Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

Тик.

А Гарри всё ещё не осознавал.

Тик.

Толпа поутихла, ученики негромко переговаривались, поглядывая вокруг и прислушиваясь, не раздастся ли звук ломаемой двери или злобное рычание.

Тик.

Некоторые ученики шёпотом делали предположения, какова может быть цель профессора Защиты, если предположить, что это он запустил в замок тролля, и не разозлился ли он из-за того, что профессор МакГонагалл поймала его на попытке отвлекающего манёвра, и от чего этот манёвр мог отвлекать.

Тик.

Все ученики сгрудились в кучу примерно в сотню голов. По периметру оказались гордые семикурсники, которые с палочками наготове сурово смотрели по сторонам. Кто-то предложил устроить перекличку, на что ему с сарказмом ответили, что это имело бы смысл в какое-нибудь другое время, но сейчас-то почти все уехали на весенние каникулы, и никто толком не знает, сколько учеников должно быть в зале, не говоря уже о том, сколько отсутствует. И тут до Гарри дошло.

Тик.

Только в этот миг Гарри подумал: "А где Гермиона?"

Тик.

Гарри посмотрел туда, где собрались когтевранцы. Он не увидел её, но все стояли довольно плотно, и, естественно, разглядеть младших учеников среди старшекурсников было сложно.

Тик.

Тогда Гарри посмотрел на пуффендуйцев и поискал глазами Невилла, и хотя Невилл стоял за учеником, который был гораздо выше него, взгляд Гарри нашёл его почти моментально. Гермионы не было и среди пуффендуйцев, насколько мог судить Гарри, и, уж конечно, она не могла оказаться среди слизеринцев...

Тик.

Гарри стал пробиваться сквозь плотную толпу, протискиваясь между старшекурсниками — один раз ему даже пришлось пригнуться, чтобы проскочить между ногами — пока не оказался среди когтевранцев и не убедился окончательно, что — нет, Гермионы здесь нет.

Тик.

— Гермиона Грейнджер! — громко позвал Гарри. — Ты здесь?

Никто не ответил.

Тик.

Где-то на краю его сознания зарождалось чувство ужаса, а остальные его части пытались решить, насколько сильно нужно паниковать. Первый урок Защиты в этом году уже слегка подзабылся, но тогда что-то говорилось про то, что тролли способны выслеживать одинокую беззащитную добычу.

Тик.

Одна часть его разума лихорадочно пронеслась по формирующимся вариантам того, что он вообще может сделать. Ещё не было трёх часов дня, и значит, он не мог изменить это настоящее с помощью Маховика времени. И даже если бы ему удалось выскользнуть из комнаты — должен найтись какой-нибудь способ незаметно надеть Мантию-невидимку, он мог бы применить какой-нибудь отвлекающий маневр — он всё равно понятия не имел, где в огромном Хогвартсе искать Гермиону.

Тик.

Другая часть его рассудка пыталась смоделировать возможные варианты развития событий. Судя по тому, что говорила та девушка, тролли не из тихих хищников, от них много шума...

Гермиона не будет знать, что это тролль, и она пойдёт посмотреть, что там за шум. Она же героиня, забыл?

Но теперь у Гермионы в кошеле есть мантия-невидимка и метла. Гарри настоял, чтобы их выдали и Гермионе и Невиллу, и профессор МакГонагалл сказала, что его требование выполнено. Этого должно хватить, чтобы Гермиона смогла ускользнуть, пусть она и плохо летает на метле. Всё, что ей нужно — это добраться до крыши. Сейчас день, а солнечный свет по какой-то причине вреден для троллей. Гарри помнил об этом, следовательно, Гермиона уж точно вспомнит. И, конечно, даже если Гермионе снова захочется самоутвердиться, она никак не может оказаться настолько глупой, чтобы напасть на горного тролля.

Тик.

Она так не поступит.

Тик.

Это не в её духе.

Тик.

И тут Гарри пришло в голову, что кто-то с помощью чар Ложной памяти уже пытался подставить Гермиону Грейнджер, чтобы её обвинили в убийстве. Это произошло в Хогвартсе, и защитные заклинания ничего не заметили. И кто-то устроил, чтобы Драко умирал достаточно медленно и охранные чары не подняли тревогу по крайней мере в течение шести часов, после чего никто уже не мог узнать, что произошло, с помощью Маховика времени. И кто бы это ни был, он настолько умён, что провёл тролля через древние защитные чары Хогвартса, и при этом директор не узнал и не отправился проверить, что за постороннее существо тут появилось. Значит, этот кто-то может быть достаточно умён, чтобы сделать очевидный шаг и заколдовать магические предметы Гермионы...

Тик.

Перспектива менялась, словно в кубе Неккера, и какую-то часть Гарри начала захлёстывать медленно поднимающаяся паника. Да о чём, чёрт побери, он вообще думал, когда допустил, чтобы Гермиона и Невилл остались в Хогвартсе просто потому, что их снабдили парой глупых побрякушек, неспособных остановить того, кто вознамерился бы их убить.

Тик.

Другая часть его рассудка сопротивлялась, заявляя, что об этом нельзя говорить с уверенностью, что всё сложно, и вероятность запросто может быть меньше пятидесяти процентов. Было легко представить, как он на виду у всех ударяется в дикую панику, а потом Гермиона возвращается из уборной рядом с Большим залом. Или что тролль не успеет подобраться к ней хоть сколь-нибудь близко... Вспомнилась сказка про мальчика, который кричал «волк». Если в следующий раз Гермиона окажется в беде, ему никто не поверит. Он зря растратит кредит доверия, который мог бы впоследствии пригодиться на что-нибудь другое.

Тик.

Гарри узнал проявление «боязни неловкости», из-за которого большинство людей в условиях неопределённости не делают ничего, а в итоге ситуация становится только хуже. И всё равно потребовалось поразительно много силы воли, чтобы решиться громко закричать при всех. Будет крайне неловко, если он просто не разглядел Гермиону в толпе...

Тик.

Гарри глубоко вдохнул и закричал изо всех сил:

— Гермиона Грейнджер! Ты здесь?

Все ученики повернулись и посмотрели на него. Затем некоторые из них начали оглядываться по сторонам. Шум в зале поутих: некоторые разговоры прекратились.

— Кто-нибудь видел Гермиону Грейнджер после... сегодня, примерно после половины одиннадцатого? Кто-нибудь знает, где она может быть?

Болтовня на заднем плане стала ещё тише.

Но никто ему ничего не ответил и, самое главное, никто не крикнул в ответ: "Не волнуйся, Гарри, я здесь".

— О, Мерлин, — сказал кто-то рядом, и болтовня возобновилась, ещё более оживлённая, чем раньше.