Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— С удовольствием. Я там когда-то играла. Вы хорошо играете?

— О нет, мэм... э-э... мисс Данросс, на уровне «школьного разряда».

— «Школьный разряд» — это иногда очень неплохо. Может, будете называть меня Адрион?

Данросс налил и передал дочери рюмку шерри, и она поблагодарила его улыбкой, по-прежнему сосредоточенная на Мэртаге. «Придется выложиться, молодой человек, — подумал Данросс, зная, как Адрион любит посоревноваться, — или она вам устроит». Стараясь не выдать удовольствия, он вернулся к документам. Когда с делом было покончено, Данросс критически оглядел обоих. Дочь сидела на краешке дивана, красивая, уверенная в себе, очень женственная, а Мэртаг, высокий, хорошо воспитанный, вел себя чуть застенчиво, но держался очень хорошо.

«Переживу ли я появление в семье банкира? Надо бы проверить, что он за птица. Господи помилуй, американец... Ну что ж, он из Техаса, а это не одно и то же, верно? Вот бы Пенн была здесь».

— ...о нет, Адрион, — говорил Мэртаг. — Я живу в квартире компании в Уэст-Пойнт. Немного тесновато, но там здорово.

— Зато совсем другое дело, верно? Я живу здесь, но скоро у меня будет своя квартира. — И она многозначительно добавила: — Правда, отец?

— Конечно, — откликнулся Данросс. — После окончания университета! Вот мой комплект, мистер Мэртаг. Не могли бы вы подписать свой?

— О да... ох, извините! — Чуть не подскочив на месте, Мэртаг торопливо проставил инициалы в своем комплекте. — Вот, пожалуйста, сэр. Вы... э-э... вы сказали, в половине восьмого в вашем офисе завтра утром, да?

Адрион подняла бровь.

— Вам лучше проявить пунктуальность, Дэйв, тайбаня страшно раздражает, когда кто-то опаздывает.

— Ерунда, — отмахнулся Данросс.

— Я тебя люблю, отец, но это не ерунда!

Они поболтали ещё минуту, потом Данросс взглянул на часы, сделав вид, что озабочен.

— Черт! Мне нужно позвонить по телефону, а потом мчаться. — Мэртаг тут же взялся за кейс, но Данросс вкрадчиво добавил: — Адрион, ты сказала, что уезжаешь через несколько минут. Не подбросишь ли мистера Мэртага?

— О, я могу взять такси, вам не нужно беспоко...

— О, какое беспокойство? — обрадовалась она. — Никакое это не беспокойство. Уэст-Пойнт мне по пути.

Данросс попрощался и оставил их. Они и не обратили внимания на его уход. Он прошел в свой кабинет и закрыл дверь. Затворив её, он отставил в сторону все, кроме Типтопа. С портрета над камином на него смотрел Дирк Струан. Данросс тоже какое-то время глядел на него.

— У меня есть план А, В или С, — произнес он вслух. — Если Синдерс не выполнит обещания, все они вместе приведут к катастрофе.

Глаза на портрете загадочно усмехнулись.

— Тебе было легче, — пробормотал Данросс. — Ты мог убить любого, кто вставал у тебя на пути, даже Каргу.

Ранее он обсудил эти планы с Филлипом Чэнем.

— Все они чреваты опасностью, — с большой озабоченностью подытожил компрадор.

— Что ты посоветуешь?

— Выбирать тебе, тайбань. Тебе давать личные гарантии. Это и вопрос репутации, хотя я во всем окажу тебе поддержку, и ты ведь попросил об услуге, как Старый Друг.

— Что насчет сэра Луиса?

— Я встречаюсь с ним сегодня вечером, тайбань. Надеюсь, он согласится. — Казалось, Филипп поседел и постарел ещё больше. — Жаль, что нам нечего предложить Типтопу, если Синдерс пойдет на попятный.

— А может, привязать сюда этот танкерный флот? Можем ли мы надавить на Ви Си? Опять же этот торий — или Джозеф Юй?

— Типтопу нужно что-то взамен, а не угрозы, тайбань. Пи Би поможет?

— Он обещал позвонить Типтопу сегодня днем. И сказал также, что свяжется с одним из своих друзей в Пекине.

Ровно в семь часов Данросс набрал номер.

— Мистера Типа, пожалуйста. Иэн Данросс.

— Добрый вечер, тайбань. Как дела? Я слышал, вы, возможно, выступите на Ноубл Стар в следующую субботу?

— Возможно. — Они поговорили ещё о всяких пустяках, а потом Тип-топ спросил: — Ну, что этот несчастный? Когда его выпустят, самое позднее?

Данросс сначала крепился, а потом поставил на кон свое будущее:

— Завтра к заходу солнца в Ло-У.

— Вы даете личную гарантию, что он будет там?

— Я даю личную гарантию, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы убедить власти отпустить его.

— Но это не значит, что известный вам человек будет там. Верно?

— Да. Но он будет там. Я... — Данросс осекся. Он чуть было не выпалил «почти уверен», но понял, что язык у него не повернется сказать такое. Он не посмеет дать гарантию, потому что неудача лишит его репутации и доверия навсегда. И тут Данросс вспомнил, что говорил о Типтопе Филлип Чэнь: Типу нужно предложить что-то взамен, и его осенило. — Послушайте, мистер Тип, — начал он. От нахлынувшего возбуждения даже подташнивало. — Времена сейчас скверные. Старые Друзья нуждаются в Старых Друзьях как никогда. Хочу сообщить вам по секрету, по большому секрету, на днях, как я слышал, наше особое подразделение обнаружило, что в Гонконге существует крупная шпионская сеть Советов, глубоко законспирированная сеть, под кодовым названием «Севрин». Назначение «Севрина» в том, чтобы оборвать нити, связующие Серединное государство со всем остальным миром.

— Ничего нового, тайбань. Гегемонисты остаются гегемонистами. Царская Россия или советская — разницы нет. Эта история длится уже четыреста лет. Вот уже четыре века, как они вторгаются на нашу территорию и захватывают наши земли. Но, пожалуйста, продолжайте.

— Я считаю, что это в равной степени направлено и против Гонконга, и против Серединного государства. Мы — ваше единственное окно в мир. Первым это понял старый Зеленоглазый Дьявол, и это действительно так. От любого разлада между нами выиграют лишь гегемонисты. Ко мне в руки попали кое-какие бумаги, часть документов особого подразделения. — И Данросс стал дословно цитировать перехваченный доклад АМГ, где речь шла о формировании «Севрина»; складывалось впечатление, что он просто озвучивает текст, который без малейшего усилия с его стороны всплывает в мозгу. Он сообщил Типтопу все существенные сведения о «Севрине», его агентах и о «кроте» в полиции.

Пораженный Типтоп молчал.

— А какая дата стоит на основном документе «Севрина», тайбань?

— Он утвержден неким Л. Б. четырнадцатого марта пятидесятого года. Послышался продолжительный вздох. Очень продолжительный.

— Лаврентий Берия?

— Не знаю. — Чем больше Данросс обдумывал свой ход, тем больше приходил в возбуждение. Теперь он был уверен: когда эта информация и убедительные доказательства окажутся у нужных людей в Пекине, это вызовет настоящий взрыв в советско-китайских отношениях.