Дом, где живет смерть - Элизабет Ролле

ожидать, — пробормотал он, бросив пустой конверт. — Когда он позвонил, то, никак не назвав себя, сказал, что передаст мне, — О’Брайн запнулся и бросил взгляд на Стэнфорда, по-видимому не желая чего-то говорить при нем, — некоторые важные сведения. Сказал, что положил конверт в бильярдной.

— Вы не подумали, что вам попросту приготовили ловушку?

— Я не исключал такой возможности и потому взял револьвер. На всякий случай свернул с дороги и подъехал к дому сбоку, а затем поднялся по боковой лестнице. Около бильярдной я прислушался — за закрытой дверью было тихо. Когда открыл дверь, прямо посередине бильярдного стола увидел большой белый конверт. Тут я забыл об осторожности и вошел в комнату. Когда протянул руку за конвертом, вдруг почувствовал, что сзади кто-то есть. Я быстро обернулся: у двери стоял Тэмерли и целился в меня из револьвера. Наверно, когда я вошел, он стоял за дверью. Простенький прием, но я попался. Револьвер был у меня в руках, и я выстрелил одновременно с ним. Он упал,а у меня так закружилась голова, что я тоже упал. Хотел открыть окно, но потерял сознание раньше, чем добрался до него. Мне еще в дороге стало нехорошо, голова разболелась и подташнивало.

— А мы думали, что слышали всего один выстрел, — сказала Пат, поглаживая его руку; на тело Тэмерли она старалась не смотреть. — Один, очень громкий.

— Мы выстрелили одновременно, и два выстрела слились в один. Я пригнулся, и он промазал.

— Вон дырка в стекле, — Стэнфорд кивнул на окно. — Как раз на уровне вашей головы.

Пат проследила за его взглядом, вздрогнула, разглядев в грязном стекле маленькое отверстие, и опустила глаза, выражение лица ее при этом было какое-то странное.

— Я не в состоянии давать сейчас показания полиции, — сказал О’Брайн, проводя рукой по лбу. — У меня и так голова раскалывается, а их еще ждать надо… Что, если я отсюда уеду? Они могут допросить меня и дома, какая разница?

— Я бы рекомендовал вам лечь в больницу или хотя бы немедленно показаться врачу, который вас там лечил, — задумчиво сказал Бэрридж.

— Обойдется. Я отдохну в машине, мне этого хватит.

— В полицию можно позвонить со станции, но кому-то надо остаться. — Бэрридж вопросительно посмотрел на Стэнфорда.

— Хорошо, я останусь, — сказал тот, правда без особого энтузиазма.

— Я вам очень признателен. — О’Брайн снова потер лоб. — Скажите им, что я буду дома.

— Лучше скажите, что я повез мистера О’Брайна в больницу, заявил Бэрридж.

— Но я не собираюсь в больницу, — возразил О’Брайн.

— В данный момент я везу вас в больницу, — настаивал Бэрридж, — а если по дороге вам станет лучше, мы всегда можем передумать. Для полиции, во всяком случае, такое объяснение вашего отъезда будет звучать более убедительно.

— Не понимаю, почему я еще должен выдумывать что-то специально для полиции, — упрямо сказал О’Брайн. — Впрочем, говорите, что считаете нужным.

— Вы сами дойдете до машины?

— Да, конечно.

Бэрридж пошел вперед и, поскольку О’Брайн, а вместе с ним и Пат, шли медленнее, значительно опередил их. Подойдя к машине Пат, на которой они приехали, он увидел, что на земле позади машины валяется какой-то сверток: очевидно, от удара о каменный столбик багажник приоткрылся и сверток вывалился. Бэрридж поднял его, чтобы положить обратно (багажник, как он и предположил, не был заперт), но сверток развалился, часть предметов упала опять на землю, а в руках доктора осталась коричневая кепка С большим козырьком. Он подобрал упавшее — это были широкая черная куртка неопределенного размера и брюки, судя по длине, принадлежавшие человеку маленького роста.

Глава 17

　Всю дорогу они молчали. Глаза О’Брайна были закрыты: то ли он в самом деле заснул, то ли делал вид, что спит. Пат старательно следила, чтобы импровизированная подушка, сделанная из шторы, которую она вытащила из кучи хлама в бильярдной, не выбилась из-под его головы, и периодически осторожно подсовывала ее обратно. Скорее всего, О’Брайн все же не спал. Когда они проехали бо́льшую часть дороги, он открыл глаза и сказал Бзрриджу:

—  Вы, наверно, считаете, что мне с самого начала следовало сообщить о подозрительном звонке в полицию?

—  Это было бы разумно.

— Я не мог сделать такой шаг вслепую. Тэмерли сказал по телефону, что, если конверт попадет в чужие руки, я же первый пожалею об этом. Он сказал, что сведения касаются мистера Крайтона.

— Крайтона или его убийства? — уточнил Бэрридж.

— Он сказал: «Касаются Крайтона», и все.

— А сами вы что ожидали найти в конверте — сведения о Крайтоне или о его смерти? — продолжал допытываться Бэрридж.

— О Крайтоне, ответил О’Брайн после некоторого колебания.

«Ситуация не так проста», — подумал Бэрридж. — «Положим, О’Брайн не представлял четко, какого рода сведения якобы находятся в концерте, но на что рассчитывал Тэмерли? 0чень маловероятно, что ему была известна тайна Крайтона, а раз так, он имел в виду сведения об убийстве Крайтона. И выставив такую приманку, он твердо рассчитывал, что О'Брайн явится сам, притом один — все свидетельствует о том, что Тэмерли в самом деле считал его убийцей и перед смертью пытался сказать, что Крайтона убил О’Брайн вместе с кем-то еще»　

Теперь Бзрридж знал, кем был мнимый подросток, которого видели у дома Мэдж, но что это дает? Абсурдно полагать, будто Пат голыми руками пыталась задушить Мэдж. Однако если о маскараде пронюхает полиция… Они могут решить, что миссис О’Брайн выслеживала соперницу и, застав своего мужа в ее квартире, действовала в состоянии аффекта, а мисс Бойлстон, хотя, конечно же, узнала ее, скрыла это, чтобы избавить себя и его от шумного процесса. Можно подумать, что миссис О’Брайн и убила потом Мэдж, заманив ту в свой загородный дом под предлогом, скажем, разговора об О'Брайне. Вполне правдоподобно, что встреча двух женщин, претендующих на одного мужчину, причем очень богатого, кончилась убийством. Твердого алиби на предполагаемый день убийства у Пат нет, это Бзрридж знал. Она говорила, что каталась на катере по Темзе и гуляла по городу — если полиция заподозрит ее всерьез, ей придется туго, ведь спутников у нее не было. Тут Бэрридж с внутренним трепетом осознал, что существует схема, в