Хроника русофобии - Николай Викторович Стариков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Призываются все мужчины в возрасте от 16 до 45 лет. Приказ об этом неслыханном наборе распространяется на Калиш и деревни вокруг него. Но еще до истечения назначенного срока немцы стали врываться в частные квартиры и силой таскать людей на службу. Оказывавших сопротивление постигла немедленная смерть. В течение первой недели были казнены 22 человека»[275].
То, что произошло в Калише далее, подробно описал очевидец, инженер-технолог Э. И. Оппман. Когда в город вошел первый германский разъезд во главе с офицером, к нему подошли несколько «видных обывателей», знающих немецкий язык. Разговор с мирными жителями проходил в весьма своеобразной манере. Хотя для тех, кто знает историю Великой Отечественной, в принципе, ничего удивительного в поведении германцев нет: «Офицер беседовал с делегатами города около 15 минут, приставляя поочередно дуло своего револьвера к виску каждого из них, в это же время все солдаты разъезда держали в руках револьверы и пики направленными в сторону делегатов…»[276] Хочу отметить, что почти в те же сроки русская армия вступила на территорию Германской империи. Никаких погромов не случилось, офицеры Русской императорской армии не беседовали с мирным населением, приставляя к голове револьвер.
А немцы вели себя словно варвары в римскую эпоху или ландскнехты во время Тридцатилетней войны: германский майор Пройскер накладывает на город Калиш контрибуцию. После якобы имевшей место стрельбы в немецких солдат начался обстрел «городских улиц пулеметами… и расстрел всех мужчин, живущих в домах, из которых якобы… были сделаны выстрелы в немецкие войска. Убито и расстреляно более 100 человек, в том числе много возвращавшихся из Ласка запасных…»[277]
Немцы взяли заложников из числа жителей города и вместе с ними вышли из города.
«Заложникам приказано было идти впереди войск, а во время обстрела заподозренных домов им приказано было ложиться ничком на землю – над их головами стреляли. Повторялось это несколько раз, и в конце концов больной сердцем и растяжением жил на ногах богатый фабрикант Генрих Френкель не мог самостоятельно подняться. Комендант сейчас же велел ближайшему солдату заколоть штыком Френкеля и сбросить тело его в ров… Началась бомбардировка города в наказание якобы за пролитую кровь прусских солдат; сделано было около 70 пушечных выстрелов… Обстреливались одинаково как частные дома, так и больница, церковь и костелы. Все жители города в паническом страхе попрятались в подвалы, откуда многие, боясь возобновления бомбардировки, не выходили несколько дней, терпя холод и голод… Стреляли из пулеметов по всему городу. Солдаты врывались в дома и в магазины, грабили, поджигали и вырезывали целые семьи – женщин, детей и старцев. Убито и ранено несколько сот человек. В здании магистрата, где по приказанию коменданта собрались городские служащие, зарублены были топором насмерть городской кассир Пашкевич и три сторожа. На Бабиной и Броцлавской улицах лежала масса трупов людей, детей и даже лошадей»[278].
Первая мировая война длится на тот момент всего лишь один день, боев еще не было. Не может быть ожесточения и страшной горечи многочисленных потерь. Однако германская армия берет заложников, устраивает расстрелы, грабежи и бесчинства. Адольф Гитлер при этом еще штатский человек – лишь 16 августа 1914 года он добровольцем поступит в баварский 16-й резервный пехотный полк.
Никакого влияния на методы и цели немецких военных он не оказывает и оказывать не может. Почти через три десятилетия взятие заложников и их расстрел станут излюбленным методом действий гитлеровских оккупационных властей. Однако выходит, что ничего нового в форму «взаимодействия» с мирным населением оккупированных территорий нацисты не внесут. Они изменят только одно: масштаб злодеяний и количество жертв. Все остальное будет как «в старой доброй» кайзеровской армии.
Из отчета Чрезвычайной следственной комиссии, июнь 1915 года:
«Взятых в плен русских воинов, у которых обыкновенно германские солдаты и даже офицеры отбирали шинели, сапоги и все ценное, направляли в глубь Германии, причем путь до ближайшей железнодорожной станции пленные, в том числе и легко раненные, шли пешком. В продолжение этого похода, длившегося иногда несколько суток, пленным не выдавалось никакой пищи и они были вынуждены питаться сырым картофелем, брюквою и морковью, вырывая овощи из полей, мимо которых они проходили, и подвергаясь за это ударам со стороны конвоиров. Старший унтер-офицер 21-го Сибирского полка Рафаил Кочуровский был свидетелем того, как германский солдат выстрелом из винтовки наповал убил пленного за то, что последний, выйдя из строя, бросился подымать валявшуюся на дороге полусгнившую брюкву… Пленных везли в предназначенных для перевозки скота вагонах, грязных, вонючих, пол которых был покрыт густым слоем навоза. В такой вагон нормально помещали от 80 до 90 пленных. Переполнение вагона вызывало такую тесноту, что сесть или лечь не было никакой возможности. Пленные в течение всего пути вынуждены были стоять, поддерживая друг друга. Перед отправлением поезда вагон наглухо запирался, и естественную надобность пленные отправляли тут же в вагоне, пользуясь для этого фуражками, которые затем выбрасывались через маленькое оконце, служившее вместе с тем и единственной вентиляцией. Воздух в вагоне, по единогласному показанию всех вернувшихся на родину пленных, был ужасен. Люди задыхались, впадали в обморочное состояние, многие умирали. Голод был постоянным спутником пленных…»[279]
Можно долго рассуждать о том, что война портит человека и будит в нем самые низменные качества. Однако есть вещи, которые невозможно себе представить со стороны русского солдата. Например – такое…
«При переходе в мае месяце тыловых частей германоавстрийской армии через реку Сан на мостах получилось большое скопление обозов и войск, дороги оказались забитыми, а тут еще навстречу прибыла огромная партия русских пленных, которых и без того множество толпилось у переправ. Германцы рассвирепели, и их офицеры отдали нечеловеческий жестокий приказ: «Бросать этих мерзавцев в Сан». Я увидел потрясающую картину, картину, которая никогда не изгладится из моей памяти: озверелые солдаты, немцы, сбрасывали русских пленных с мостов в реку, а сопротивляющихся сбивали штыками и прикладами. Вскоре немцы увидели, что большинство сброшенных спасается, выбираясь на берег. Тогда
