В окружении Гитлера - Мариан Подковиньский

Звезда Гелена стала закатываться. Вдруг выяснилось, что знал он гораздо меньше, чем могло бы показаться, что он поставлял Аденауэру неверную информацию, что он вел себя нелояльно по отношению к ближайшим своим сотрудникам, прибегал ко лжи и интригам. Таким образом, афера «Шпигеля» завершилась в сущности поражением всех заинтересованных сторон: Штраус лишился своего сильного влияния в Бонне, Гелену пришлось уйти, а гамбургский «Шпигель» после потрясений, связанных с публикацией статьи «Фаллекс-62», снова превратился в спокойный, скучноватый политический еженедельник.

«Пожалуй, ни одно происшествие не ставило разведку поначалу в столь неясное и двусмысленное положение в глазах общественного мнения, как указание на то, что она якобы имеет какое-то отношение к известной афере со «Шпигелем». Бесконечное множество материалов на сей счет появилось в прессе и книгах. Хотя все они не были лишены сенсационности, а их авторы — таланта, по существу все они опирались на разговоры, предположения и слухи. Мне кажется, что заинтересованные круги стремились замаскировать подлинные связи. Поэтому не стоит удивляться, что в некоторых материалах содержалось предположение, будто существовал опасный сговор между руководством «службы» (так неизменно называет Гелен свою организацию. — Авт.) и еженедельником «Шпигель». Именно ради исторической правды и интересов «службы» я в этом случае и нарушу свое долгое молчание…»— так в своих воспоминаниях пишет Гелен об афере, которая в 1962 году вызвала бурю в политической жизни Бонна. Невыясненными оставались три вещи: кто сообщил редакции о начале против нее Штраусом следствия, кто предупредил ее, чтобы она успела «очистить» свои архивы, а также кто в ведомстве Гелена был ее информатором?

Вот что сам он говорит по поводу появления в «Шпигеле» статьи «Фаллекс-62»: «Когда редактор, ответственный за эту статью, познакомил перед публикацией с ее содержанием нашего представителя в Гамбурге полковника Вихта, передав ему несколько сформулированных в письменном виде вопросов, ответы были даны в установленной мной форме. Во время моего отсутствия несколько ответственных сотрудников моей «службы» проанализировали статью с точки зрения требований сохранения государственной тайны».

И тут мы добираемся до существа дела, ибо Гелен далее поясняет, что его сотрудники не могли знать, действительно ли эти вопросы не касались тогдашнего генерального инспектора бундесвера Фридриха Фёрча, о чем якобы сознательно неверно информировала их редакция «Шпигеля». Между тем они предназначались для статьи, которая в основном опиралась на совершенно секретные и подлежащие цензуре материалы о военных маневрах. А эти материалы, как утверждает Гелен, не имели никакого отношения к его «службе».

Иными словами, Гелен ставит редакции «Шпигеля» в вину то, что ради прикрытия, ради сохранения в тайне другого источника информации она представила на консультацию значительно менее важные материалы. Он пишет, что утверждение о том, будто бы его люди были знакомы с полным текстом статьи в ее окончательном виде, до сих пор не было опровергнуто.

Вот тут и вылезает из мешка пресловутое шило. Этот абзац Гелен кончает так: «Ни для кого не секрет, что подобного рода утверждение призвано было служить единственно тому, чтобы отвлечь внимание от некоего политического деятеля, который, по-видимому, проводил эту экспертизу…»

Кто был этот политический деятель, которого, как пытается уверить своих читателей Гелен, редакция «Шпигеля» стремилась уберечь от подозрений и следствий? Как и в случае с Мартином Борманом, Гелен опять-таки не сообщает больше никаких подробностей. Он ограничивается недомолвками, хочет, чтобы ему поверили на слово. Он не отрицает существования связей с редакцией еженедельника, но представляет их так, чтобы это пошло на пользу ему и его делу.

После этих недомолвок точки над «и» поставила газета «Вельт», которая приобрела право на первую публикацию мемуаров генерала.

Сегодня, когда все давным-давно позабыли об афере «Шпигеля», когда арестованные в те дни политики и журналисты уже полностью реабилитированы, «Вельт» сознательно возвращается к этому делу и комментирует тогдашние события, ссылаясь на мнение и оценки Рейнхарда Гелена.

Но, вне зависимости от того, кто был прав в той истории, последнее слово в те времена уже не принадлежало Гелену. Когда образовалась так называемая малая коалиция — правительство Брандта и Шееля, когда в ведомстве федерального канцлера место Ганса Глобке занял Хорст Эмке, в прошлом профессор права во Фрейбурге, Гелену пришлось уйти.

Министр Эмке избавился от экс-гитлеровца — шефа разведки ФРГ. А поскольку военная разведка перешла под контроль тогдашнего министра обороны Гельмута Шмидта, социал-демократы наложили руку на всю разведывательную службу Западной Германии.

Поэтому Гелену не осталось ничего иного, как писать мемуары. Поэтому-то он так яростно обвиняет Брандта в измене «национальным интересам Германии». Точно так же, как некогда он помогал Аденауэру в осуществлении планов ремилитаризации ФРГ, Гелен столь же яростно теперь обрушился на восточную политику Брандта и климат разрядки. В этом нет, впрочем, ничего удивительного, ибо у людей типа Гелена мысль о мире в Европе, опирающемся на послевоенные политические реальности, просто не укладывается в голове. Как Штраус и ему подобные, он считает такое положение вещей «Версалем космических масштабов».

Рекламная пропагандистская шумиха, которую вокруг книги Гелена развернули концерн Шпрингера и реакционная пресса в ФРГ, свидетельствует о том, что, хотя отставной генерал покинул Пуллах и обосновался в своем родном доме, дух «доктора» (так называли его ближайшие сотрудники), однако, все еще жив.

После прихода к власти Брандта руководители всех разведывательных служб ФРГ были сменены. Преемником Гелена стал генерал Герхард Вессель. В 50-е годы он входил в команду Гелена, а после скандала со «Шпигелем» его назначили руководителем военной контрразведки. Затем он отправился в Вашингтон консультантом в так называемой постоянной военной группе НАТО. Оттуда его перевели на место Гелена в Пуллах, где он и сидит до сих пор. Во главе ведомства по охране конституции встал Хуберт Шрубберс, а руководителем военной контрразведки назначили генерала Армина Экка.

Канцлер Брандт и руководитель ведомства федерального канцлера поручили Весселю реорганизовать его службу в соответствии с требованиями времени. До тех пор социал-демократы никак не могли проникнуть в геленовскую крепость в Пуллахе. Гелен не соглашался принять на работу никого, кто состоял членом СДПГ.

Теперь СДПГ решила завести новые порядки. Но Вессель, хотя и старался быть на уровне новых требований, встретился с глухой стеной недоверия в Пуллахе. Большинство сотрудников центрального аппарата — членов «ордена Гелена» (так их называли) не признавало Весселя. Их кандидатом в шефы был многолетний заместитель «доктора» генерал Хорст Вендланд, близкий товарищ Гелена еще по временам гитлеровского абвера. Этот человек все послевоенные годы прошел плечом к плечу с Геленом и считал себя незаменимым в его «службе». Когда правительство Брандта назначило Весселя, Вендланд надеялся, что он по-прежнему останется на своем посту. Но Вессель не получил на это разрешения в Бонне. Тогда Вендланд впал в нервное расстройство и, находясь в состоянии депрессии, как утверждали в Пуллахе, пустил себе пулю в лоб в своем служебном кабинете.

Легко представить себе, что творилось в Пуллахе после назначения нового шефа. Началась чистка, разгон старых клик и групп. Многие друзья и родственники Гелена (в Пуллахе работало 17 его родственников) были уволены или отправлены на пенсию. По ходу дела обнаружили несколько финансовых махинаций и случаев самого заурядного мошенничества. Оказалось, что многие резиденты разведки, получавшие бешеные деньги, присылали в центр материалы радиоперехвата, выдавая их за добытые ими с огромным трудом разведывательные данные.

Вессель сделал ставку на людей новых, молодых, должным образом выученных и образованных. Хотя цели и остались прежними, изменились времена, методы работы и техника сбора информации. Классический тип шпиона уже стал достоянием прошлого. Геленовские «темные очки» превратились в комический атрибут конспирации. В противовес Гелену Вессель демонстративно подчеркивал разницу между прежней и нынешней разведкой. Двери его дома были всегда настежь, сам он принимал многочисленные приглашения, часто позировал фоторепортерам в генеральском мундире.

Старая геленовская гвардия язвительно прозвала нового шефа «коктейль-генералом». Она наблюдала за его нововведениями с недоверием и беспокойством. Кое-кто считал их изменой геленовским принципам, безответственным уничтожением превосходного, по их мнению, аппарата. Пятеро высокопоставленных чиновников покинули Пуллах в знак протеста. С тех пор они собирались дома у Гелена, обсуждая новую ситуацию. Они поддерживали контакты со сторонниками «доктора», которые оставались на ключевых позициях в Пуллахе, но чувствовали, что реформы нового шефа могут затронуть и их.