Фенрир. Рожденный волком - Марк Лахлан

На шестой день погода сжалилась над ними. Тучи по-прежнему висели низко, но снег поредел, и они различали дорогу впереди. Жеан заметил, что Офети смотрит на него.

– Ты сильный мужчина, монах.

Жеан молча шел вперед.

– Когда ты ел в последний раз?

– Не помню.

– Недели две назад. И ты все равно идешь так, будто только что плотно позавтракал. Ты даже ноги тряпками не обмотал. Что придает тебе сил?

– Господь.

Офети кивнул.

– Расскажи мне о своем боге.

И Жеан рассказал ему. Как родился Иисус Христос, как появился на свет в хлеву среди животных, как Его воспитал плотник и как Он умер на кресте, чтобы человечество могло жить вечно.

Норманны любили слушать разные легенды, поэтому все они внимали ему с большим интересом. Особенно Офети был зачарован.

– Я испытаю этого вашего бога. Он будет жить в моем сердце рядом с Тюром, и я посмотрю, принесет ли он удачу.

– Христос не живет рядом с ложными богами. Ты должен отказаться от идола.

– Этого я делать не стану. Неужели твой бог настолько ревнив, что не потерпит рядом другого?

– Да, – сказал Жеан. – Если бы ты был крещен, однако не отказался при этом от дьявола, то Господь наказал бы твоих потомков до третьего колена.

– За что? – изумился Эгил. – У меня есть жена, но разве я не могу лечь с другой женщиной, если захочу? Разве моя жена проклянет меня, если узнает об этом?

– Твоя жена должна проклясть тебя. Потому что ты должен быть привязан к одной женщине.

– Я и привязан, но не настолько крепко, чтобы не повеселиться на сеновале с другой, если захочется. Какая женщина станет ругать за это мужа, ушедшего в поход? Разве бывают такие ведьмы?

– Господь говорит нам: «Не прелюбодействуй». Я расскажу тебе одну святую историю, посмотрим, сможет ли она поколебать твое языческое сердце.

И Жеан рассказал о Моисее, о том, как тот принес десять заповедей с горы Синай.

Офети и другие берсеркеры смеялись.

– Так вы, франки, верите, что исполняете заповедь «не убий»? Сколько же северян полегло бы, если бы вы не исполняли ее?

– Врагов Господа разрешено убивать. Существует справедливое и несправедливое убийство, и тексты ясно об этом говорят. Заповедь означает, что нельзя убивать просто так.

– А как вы узнаете, кто враг Господа?

– Простым людям нет нужды думать об этом, им указывают священники, – пояснил Жеан.

Викинги снова засмеялись.

– Похоже, это здорово всех устраивает. Мне нравится их бог, который понимает разницу между благородным сражением и убийством, – сказал Офети.

– В Нем моя сила, Он мой свет.

– Именно поэтому я и считаю его хорошим богом. Он сделал тебя могучим человеком.

– Так и есть, – согласился Жеан, – хотя я благодарил бы Его еще больше, если бы Он сделал меня слабым.

– Почему?

– Потому что Господь испытывает тех, кого особенно любит. Начиная с собственного сына, которого Он попросил пожертвовать собой.

– Это не такая уж большая жертва, во всяком случае, для нас, – сказал Офети. – После смерти ты просто попадаешь в чертоги Всеобщего Отца, чтобы вечно пировать и вечно сражаться. Смерть – это все равно что переселение в другие края, и многие наши соплеменники так поступают.

– Умирают в страданиях, прибитые к кресту гвоздями?

– Забавная смерть для плотника, – заметил Офети.

– Конунг Несбьерн как-то распял плохого строителя лодок, сказал, что научит того забивать гвозди, – вспомнил Эгил. – Мне кажется, это похожая история.

Жеан подавил гнев.

– Он знал, какая судьба Его ждет, и согласился добровольно, чтобы искупить наши грехи.

– Если честно, – вставил Офети, – то у меня самого было несколько дядюшек, которые знали, что валькирии уже парят над ними. Однажды Хегг и его парни попали в ловушку, их окружила толпа островитян на западе. Они могли бы сдаться и дождаться выкупа, но кто-то назвал дядю трусом – этот гад знал на нашем языке только одно это слово, – и тогда наши показали им, кто тут трус. Двое из десяти остались в живых, зато с тех пор в тех краях никто не называет нас трусами, так что дело того стоило. Этот Иисус – храбрый малый, это точно, однако в мире полно храбрецов. Да и другой мир существует!

– Когда человек повержен в прах, когда ему плохо, когда все сородичи отвернулись от него, мой Бог помогает ему встать и шагает рядом с ним. А твой?

– Тюр любит могучих воинов. Он предоставляет трусам выкручиваться самим, – сказал Офети.

Жеан развернулся к большому викингу и взял его за плечо.

– Я трус?

Офети поглядел ему в глаза.

– Ты уж точно не трус, – ответил он.

– Христиане не трусы. Давай я расскажу тебе по этому поводу одну историю. Ты знаешь, кто такой черный святой?

– Нет.

– Святой – тот, кто безукоризненно исполняет заповеди Господа, как это делал Маврикий. Его называют черным святым из-за цвета его кожи.

– Черная кожа! – изумился Эгил. – Он что, гном?

– Он служил в римском Фивейском легионе, потомок древних фараонов.

– Люди, живущие в тех краях, синие, – возразил Офети. – Я точно знаю, они так и называются – «синекожее племя».

– Для кого-то синие, для кого-то черные, – отмахнулся Жеан. – Фивейский легион был сформирован из одних только христиан, шесть тысяч шестьсот шестьдесят могучих воинов.

– Какая огромная рать, – сказал Офети.

– Зависит от того, насколько они храбры, – вставил Эгил.

Жеан продолжал:

– Они служили языческому правителю, цезарю Максимиану, который приказал воинам истребить все христианские семьи, живущие неподалеку, просто чтобы ублажить своего бога Меркурия. Легион отказался.

– Они поступили неправильно, если до того поклялись в верности своему конунгу, – сказал Офети.

– Они были крепко привязаны к своему Богу, – пояснил Жеан. – Когда весть об отказе дошла до цезаря, тот приказал убить каждого десятого легионера.

– И сколько это? – спросил Астарт.

– Много.

– Больше дюжины? – уточнил Офети.

– Получилось 666 человек, – сказал Жеан.

– И их товарищи стояли рядом и смотрели, как убивают такую толпу? – не поверил Эгил.

– Они были рады принять мученичество.

– Что это значит? – спросил Эгил. – Я вовсе не понимаю твоей латыни, монах.

– Возможность умереть во славу Господа.

– Для них было бы куда лучше убить во славу своего бога. Точно тебе говорю, если бы кто-то пришел и забрал столько народу из армии Ролло, его бы сочли могущественным конунгом, – сказал Эгил.

– Когда каждого десятого воина казнили, император снова отдал тот же приказ. Они снова отказались. Тогда он снова повелел убить каждого десятого из всех воинов, и снова, пока не осталось всего шесть человек. Тогда он убил и их, и легиона не стало.

– А не лучше ли им было просто защитить те христианские семьи? Тогда римскому конунгу пришлось бы найти других солдат и отдать приказ им, – произнес Офети.

Жеан пропустил вопрос мимо ушей, стремясь подойти к сути рассказа.

– Шесть тысяч, шесть сотен и шестьдесят шесть человек стояли и умирали на этом месте. Их кости, возможно, сейчас лежат у нас под ногами. Вы можете назвать их трусами?

– Даже и не знаю, как их назвать, – сказал Офети. – Я знаю, как назвать того, кто сражается, я знаю, как назвать того, кто бежит. Для того, кто ничего не делает, у меня нет имени.

– Он сказал, что его имя Сен-Морис, – напомнил Эгил.

Жеан заговорил вполголоса:

– Ты слишком несерьезен, Эгил, тебе следует трепетать перед моим Богом. Я не воин. Вашим идолам от меня никакого проку. Я был повержен в прах, дикари увлекли меня прочь из знакомых мест, моих товарищей убили, будущее обещало мне только смерть. Разве я дрогнул? Нет, потому что мой Бог – это Бог, полный любви. – Он схватился за наконечник копья Эгила и нацелил себе в грудь, пристально глядя на викингов. – Вы храбрые воины, но ваша храбрость – храбрость глупцов, которые не ведают, что ополчилось на них. Вы дрожали бы с головы до ног, если бы познали Его гнев. Однако Бог хочет любить вас. Он предлагает вам спасение, предлагает навсегда поселиться в Его доме. Если откажетесь, вас ждет проклятие. Вы будете связаны по рукам и ногам и низринуты в ад, где вас до скончания времен ждут муки в огне.

– Гореть вечно по воле бога любви? – переспросил Офети. Он был искренне озадачен.

– Он предлагает вам милость. Если вы откажетесь, то будете прокляты, – пояснил Жеан.

– Я бы сейчас не отказался от толики того пламени, – заявил Эгил. – Здесь прямо как в Нифхельме.

– В Нифхельме?

– Царстве ледяных великанов, – пояснил Офети. – Это под землей, поэтому я уверен, что мы далеко от этого места.

– Это просто глупая сказка, – сказал Жеан.

Офети пожал плечами.

– Но ведь и правда холодно. Нам здесь только белых медведей не хватает. Вот что я тебе скажу, – заявил он, – если твой бог пошлет нам этот монастырь, теплую постель и миску похлебки до наступления ночи, я поверю в него.