Нечеловеческий фактор - Василий Головачев

Транспортный узел сооружения представлял собой кольцевой зал с площадками напротив стартовых окон. На площадках стояли разные аппараты, правда, было их совсем мало: пинасс «БМВ», два флайта «Мицубиси» и пакмак «Чайна».

– Моя задача? – спросил пилот.

– Ждать, – ответил Руслан. – Через час начнём облёт Суперструнника.

На выходе из транспортного терминала гостей встретили двое: сурового вида женщина с причёской «бриллиантовый ёрш» (волосы у неё торчали сверкающими сосульками во все стороны) и громадный, как борец сумо, мужчина, скорее всего японец.

Руслан поздоровался, представил спутницу, показал удостоверение.

– Странно, что ваше ведомство проявило интерес к нашему комплексу, – сказала женщина по-английски, представившись заместителем распорядителя Луизой Гоблин. – В настоящий момент генератор находится на реконструкции, ближайший тестовый запуск планируется на октябрь.

– И всё же мы хотели бы осмотреть комплекс в целом, генератор, обслуживающую инфраструктуру и внешние антенные системы.

– Что это вам даст? Вы физик, специалист в области теории суперструн? Инженер-конструктор больших ускорителей?

– Я инспектор ФАК с достаточно большими полномочиями, – сделал квадратное лицо Руслан. – А она – доктор физических наук, специалист. Нам понадобится сопровождающий, знакомый с конструктивными особенностями Дженворпа.

Луиза Гоблин пожевала губами, с сомнением разглядывая прибывшую пару, потом неохотно кивнула на спутника:

– Он вас проводит. Консультант-универсалист в области стринг-систем, зам главного инженера Дженворпа, Киото Рюноскэ.

«Борец сумо» поклонился.

– В таком случае не будем терять времени. Начнём с зала управления.

Луиза Гоблин посмотрела на японца.

– Я буду на связи. Всего хорошего, господа.

Она величественно удалилась, первой покинув терминал.

– Вы не участвовали в строительстве Дженворпа? – спросил Руслан, направляясь вслед за строгим заместителем хозяйственного управителя комплекса.

– Нет, мистер Горюнов, – ответил Киото Рюноскэ извиняющимся тоном, причём по-русски и практически без акцента. – Я в это время работал в Центре ядерных исследований на Сэйкаку. Но конструкцию Дженворпа знаю хорошо. А вы, мисс, где работали? Простите за любопытство.

– Российский ИРНИ, – ответила Вележева. – Я разрабатывала «купол» – защитный кокон для стринг-генератора Суперструнника, но в самом строительстве участия не принимала.

– Так вы разработчик, – с уважением протянул японец. – Примите мои искренние поздравления. Генератор получился идеальным, его можно использовать много раз.

– Я не одна разрабатывала «суслик».

– Всё равно это сердце Дженворпа, к тому же особенное, оно тридэ-деформирует вакуум, создавая зародыш для возникновения чёрных дыр. Я с детства мечтал строить «слимы», но Дженворп построили без меня.

– У вас ещё всё впереди.

Бегущая дорожка вынесла группу к развилке коридоров: один из них вёл к жилому блоку Суперструнника, гордо именуемому гостиницей, второй к залу управления.

В узле обслуживания генератора поддерживалась почти земная гравитация, поэтому двигаться было очень легко, что создавало нечто вроде радостной эйфории, как после затяжки спайса – запрещённой курительной смеси. Руслан однажды попробовал «нюхнуть» спайс и понял, что привыкнуть к «лёгкому» галлюцинокинетику легко, а отказаться невероятно трудно. Не зря Парламент Федерации принял закон, запрещавший спайсы любого происхождения, превращавшие людей в виртуалов – «не живущих реально» наркоманов.

Зал управления самой большой установкой для исследования свойств вакуума представлял собой секцию диска длиной около полусотни метров и шириной около тридцати. Помещение было разбито на секции поменьше, как апельсин на дольки.

Руслан бывал здесь не раз и особого интереса к интерьеру центра не проявил. Он сразу направился к той «дольке» зала, где располагался главный терминал контроля всех узлов и секций Суперструнника.

В отсеке царил полумрак, система прозрачности стен помещения не работала, поэтому они казались сложенными из каменных блоков. Светился лишь вириал контроля в центре дуги визинга, да изредка над изящными столиками операторов формировался призрачный столбик видеообъёма – стохастическое проявление активности контрольного инка.

– Активация! – скомандовал Руслан.

В зале вспыхнул свет. Стены обрели глубину, превращаясь в светящиеся изнутри медовые соты.

– Вы сядете? – вопросительно посмотрел на Руслана тяжеловес-японец.

Он имел в виду кресло главного оператора.

– Нет, она, – кивнул на Вележеву Руслан. – Я сяду рядом.

– Спасибо, – сказала спутница. – Как вы общаетесь с инком управления?

– Меня зовут Ваал, леди, – раздался мягкий звучный баритон. – Можем поддерживать связь в любых диапазонах.

– Я не одна, поэтому будем общаться в аудиодиапазоне. Меня зовут Марианна, моего спутника Руслан.

– Очень приятно.

Марианна заняла центральное кресло, Руслан и Рюноскэ расположились слева и справа от неё.

Кресла ожили, «упаковали» гостей лепестками биосъёмов и защитных систем.

– Слушаю вас, – возвестил Ваал.

– Что в настоящий момент делается на комплексе? Какие ведутся работы?

– Главный стринг-генератор обслуживается бригадой специалистов «Космостроя», проводится доводка и калибровка магнито-плазменного контура. Основные наладочные работы закончены. Ведётся прецезионная сборка фокусирующих систем после ремонта систем наведения. Тестируются антенные модули.

– Покажите стринг-генератор.

Стена перед сидящими превратилась в слой тумана, исчезла.

В черноте космоса, раззолоченной гроздьями звёзд, появилась сложная ферма Суперструнника, перехваченная десятком блестящих поясов на протяжении всей конструкции. Самый большой пояс – в форме сферы – приблизился, обрастая геометрически-красивой «щетиной» чешуй и штырей.

– Генератор «суперструны». Диаметр – два километра, масса десять тысяч, заменены шестнадцать секций деформаторов вакуума из шестидесяти шести.

– Вы говорите, он в рабочем состоянии?

– Совершенно верно, мисс, в октябре запланирован испытательный пуск на половине мощности, – добавил Киото Рюноскэ.

– Покажите фокусирующие системы.

Картина перед зрителями изменилась.

Стал виден Суперструнник, сначала во всю двадцатитысячекилометровую длину, затем левый конец фермы, обросшей разными деталями, как дно корабля – ракушками, приблизился, разворачиваясь, показывая себя во всей фееричной геометрической красе. Больше всего он походил на ветвистые оленьи рога.

– Система фокусировки уже протестирована, – сообщил Ваал, – и находится в активном состоянии.

– Покажите вторую.

Ваал замялся, как человек, пришедший в недоумение.

– Вторая система демонтирована, – заговорил Киото Рюноскэ. – Ваал этого не знает, он вмонтирован на Дженворп недавно.

– Как интересно, – сказал Руслан искренне. – Вы заменили инка? Зачем?

– Во-первых, не мы, я лишь обслуживаю комплекс управления на время ремонтных работ. Во-вторых, первый инк – БДС[24] Стратег получил серьёзные повреждения.

– Я бы хотел посмотреть на… – Руслан прервал сам себя, подумав, что лучше всего будет оценить демонтаж второго прицела, созданного Херцигом, на месте. – Марианна, давайте слетаем на второе плечо Дженворпа.

– Не вижу особого смысла. Я бы лучше поработала с Ваалом в режиме «одиночки». Это возможно?

– У вас допуск… – начал Рюноскэ неуверенно.

– У нас допуск самого высокого уровня! – высокомерно провозгласил Руслан.

– В таком случае режим «один на один» можно включить.

– Хорошо, включайтесь, а я вас оставлю на часок, – решил Руслан. – Сделаю облёт Суперструнника и вернусь. Потом наметим, что делать дальше.

– Вас проводить? – спросил японец.

– Спасибо, обойдусь, я хорошо знаю эту машину.

Руслан распаковался, выбрался из зала, заглянул в жилую зону комплекса. Какое-то время обитал в ней и он, и даже вскрыл бокс Веласкеса, чтобы посмотреть, как живёт помощник Ярославы.

Воспоминания нахлынули водопадом, вспомнились недолгие встречи с китайским астрофизиком Сю Синьцзы, который оказался зомби-агентом Вируса, с пограничниками, спасшими самого Руслана, в то время как он считал их врагами, с Ярой, ещё не зная, что она работает на другую структуру – МККЗ. Сколько всего было! И чем всё закончилось?..

Кто-то показался в коридоре, огибающем жилые боксы гостиницы. Человек в чёрном, с серебристым отливом, унике. Смуглое лицо, чёрные волосы…

– Неуязвимый! – пробормотал Руслан ошеломлённо.

Это и в самом деле был Мухаммед Тургут, из которого деятели концерна «ОЭ» сделали «неуязвимого суперзащитника обездоленных». Руслан оценил его возможности, присутствуя на испытаниях далеко не первого в истории человечества «супермена». Но встретить его на Суперструннике не ожидал.