказался из интеллигентной семьи, папа – полковник, мама – учительница музыки, только отец рано скончался, оставив вдове и сыну хорошую квартиру. Нина Петровна, мама Толи, работала до последнего, но сейчас она на пенсии и, если честно, слегка сдала, забывает порой слова, но окончательно разума не растеряла. Сам Толя закончил педагогический институт и работает в школе, преподает русский язык и литературу, пописывает стихи. Косенко был женат, но супруга умерла при родах, оставив мужу крошечную дочь Алену. Бабушка заботится о внучке, а Толя несет материальные тяготы, ему надо заработать на прокорм матери и ребенка. Косенко старается изо всех сил, осенью, зимой и весной бегает по частным ученикам, а летом нанимается в экспедиции завхозом. Некоторое время жизнь шла хорошо, Алена подрастала, денег, конечно, было немного, но их хватало на еду и простую одежду. Нынешним летом Толя, как всегда, пристроился завхозом, но перед самым отъездом Нина Петровна неожиданно сказала:

– Сыночек, может, останешься?

– Нам деньги нужны, мамочка, – ответил Толя.

– Оно так, только сил у меня мало, – призналась старушка, – Алена растет, очень бойкой становится. Жениться тебе надо, вдруг я умру, кто поможет по хозяйству?

Косенко отругал мать за мрачные мысли и уехал, но он и сам хорошо понимал: ей требуется помощь.

– Деваться тебе некуда, – говорил он сейчас Вере, – а у меня большая квартира, получишь личную комнату. Много денег платить тебе не смогу, но жить и питаться будешь за мой счет. Алена ласковая девочка, моя мама, Нина Петровна, мухи не обидит. Соглашайся.

Вера молча кивнула.

– Прекрасно, – потер руки Толя, – побегу тебе билет на поезд добывать.

Косенко исчез. «Жить мне теперь до конца времени с дурацким именем Эдита», – промелькнуло в голове у Веры.

Глава 27

Перебравшись к Анатолию, Вера в первый же свободный день поехала в свою парикмахерскую, написала заявление об уходе и объяснила товаркам:

– Муж на Север подался, за длинным рублем, старость не за горами, надо запас сделать.

– Правильно, – одобрили коллеги, – удачи тебе.

Потом Верочка смоталась в ЖЭК по месту прописки, дала паспортистке взятку и попросила:

– Сделай одолжение, выпиши нас с мужем побыстрее.

– Куда? – поинтересовалась служащая.

– Во Владивосток, – ответила Вера, – по адресу улица Ленина, дом десять.

Завьялова не бывала нигде дальше Крыма, но справедливо полагала, что улица, носящая имя вождя мирового пролетариата, просто обязана быть в любой населенной точке СССР.

– Я так не могу, – сказала паспортистка, – мне нужно подтверждение с нового места жительства!

Вера вынула из сумочки еще одну купюру и ласково попросила:

– Будь человеком, помоги. Мужу повезло, как никому, его берут на корабль механиком, в Америку станет ходить, оклад большой, да еще часть денег в валюте. Одна беда, требуют владивостокскую прописку, а у меня в этом городе тетка, она к себе нас жить пустит, проблем нет.

– Ну и отлично, – улыбнулась хозяйка домовой книги, – оформляй бумаги, я, со своей стороны, не задержу их.

– Так времени совсем нет, – взмолилась Вера, – билет во Владивосток у нас на завтра, в понедельник мужу надо паспорт с штампом о местной прописке показать. Не губи! Такая работа, Америка, оклад в валюте!

И Верочка вытащила следующую ассигнацию.

– Ладно, – согласилась паспортистка, быстро пряча и эту купюру, – нарушу инструкцию по доброте душевной.

Вот таким образом Вера замела следы, и вскоре в Москве появилась Эдита.

В семье Косенко няню приняли как родную. Нина Петровна искренне обрадовалась расторопной помощнице, а маленькая Алена по собственной инициативе уже через неделю именовала воспитательницу: мама Дита. Самодеятельный поэт Толя в быту был неприхотлив и приходил в восторг от простой картофельной запеканки, на скорую руку приготовленной Эдитой.

Через год семейной жизни Вера-Эдита неожиданно поняла: ей не хочется покидать семью. Вначале-то у нее был план пересидеть некоторое время у Косенко, а потом начать поиски подлого Вити. Но шли месяцы, и Эдита постепенно выталкивала из себя Веру. Нет, она по-прежнему любила Илью и мечтала отомстить погубившему ее мужа подростку, но у Завьяловой, по сути, никогда не имелось настоящей семьи, она давно забыла, что такое любящие родители, не завела детей. С Ильей Веру связывали страсть, любовь к совместным авантюрам, жажда денег и приключений, причем последних хотелось больше, средства у парочки имелись, они лежали в укромном тайнике. Жизнь с Ильей – это был пикник на острове сокровищ, наводнение на пожаре, фонтан адреналина, полное отсутствие стабильности. То, что последние годы Вера с Ильей под личиной Артамоновых провели оседло, не изменило их психологии: цыгане по характеру, разбойники по менталитету, авантюристы и мошенники – такими они были, такими и остались. Верочка могла в любую минуту встать и покинуть квартиру. Выписываясь во «Владивосток», она не испытала даже грусти от мысли, что никогда не вернется назад, сколько уже раз в ее жизни случались побеги! За относительно спокойные последние годы Вера не купила ни одного милого пустячка: статуэтки, кружевной салфеточки, картины. Она подспудно ожидала от Ильи слов:

– Рвем когти, – и была готова уйти в неизвестность с маленькой сумкой.

Перекати-поле, женщина без прошлого, авантюристка – назовите Веру хоть так, хоть этак и окажетесь правы, но эпитет «домашняя» к ней не подходил совершенно.

Косенко же обитали в ином мире. В квартире была мебель, доставшаяся Нине Петровне еще от предков.

– Надо заново обить стул дедушки! – заботливо восклицала старушка, ввергая Эдиту-Веру в крайнее изумление.

Нина Петровна была готова часами рассказывать семейные истории, например о сахарнице, крышку которой разбил прадедушка, приехав свататься к прабабушке. Фарфоровая безделица, прикрытая блюдечком, до сих пор служила Нине Петровне, а Эдите-Вере было смешно: ну отчего не вышвырнуть старую сахарницу и не приобрести целую? На стенах большой квартиры висели семейные фотографии, давным-давно умершие люди были для Нины Петровны будто живыми, она охотно рассказывала про двоюродную бабушку Софью, обожавшую клубничное варенье, и о племяннице Римме, скончавшейся вскоре после Второй мировой войны. А еще у Нины Петровны имелась толстая кулинарная книга, по воскресеньям, водрузив на нос очки, пожилая дама начинала перелистывать изрядно замусоленные странички, приговаривая:

– Ну и какой пирог нам испечь к ужину? Капустный по рецепту Анечки Трубиной или клюквенный, который пекла бабуля Алены Струтинской?

Первое время Эдита-Вера считала Нину Петровну потерявшей голову старухой, но потом она неожиданно поняла: есть на свете такая вещь, как семейные традиции, многим людям светлей жить, осознавая свою связь с предками. Через полгода нянька удивилась: ей совершенно не хотелось уходить прочь из уютного дома, и она приняла предложение Толи выйти за него замуж.