История Рима от основания Города - Тит Ливий

48. Эти почести, оказанные юному принцу, чтобы повысить его престиж, тотчас возбудили к нему всеобщую зависть, а вскоре и погубили его. (2) Затем сенат принял послов из Лакедемона. Обсуждалось множество мелких конфликтов, но по-настоящему важными были только следующие вопросы: смогут ли вернуться на родину те, кого ахейцы приговорили к изгнанию, (3) заслуженно или нет были убиты лакедемонцы, которых ахейцы убили в Компасии, останется ли Лакедемон в Ахейской конфедерации, или вернет себе прежний статус единственного самостоятельного государства в Пелопоннесе. (4) Сенат постановил вернуть изгнанников, и приговоры, вынесенные им отменить, Лакедемон оставить в Ахейской конфедерации, а само это постановление спартанцам и ахейцам письменно зафиксировать и подписать. (5) В Македонию уполномоченным был отправлен Квинт Марций, и ему заодно было поручено проверить положение дел на Пелопоннесе, ибо там еще тлели следы старых раздоров, и Мессена отложилась от Ахейской конфедерации. (6) Я не стану излагать причины и ход этой войны, ибо с самого начала решил касаться иноземной истории лишь в той мере, в какой она связана с историей римской140.

49. А вот исход войны заслуживает рассказа, так как ахейцы одержали над Мессеной победу, но потеряли претора Филопемена, когда он, спеша занять Корону141, к которой приближались враги, с небольшим кавалерийским отрядом в узком ущелье попал в окружение. (2) Говорят, с помощью фракийцев и критян он мог бы бежать, но стыд помешал ему бросить при этом конницу, состоявшую из цвета аристократии, которую лично он незадолго перед тем отбирал. (3) Прикрывая свой аръергард, он отбивал неприятельские атаки, чтобы дать шанс своим всадникам прорваться узким ущельем, когда конь его внезапно споткнулся, и от удара о землю, да еще от тяжести коня, его придавившего, он едва не погиб там же, на месте, (4) так как был уже в семидесятилетнем возрасте и потерял много сил от долгой болезни, от которой недавно начал лишь поправляться. (5) Лежащего, его окружили враги и пленили, но опознав, из уважения к нему и памятуя о его великих заслугах, бережно подняли, как своего собственного главнокомандующего, дали ему подкрепиться, и из глухого ущелья вынесли на дорогу, едва веря сами себе от неожиданной радости. (6) Часть их немедля отправила в Мессену гонцов сообщить, что война окончена, и что в город ведут пленным Филопемена. (7) Новость эта казалась настолько невероятной, что на вестника смотрели едва ли не как на помешанного, но прибывавшие, один за другим, гонцы рассказывали ту же историю, так что ей, наконец, поверили, (8) и еще не успев убедиться, что пленник приближается к городу, все население города, свободные и рабы, даже дети и женщины, высыпали на дорогу, чтобы посмотреть на него. Толпа запрудила ворота, ибо каждый считал, что, не увидев все собственными глазами, чужим рассказам он едва ли поверит. (9) Охранявшие Филопемена с великим трудом, расталкивая встречных, смогли протиснуться в городские ворота, но столь же густая толпа преграждала остальную дорогу, (10) и так как большей части людей ничего не было видно, они бросились в театр, находившийся недалеко от дороги, и в один голос стали требовать, чтобы его привели туда и показали народу. (11) Представители власти и виднейшие граждане города, опасаясь, что сострадание, вызванное видом этого великого мужа, может вызвать волнения, ибо одни могут устыдиться, сравнив прежнее его величие с его нынешним положением, а других может тронуть память о его великих свершениях, выставили его так, чтобы было видно издалека, (12) но затем поспешно увели его прочь, а претор Динократ стал собравшихся уверять, что властям нужно немедленно допросить пленника по важнейшим вопросам, касающимся войны. Доставив оттуда пленника в курию, и созвав сенат, стали решать, что делать с ним дальше142.

50. Близился вечер, а участники совещания не могли договориться не только о прочих вопросах, но даже о том, где этой ночью безопаснее сторожить пленника. (2) Их приводило в оцепенение величие этого человека и занимаемое им положение, так что они не смели ни держать его у себя дома под стражей, ни доверить его охрану кому-либо из частных лиц. (3) Наконец, кто-то напомнил о государственном казначействе, представлявшем собой подземелье со стенами из массивных каменных блоков. Туда пленника и опустили в цепях, а огромный камень, которым закрывалась темница, был сверху опущен при помощи полиспаста. (4) Повеселев оттого, что охрану доверили не людям, а скорее надежному помещению, они стали теперь дожидаться утра. (5) На следующий день все население города, помня прежние заслуги Филопемена перед их родиной, стало склоняться к тому, что его надо помиловать, и что именно через него, как через посредника, они смогут найти выход из своих бед. (6) Но зачинщики отпадения, которым подконтрольно было правительство, собрались на тайное совещание и единодушно решили его казнить. Оставались, правда, сомнения, сделать это сразу, или позднее, (7) но победили сторонники немедленных действий, и отправили палача, чтобы казнить узника ядом. Беря в руки чашу с отравой, он, говорят, ничего не сказал, и только спросил, цел ли Ликорт, второй ахейский военачальник, и спасена ли ахейская конница. (8) Узнав, что они невредимы, он сказал: «Ну, тогда все в порядке», и спокойно выпив чашу до дна, вскоре скончался. (9) Недолго пришлось радоваться авторам этого злодеяния: Мессена потерпела в войне поражение, и по требованию ахейцев преступников пришлось выдать. Останки Филопемена были им тоже возвращены, и всем Ахейским союзом его похоронили с величайшими почестями, включая подобающие лишь божеству. (10) И греческие и латинские историки воздают этому мужу такую дань уважения, что некоторые из них, как примету этого года, отмечают, что в том году скончались три выдающихся полководца: Филопемен, Ганнибал и Публий Сципион Африканский. (11) Вот до какой степени они его поставили вровень с двумя величайшими полководцами двух могущественнейших в мире народов143.

51. К царю Прусию, внушавшему римлянам беспокойство и тем, что он предоставил убежище Ганнибалу после бегства царя Антиоха144, и тем, что он начал войну против Эвмена, прибыл послом Тит Квинкций Фламинин. (2) Там, то ли Фламинин, наряду с прочим, упрекнул Прусия, что тот укрывает заклятого врага римлян, подтолкнувшего к войне с римским народом сперва свою родину, а после ее крушения, и царя Антиоха, (3) то ли сам Прусий, чтобы угодить Фламинину, решил убить или выдать ему Ганнибала, но после первой же беседы с римским легатом были посланы воины, чтобы оцепить резиденцию Ганнибала. (4) Зная, сколь непримирима к нему ненависть римлян, и отнюдь не доверяя честному слову царей, – а в непостоянстве Прусия он к тому же и убедился – Ганнибал давно был готов к такому концу своей жизни, и страшился приезда Фламинина, как рокового. (5) На случай любой опасности, откуда бы она ни последовала, чтобы всегда иметь наготове путь к бегству, он заранее устроил у себя в доме семь выходов, в том числе несколько потайных, чтобы не быть окруженным стражей. (6) Но от тяжкой власти царей не скроется ничего, что она хотела бы разузнать, и стража окружила дом отовсюду, так что оттуда никто бы не сумел вырваться. (7) Когда сообщили, что царские воины уже ворвались в переднюю, Ганнибал пытался бежать отдаленнейшим черным ходом, через который можно было выйти незаметней всего, (8) но видя, что и там перекрыли дорогу бегущие к нему воины, и что расставленные караулы отрезали все пути к бегству, он потребовал давно заготовленный на такой случай яд. (9) «Избавим,– сказал он,– римский народ от многолетней тревоги, если ждать смерти старика145 им кажется слишком долгим. (10) Не принесет Фламинину большой славы победа над безоружным врагом, ставшим жертвой предательства. Зато хотя бы сегодняшний день ясно покажет, насколько изменились римские нравы. (11) Предки нынешних римлян предупредили царя Пирра, вооруженного неприятеля, вторгшегося с войском в Италию, чтобы тот поостерегся отравы. А эти отправляют послом бывшего консула, чтобы посоветовать Прусию кощунственно убить своего гостя». (12) Изрыгая проклятия на царство и на голову Прусия, и взывая к богам гостеприимства, как к свидетелям этого святотатства, он выпил чашу с отравой. Таков был конец Ганнибаловой жизни.

52. Смерть Сципиона Полибий с Рутилием146 также относят к этому году [183 г. до н.э.]. Но я не согласен ни с ними, ни с Валерием Антиатом147, с первыми – оттого что, по моим сведениям, в цензорство Марка Порция и Луция Валерия [184—183 гг. до н.э.] цензор Луций Валерий был сам избран председательствующим сената, тогда как два предыдущих цензорских срока эту должность занимал Африкан148, (2) при жизни которого никто не мог занять его место, если только он не был исключен из сената, но об этом не упоминает никто из историков149. (3) Мнение же Валерия Антиата опровергается тем, что был плебейский трибун Марк Невий, против которого Публий Африкан произнес речь, до сих пор сохранившуюся150. (4) Как явствует из магистратских списков, этот Невий был плебейским трибуном в консульство Публия Клавдия и Луция Порция [184 г. до н.э.], но вступил в должность при консулах Аппии Клавдии и Марке Семпронии [185 г. до н.э.] за четыре дня до декабрьских ид. (5) Эту дату отделяют три месяца до мартовских ид151, когда в должность вступили консулы Публий Клавдий и Луций Порций. (6) Отсюда ясно, что Сципион был еще жив, пока трибуном был Невий, который мог инициировать процесс отрешения его от должности, но умер Сципион еще до того, как Луций Валерий и Марк Порций сделались цензорами152. (7) Смерть трех мужей, величайших каждый в своем народе, конечно, заслуживает сопоставления, но не столько хронологическим совпадением, сколько тем, что все трое нашли кончину, недостаточно соответствующую их прижизненной славе. (8) Никто из них не скончался у себя на родине и не был там погребен. Ганнибал и Филопемен нашли смерть от яда, Ганнибал – как изгнанник, преданный принявшим его хозяином, Филопемен – как пленник, брошенный в оковы и заключенный в темницу. Сципион же, хотя не был ни изгнан, ни осужден приговором, был привлечен к суду, и отказавшись туда явиться, вопреки официальному вызову, обрек себя не только на пожизненную, но даже и на посмертную ссылку.