Вояджер 3 (СИ) - Алексей Александрович Карачёв

это не в счёт, это по словам археологов — «позднее наложение».

— Интересные выводы напрашиваются, — произнёс я, когда мы вновь оказались на улице.

— И какие же?

— Первый не очень интересный, хотя и самый правдоподобный: музей был перенесён на новое место, а это здание законсервировано и в таком виде застало катастрофу.

— А второй? — перебил меня Женька.

— Второй, что у империи было достаточно времени, желания и средств куда-то эвакуировать экспонаты, прежде чем наступит окончательный апокалипсис. И это значит, что события развивались отнюдь не стремительно.

— Я бы хотел верить во второй, но следы от ударов антиматерией не дают мне такой возможности.

— Может, ты и прав, — ответил я. — Увы, мой друг, узнать нам это теперь вовек не суждено!

— Отнюдь, есть на примете у меня местечечко одно.

— Далековато?

— Два шага ступить.

— Хорош уже стихами говорить! Решил добраться до родных пенат?

— Ты угадал, мой друг, зарыт там мною клад.

— А если серьёзно?

— Если серьёзно, то да, — полушутливая улыбка моментально исчезла с лица Женьки. — В доме у родителей располагался один из моих личных резервных серверов, куда я скидывал копии всех своих данных и наработок.

— И? Товарищи из известных служб, конечно, могли чудесным образом пропустить столь важную улику по делу о взломе «Внеземных ресурсов», но от воздействия времени ничего не убережёт. Ты не арраяр.

— Это аргумент, — кивнул Женька. — Но неужели ты думаешь, сервер стоял в гостиной под столом?

— Не говори только, что в секретной каморке за плакатом с нарисованным очагом, — еле сдерживая улыбку, произнёс я. — И дверь можно было открыть только Золотым ключиком.

— Зря ёрничаешь, — Евгений и не думал шутить. — Дом старый, при какой-то перепланировке между комнатами образовалось пустота. Потом родители её чудесным образом отыскали, но так по итогу и не использовали.

— Хорошо, с этим не поспоришь, могли и не найти, но со временем тебе тягаться не под силу. Примеры ты знаешь.

— И всё же мы туда сходим, для очистки совести, — Заявил Женька и, не став меня дожидаться, направился в сторону дома своего детства.

Мне ничего не оставалось делать, как пойти следом.

— А чего раньше не сказал? — поинтересовался я по пути.

Шли мы по «улице разбитых окон»: как и везде до этого, здесь не сохранилось ни единого целого стекла. Осколки зачастую валялись прямо вспученной от времени асфальтовой мостовой, и если не удавалось их обойти, то противный чавкающий, хрустящий звук разносился всей округе. Но кроме нас, услышать его было некому. Я не ошибался: для сканера корабля человек слишком мелкая цель, а вот тепловизору скафандра рассмотреть её вполне под силу. Город был сер и снаружи, и внутри.

— Вот не поверишь — забыл, — пожав плечами, ответил Евгений. — Так то их у меня несколько было в разных городах, но там теперь аннигиляционные воронки — проверял при сканировании. А этот дома, он как бы совсем-совсем резервный.

— Хорошо, допустим, твою секретную каморку так никто и не нашёл, но нам-то от этого какая польза?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся Женька.

— Что-то ты темнишь…

На этом короткий разговор закончился, как и наша небольшая «прогулка». Дом Евгения действительно находился в двух шагах от музея. Оба здания были построены примерно в одно и тоже время и по одним и тем же технологиям. И оба когда-то охранялись государством как памятник старины, отчего внешне всегда выглядели опрятно. В наше время. Сейчас только голый красный кирпич, пару столетий назад обвалившаяся штукатурка, традиционно выбитые окна, двери, но каким-то неведомым чудом уцелевшая крыша.

— Там стропила ещё при мне меняли, — объяснил столь необычный феномен Женька. — Дерево пропитали какой-то штукой с приставкой нано-, я не вникал в состав, но обещали, что простоит долго. Не соврали.

— Не удивлюсь, если и эти двери ей пропитали.

Пара створок, украшенных накладной резьбой, валялись рядом со входом. Я присел и постучал костяшкой указательного пальца по дереву.

— Крепкое, на камень похоже.

— Поэтому и не сожгли, — вынес вердикт Евгений. — Идём.

Последний раз я был здесь очень давно даже по своему локальному времени, лет в восемнадцать, как раз после окончания школы и перед отъездом Женьки из Гледена. Дом хоть и старинный, но от оригинальной планировки не осталось ничего: только за один двадцатый век его перестраивали несколько раз, а в двадцать первом позаботились и об инвалидах вроде тогдашнего меня. Квартира Женьки находилась на первом этаже, десяток каменных ступеней вверх и три двери на выбор. Нам в крайнюю левую. Точнее, это тогда так было, сейчас проход перегораживал только трухлявый диван, который, видимо, пытались вынести да так и не смогли. Аккуратно перешагнув через торчащие ржавые пружины, мы оказались внутри.

— Саму квартиру, вроде как, не переделывали. Комнаты, кухня, кладовка — всё на своих местах, — резюмировал Женька, осмотревшись.

— Ты ещё скажи, что и весь этот хлам сохранился со времён очаковских и покоренья Крыма.

— Не, хлам точно не наш. Да и не было у нас никакого крупногабаритного антиквариата, которое могло бы перейти по наследству.

— А ты думаешь, квартира за твоей семьёй оставалась все эти годы?

— Почему бы и нет? — заявил Женька, на несколько секунд замолчал и лишь потом произнёс: — Но узнавать я этого не буду, как и вообще искать. Не хочется мне ворошить прошлое. А тебе?

— Нет, — ответил я коротко. — Потом объясню почему.

Женька не ответил, лишь кивнул в ответ.

Эта боковая стена в самой маленькой комнате ничем не выделялась на фоне своих облезлых сестёр. Здесь и профессиональный сыщик не заметил бы подвоха со скрытым проходом. А всё потому, что и примечать было нечего. Евгений сначала погладил стену, постучал по ней, услышал в ответ гулкий отзвук, затем хекнул и с силой ударил. Старый лист гипсокартона не сопротивлялся, отчего и поплатился дыркой размером с кулак. Ещё несколько точных и уверенных движений и перед нами открылась… правильно, ещё одна стена примерно в десяти сантиметрах позади.

— Вот сейчас узнаю знакомые обои, — улыбнулся Евгений, расчищая дальше «культурный слой». — Ага, выглядит неповреждённым, как будто вчера закрыл. Сейчас-сейчас, нажать здесь, здесь и здесь. Оп-па! Вуаля!

— Фокусник-иллюзионист из тебя никудышный, — заметил я.

— С чего бы это?

— Да от времени твой чудесно замаскированный стык разошёлся. Я его сразу приметил, как только ты разломал гипсу.

— Ну и что? — не согласился Женька. — Это совсем не значит, что там кто-то побывал после меня. И вообще…

— Что?

— Ничего, помоги лучше дальше разломать.

Вдвоём мы управились за полминуты, путь к скрытому в веках сокровищу был освобождён.

— Тьфу-ты ну-ты, и это всё?

— А ты чего ожидал увидеть?

— Тайную комнату, обычный чулан, замаскированный спуск в подвал, наконец.

— Ещё скажи секретный ход на тот берег реки, что мы искали в детстве, — хохотнул Женька. — Тут ПУ-СТО-ТА, с ударением на О, ни