Толкование на паримии из Книги Притчей - Виссарион Нечаев

2. Раб смыслен обладает владыки безумными, в братиях разделит имение на части.

Положение раба в доме господина не легко. Особенно оно было таковым в дохристианское время не только у язычников, но и у Иудеев. Раб вполне зависел от произвола господина; на раба смотрели, как на вещь, которую можно продать также легко, как и купить. Живя под одною кровлею с своим господином, раб не мог быть уверен, что его не прогонят с бесчестием завтра. Даже раб из природных Евреев, если ему тяжело жилось у своего соплеменника господина, не имел права до юбилейного года отойти от него, — должен был терпеть горькую участь до конца жизни. Но случалось, что умные рабы успевали овладевать доверием своих господ и распоряжались не только хозяйством. но и семейством их. Этот случай имеется в виду в рассматриваемом стихе, в котором указывается, что смышленый раб, пользуясь безграничным доверием неразумного господина, распоряжается его собственностию на правах полновластного владетеля: он делит ее между братьями, сыновьями своего господина, оставляя себе, конечно, львиную часть. Так распоряжаться раб мог только при жизни господина (по смерти его раб мог встретить отпор со стороны сыновей его), — и поделив братьев, раб конечно выпроваживал их из дому родительского, чтобы они не мешали его отношениям к их отцу.

3. Якоже искушается в пещи сребро и злато, тако избранная сердца у Господа.

Достоинство драгоценных металлов открывается в огне (в плавильном горне): в огне несродные с ними примеси сгорают, и остается одно чистое золото и серебро. Подобно сему избранные души ввергаются Господом в огнь искушений, т. е. подвергаются скорбям от внешних зол и оставляются без помощи Божией в духовной жизни. Чрез это искушение дается избранным душам возможность проявить чистую, бескорыстную любовь к Господу и очиститься от остающихся в них греховных скверн. В том и другом отношении они достигают успеха не иначе, как упражняясь в подвигах благодушного, с преданностию воле Божией, терпения внешних скорбей, и самоотвержения в борьбе с самолюбием и греховными влечениями.

4. Злый послушает языка законопреступных, праведный же не внимает устном лживым.

Зложелательный человек не только сам придумывает способы вредить ближнему, но еще с злорадством прислушивается к лживым, клеветливым речам других законопреступных людей, клонящимся ко вреду ближнего, и пользуется этими речами для своих злодейских намерений. Напротив праведный, — благочестивый и добродетельный, — дорожит благом ближнего, как своим собственным, и закрывает свой слух от лживых измышлений, направленных против ближнего. Как сам он добр, так и о ближних он имеет доброе мнение, и если удостоверяется в противном, то жалеет их, а отнюдь не злорадствует.

5. Ругаяйся убогому раздражает Сотворшаго его. Радуяйся же о погибающем не обезвинится, милуяй же помилован будет.

Кто насмехается над бедным, тот забывает, что бедный есть такая же тварь Божия, украшенная образом и подобием Божиим, как и богатый, и потому своими насмешками он не только оскорбляет бедного, уничижая в нем человеческое достоинство, но прогневляет самого Творца. (См. подобн. гл. XIV, 31). — Не обезвинится также, т. е. подлежит ответственности, заслуживает строгого наказания тот, кто при виде погибающего, находящегося в крайнем бедствии, вместо того, чтобы утешить его своим участием и состраданием, только злорадствует. В ту или другую беду человек может попасть по своей вине, но и в этом случае не следует злорадно говорить: по делом ему, — а сожалеть о нем. Жестокосердый к бедствующим должен знать, что и сам он может впасть в бедствие и сделаться предметом злорадства ближних. Напротив, кто милосерд к бедствующим, к тому отнесутся с милосердием в его несчастий: милуяй помилован будет.

6. Венец старых чада чад, похвала же чадом отцы их.

Для старцев чада чад, т. е. внуки, служат венцом или похвалою потому, что в продолжении своего рода старцы видят благословение Божие (Псал. СХХVIІ, 6) и надежду бессмертия в потомстве. Равно и для чад служат честию и предметом похвалы отцы их, если чада наследуют от отцов имущество, доброе имя и добрые правила.

Верному весь мир богатство неверному (богатств), ниже пенязь (овол).

Под верным разумеется здесь — честный, верный долгу совести, закону, данному слову, обязательствам, принятым в отношении к ближним. Такой человек пользуется всеобщим доверием, и потому чрез его благонадежные руки проходит масса (весь мир) сокровищ, вверяемых ему на хранение, или для употребления в оборот. Но кто опозорил себя неверностию, тому не поверят на хранение мелкую монету (овол).

7. Неприличны суть безумному устне верны, ниже праведному устне лживы.

Под безумным, в противоположность праведному, разумеется здесь человек, соединяющий с неразумием нечестие и порочность. Услышать когда–нибудь от него правду — такая редкость, что всякому показалась бы это неожиданностию. Наоборот от праведного нельзя ожидать слов лживых: в его устах они были бы ни с чем несообразны.

8. Мзда благодатей наказание (обучение) употребляющим, и аможе аще обратится, успеет.

Мысль здесь та же, что в изречении: «корень учения горек, но плоды его сладки». Обучение чему–нибудь, особенно обучение духовной мудрости, не легко приобретается, зато для тех, которые руководствуются им в жизни (для употребляющих), оно оплачивается приятнейшею наградою (мздою благодатей), отлично вознаграждается: куда бы ни обратился обученный человек, за что бы ни взялся, он успеет: успех его обеспечен верностию тем правилам и убеждениям, какие он усвоил себе во время обучения.

9. Иже таит обиды, ищет любве, а иже ненавидит скрывати, разлучает други и домашния.

Должно заботиться не о том только, чтобы жить в мире с ближними и в любви, но чтобы поддерживать между ними мир и любовь. Согласно с сим правилом поступает тот, кто таит обиды, — кто выслушав жалобы обиженного на обидчика, хотя принимает сторону обиженного, но не разглашает его жалоб, зная, что это еще пуще озлобило бы обидчика: он ищет любви, — мира между ними; для него тяжело видеть вражду их и он всячески избегает всего, что может усилить ее. Так поступает истинно мудрый и благочестивый муж, но другие поступают противоположно сему. Иной ненавидит скрывати: прослышав об оскорблении одним другого, не утерпит, чтобы не разгласить об этом всюду, и это разглашение сопровождается самыми прискорбными последствиями. В том кругу, куда проникла огласка, возникает участие к обиженной стороне и негодование на обидчика. Ободряемый участием, обиженный утверждается в сознании своей правоты и не думает мириться с обидчиком. Последний же, волнуемый негодованием против него общества, начинает еще больше ненавидеть обиженного им. Размолвка между ними, сначала легкая, превращается во вражду, которая производит разрыв между друзьями и раздор между домашними.

10. Сокрушает прощение сердце мудраго, безумный же бием не чувствует ран.

Человек разумный понимает свое человеческое достоинство, ему присуще чувство чести, — в неразумном оно утрачено. Поэтому, если разумный в чем провинился, достаточно погрозить ему только на словах, и он почувствует сердечное раскаяние. Но неразумного не пронимают телесные удары, — сколько его ни наказывай за проступок, сколько ни бей, он повторяет их.

11. Прекословия воздвижет всяк злый, Господь же ангела немилостиваго послет нань.

Идет речь о наказании ожесточенных грешников. Ожесточенный грешник не внимает вразумлениям и обличениям, всячески прекословит им, упорствуя в зле. И Господь долго терпит ему, но наконец изливает на него Свой праведный гнев. Он посылает на него немилостивого ангела, т. е. поступает с ним, как поступил с ожесточенным фараоном, которого поразил жестокими казнями чрез Своих лютых Ангелов (Псал. LХХVIІ, 49), — лютых не по жестокосердию, которое несвойственно их утвердившейся в святости природе, а по ревности, с какою они приводили в исполнение строгий суд Божий над нечестивыми. Подобную лютость и беспощадность со стороны ревнителя славы Божией Ангела должен испытать рано или поздно всяк злый, — всякий ожесточенный, всякий нераскаянный грешник.

12. Впадет попечение мужу смысленну, безумнии же размышляют злая.

У человека здравомыслящего забота (попечение) об одном, как бы не сделать зла, как бы не взять греха на душу; а глупый только о том и думает (размышляет), чтобы сделать зло, — он не боится зла или греха, и в самом помышлении о нем находит удовольствие. Что может быть бессмысленнее и безнравственнее сего?