Парадайз.ru - Alex Dalski

– Да ни в чем я не пытаюсь тебя уверить. Я рассказываю то, что знаю. А ты уж сам давай, делай выводы. Кстати, лично я вовсе не считаю его инопланетянином.

– А кто же он тогда?

– Мне больше нравится версия, что это человек. Но прибывший из необычайно далекого будущего. Может миллион лет вперед, а может и сто миллионов. Эксперты несколько раз делали анализ материала, из которого построен «бублик». Так вот, его возраст намного превышает возраст Вселенной. А этого, опять же, просто не может быть.

– Мда. И зачем, интересно, он сюда прибыл? И почему для этого ему нужно было упасть с неба?

– К сожалению, об этом я и сам ничего не знаю.

– А спросить у него вы не пробовали?

– Если ты такой умный, то можешь сам пойти и спросить. Только сомневаюсь, что он обратит на тебя внимание. А даже если и обратит, то разговора у вас не получится.

– Это почему же?

– А ты часто беседуешь с муравьями в лесу? Для него наш уровень развития – примерно то же самое, что для нас – уровень муравьев. А то и ниже.

– Но вы же как-то с ним общаетесь?

– Я? Общаюсь? Может быть, может быть…

Порой мне кажется, что я просто его «любимый муравей». Иногда, когда он не занят или находится в особом настроении (кстати, это всё – тоже лишь мои версии, я понятия не имею, бывает ли он занят, а если занят, то – чем), так вот, в эти минуты он сам обращается ко мне. И мне удается задать ему несколько вопросов.

– И на каком языке вы общаетесь?

– Ни на каком. Он – телепат. Хотя такой термин мало соответствует истинной природе процесса нашего общения.

– А Соловьев сказал, что информация поступает к ученым в виде бумажной версии диалога, записанного на диктофон.

– Так и есть. Я проговариваю вслух все наши диалоги. И за себя и за него.

– Хорошо. Я могу допустить, что вы верите в то, что говорите. Но каким образом вам удается удерживать его здесь?

– А кто тебе сказал, что я его удерживаю? Мне очень сложно тебе объяснить, да и какой в этом смысл… Короче говоря, он не считает нужным куда-то перемещаться в принципе. У него нет понятия дома, он везде – дома.

Ему непонятны очень многие элементарные вещи, из которых состоит наша жизнь, такие как ложь, ненависть или агрессия. Но если я попрошу его уйти, то он уйдет безо всяких возражений.

– И куда же он уйдет?

– Насколько я понял, проблемы пространства у него давно не существует: в любую минуту он может покинуть не то что наш Остров, а вообще – нашу Галактику.

– Да уж. Быстрый парень. Но тогда он возьмет с собой и «Купол»?

– Думаю, да.

– Платон Евгеньевич, я не устаю поражаться вашему гению: вам удалось заполучить в свои союзники не кого-то, а чрезвычайно развитое существо, инопланетянина! Которой, помимо того, что рассказывает вам о тайнах мироздания, ещё и элементарно охраняет ваш Остров. Кстати, что это вообще за «Купол» такой?

– А кто его знает. Вообще-то, это поле, которое изначально предназначено для защиты «бублика». Я убедил Гостя, что мне тоже необходима защита, хотя при этом он даже не понял, о чем я говорю.

Когда я рассказал ему о возможных опасностях, он просто предложил мне активировать поле и устранить эти опасности. После чего я принес сюда компьютер и попытался объяснить, что это – посредник между человеком и машинами.

У него всегда одно и то же выражение лица, но в тот момент мне показалось, что компьютер его страшно позабавил. Он рассматривал его довольно долго, не включая, не снимая крышки и вообще – не прикасаясь. А затем сказал, что если я хочу научиться управлять защитным полем с помощью этой штуки, то мне понадобятся провода с определенными свойствами и особые стержни для «указания направления».

Как обычно, я записал каждое его слово, хотя абсолютно ничего не понял. В то время ученых у меня было немного, и только через месяц нам удалось рассчитать технические характеристики всех необходимых частей.

Изготовление проводов и стержней пришлось заказывать на материке. В сущности, ничего особо сложного в них не было, нужно было лишь «поймать» определенную плотность сплава проводов, а также – массу и размеры стержней.

В тот день, когда я доставил в башню готовые «запчасти», он вообще не обратил на меня внимания, и их пришлось просто сложить в главном зале. Но зато, придя в башню спустя двое суток, я обнаружил компьютер уже подключенным к «бублику».

Гость привязал контроль над полем к программной оболочке, и с тех пор алгоритм управления не менялся. Впрочем, меня всё устраивает. Один из моих умельцев добавил в процессор систему допуска, и я стал единоличным хозяином «Купола».

– А если бы с вами что-нибудь случилось, что – тогда?

– Кроме меня, о ситуации знает ещё Игнатьев. У него был дублирующий доступ. А пару недель назад мы с Игнатьевым решили передать ключ Илье. Как видишь, пока не передали.

Сергей снова посмотрел на часы.

– Платон Евгеньевич, клянусь, я был бы рад говорить обо всем этом хоть до завтрашнего вечера, но нам нужно спешить. У меня незавершенная задача, а вам нужно элементарно поесть. Поэтому, пожалуйста, может, уже пойдем наверх?

– Какой же ты зануда, Богданов! Я всё ждал, когда же ты спросишь совсем о другом.

– О чем?

– Не «о чём», а «о ком».

Сергей отвернулся в сторону и пожал плечами.

– И как она?

– Ты знаешь, в порядке. Развелась со своим французом, живет одна.

– Я знаю…

– Анна очень дорога и мне, и всем остальным. Она – одна из нас.

– Из вас?

– Я имею в виду определенный круг людей.

– Что ж, рад за неё. Жаль, не удалось повидать…

– Богданов! Ты понимаешь, что ты – идиот?

– Понимаю. Ещё как.

– Нет, ты не понимаешь! Мы стоим сейчас на пороге новой эры. У нас в руках могущество богов! Ещё полгода или год, и нам больше нечего будет бояться, мы будем владеть всем миром! Ты мог бы стать одним из нас, коль скоро ты не можешь без неё, а она не может без тебя.

Но ты отказываешься от всего этого! Ради чего? Ради грошовой зарплаты заводного солдатика и амбиций кремлевских психопатов?

– Платон Евгеньевич, прошу вас, пойдемте… Нам пора.

– Конечно, пойдем! Иначе ведь ты можешь применить силу, или как ты там сказал… «заставить меня выполнить любое требование». Очень хорошо! Пошли, Богданов, пошли, дорогой.

Они вышли из кабинета и направились к лестнице.

Вознесенский шел впереди, Сергей – сзади и чуть справа.

– Россия задыхается от тоталитаризма. Президент Рябов, который спятил ещё у себя в армии, пляшет под дудку госмонополий и своры миллиардеров, которые даже по-русски не говорят. Продали уже почти всю нефть, весь газ, теперь продают уран и прото-изотопы.

А люди, как всегда, живут в клетушках, питаются дешевым генномодифицированным кормом из фосфатов и засыпают возле телевизора под сказочку о своей «великой роли в мировой истории»! Богданов, ты совсем ослеп? Или что, живя в Москве, в офицерском поселке, ты ощутил себя элитой? Да знаешь, кто ты?!

– Платон Евгеньевич, пожалуйста, не надо тратить силы на все эти слова. Мы уже почти пришли.

– Я построил этот Остров для русских людей, которые впервые в истории стали свободными. Не я, а они – истинные хозяева нашего уютного дома. А ты хочешь запустить крыс, которые разрушат и загадят всё это, расправятся со всеми, кто посмел…

– Вы совершенно напрасно драматизируете. Никто не собирается ничего разрушать.

Поднявшись на десятый уровень, они подошли к стеклянным дверям зала, в котором находился реактор. Как и в прошлый раз, Сергей ощутил головокружение и шум в ушах.

– Платон Евгеньевич, остановитесь на секундочку.

– Ну, что тебе ещё?

– Сейчас мы зайдем внутрь. Пожалуйста, не пытайтесь совершить какой-нибудь необдуманный поступок – я начеку, и реакция будет очень жесткой. Давайте закончим всё адекватно и спокойно, хорошо?

Вознесенский не ответил и, толкнув дверь, молча прошел в зал.

Сергей последовал за ним.

Остановившись возле компьютера, Вознесенский снял с шеи висевший на цепочке брелок и вставил его в разъем.

«Система загружается. Ждите».

– Да уж… Система доступа у нас, и правда, хороша. Ключик, биометрия…

«Система активирована. Пожалуйста, завершите авторизацию».

– Как говорится – на все случаи жизни, – Вознесенский прижал указательный палец к пластинке сканнера и оглянулся на Сергея. На лице его была улыбка.

– Абсолютно на все. И даже на такой.

В эту секунду Сергея как будто очень сильно ударили поддых: он почувствовал резкую боль в груди и внезапное удушье, настолько сильное, что потемнело в глазах.

Уже падая на пол и теряя сознание, он услышал, словно сквозь вату, глухие слова Вознесенского:

– Надеюсь, у тебя здоровое сердце…

37

Очнулся он от ощущения того, что его куда-то везут.