Клятва Мерлина - Александра Петровская

– Мне нужен мистер Барт, – требовательно заявил визитер. – Я принес ему сообщение на словах.

– Говорите. Я передам, – осторожно предложил Барт.

– Данная мной клятва требует, чтобы сообщение было передано ему лично. Я практически уверен, что мистер Барт – это вы, но обязан убедиться. Мистера Барта я знаю в лицо. Покажитесь, я перескажу вам послание, и на этом расстанемся.

– Мне кажется, я тоже узнал вас по голосу. И если не ошибся, то открывать вам дверь, пожалуй, не стоит.

– Трусость не к лицу боевому магу. Даже черному.

– Это не трусость, а осторожность. В любом случае нет ни малейшего желания стать мертвым храбрецом, особенно если непонятно, ради чего нужна эта храбрость. Ума не приложу, какое именно интересное мне сообщение можете принести мне именно вы.

– Послание от белой ведьмы Мэри-Джейн.

– И что с того? Кто она мне? Я и видел-то ее всего несколько раз. Спокойно переживу, если не узнаю, что она хочет мне передать через вас. А вот если открою дверь, неизвестно, переживу ли последствия этого неосторожного поступка. К тому же не факт, что она вам вообще что-либо поручала.

– Вы знаете, что я белый маг, а Клятва Мерлина запрещает нам лгать в профессиональных вопросах. Кроме того, я утверждаю, что не имею дурных намерений относительно вас. Это правда. Клятва не позволяет мне вас обманывать.

Барт задумался. С одной стороны, не исключено, что этот «посланец» врет и его цель – прикончить того, кому его несуществующее послание адресовано. С другой – если белая целительница чего-то хочет среди ночи, наверняка она готова заплатить. А в деньгах Барт нуждался, причем изрядно. Так чему же отдать предпочтение – жадности или осторожности? Как это чаще всего и бывает, победу в душе юного мага одержала жадность, поддержанная любопытством. Тем самым, которое якобы сгубило некую кошку.

– Отойдите от двери на десять шагов, – решился Барт. – Я открою дверь. Но имейте в виду: у меня в руке пистолет!

– Если вы действительно мистер Барт, то ваш пистолет никогда не бывает заряженным. Об этом знают все боевые маги, и белые, и черные. Примите эти сведения, как знак моей доброй воли. Если бы я хотел причинить вам зло, мне следовало бы делать вид, что я воспринимаю ваше оружие серьезно.

Барт выругался, после чего заменил бесполезный пистолет на факел, который тут же и разжег. Немного поколебавшись, он все-таки открыл дверь.

– Ну, вот он я, собственной персоной, – заявил юноша.

– Да, это именно вы, и никто иной. Что ж, слушайте. Белая ведьма Мэри-Джейн просит вас немедленно прийти в дом, где уже есть один Засранец. Там вас ожидает некое несложное поручение, исполнение которого будет хорошо оплачено. Кроме того, я провожу вас до упомянутого дома, где бы он ни находился, если вы против этого не возражаете.

– Не возражаю, – буркнул Барт, посчитавший, что раз этот тип не прикончил его сразу, то убийство, скорее всего, в его планы не входит. – Только подождите, пока я надену сапоги.

Через несколько минут два боевых мага шагали по улице, черный – чуть позади, на всякий случай. Он не собирался без крайней необходимости подставлять спину возможному врагу. Посреди мостовой лежал обгоревший труп, чуть в стороне – еще один, со свернутой шеей. Маги миновали это место, не одарив покойников своим вниманием. Возле дома Гарри белый маг откланялся и растворился в темноте.

Барт потрогал входную дверь и определил, что она не заперта. Со всей возможной осторожностью он вошел внутрь, ожидая нападения, но такового не последовало. Выждав несколько минут и внимательно прислушиваясь, юноша решил, что опасности нет, но ко входу в драконюшню все равно подошел бесшумно. Дверь во владения Засранца тоже оказалась не на замке. Услышав дыхание дракона, Барт окончательно успокоился и, уже не скрываясь, уверенно шагнул в драконюшню.

Дракон обрушился на него всей своей мощью откуда-то сверху.

Беспамятство – подарок судьбы тому, кто не в состоянии вынести терзающую его боль. Но судьба редко дарит что-либо в достаточном количестве. Когда Джозеф пришел в сознание, боль все еще была невыносимой. Она пульсировала в его обожженных конечностях, перекатываясь по всему телу, доставая даже до затылка. Маг сжал зубы, чтобы не застонать. Если победили враги, совершенно незачем привлекать к себе их внимание. Пусть думают, что его душа еще не воссоединилась с телом.

Джозеф мысленно произнес болеутоляющее заклятие, потом повторил его несколько раз. Боль, разумеется, совсем не исчезла, это было бы слишком просто, но стала терпимой. Он прислушался, пытаясь понять, что происходит вокруг него. Удалось различить невнятные голоса, но о чем идет разговор и кто разговаривает, различить не получилось – сердце мага от боли колотилось, как сумасшедшее, и от этого в ушах стоял неимоверный шум, не позволяющий толком разобрать достигающие их звуки. Телепатия тоже не помогала, все заглушали мысли сэра Баннистера.

Тем не менее приближающиеся шаги он услышал. Были они какие-то странные, хлюпающие. Как будто кто-то шел по лужам. Правда, при этом обычно слышен еще и шум падающих в воду брызг, а сейчас его не было. Да и откуда здесь лужи? Джозеф не сомневался, что находится в драконюшне, отлично ему знакомый специфический запах, как и неимоверно громкие мысли дракона, не оставляли в этом и тени сомнения.

Кто-то с необычной походкой тем временем подошел к лежащему магу вплотную и положил руку ему на шею. Неужели будет душить? Вряд ли, для убийства есть гораздо более надежные методы. Да и прикосновение было слишком уж осторожным для убийцы, можно даже сказать, нежным. Джозеф рискнул слегка приоткрыть один глаз, чтобы рассмотреть, кто же это с ним возится. В неверном свете расположенного на дальней стене факела маг рассмотрел черты лица своей любимой, которые ему показались прекрасными даже сейчас, хотя волосы Мэри-Джейн были растрепаны, а лицо изрядно перепачкано пылью и копотью, в которых явственно просматривались проложенные слезами дорожки на щеках.

– Тебе больно? – выдохнул он.

– Нет! – радостно закричала она и поцеловала его в губы.

– Тогда чего ревешь? И вообще, поосторожнее, ты грязная, а меня пачкать не надо.

– Джо, тебя уже невозможно испачкать! Ты весь в пыли и саже. По сравнению с тобой самая грязная свинья – образец чистоты. Но это ерунда, отмоем.

– Ты не ответила, почему плачешь.

– Тебя мне жалко, вот слезы и текут.

– Слезами делу не поможешь. Сделай что-нибудь с этими ожогами.

– У меня пропали все целебные снадобья. Сгорели.