Голливудский Охотник - Just Do

небрежно взял пульт дистанционного управления на журнальном столике и бесцельно переключал каналы телевизора.

Вероника поприветствовала Саймона, ее взгляд продолжал падать на лежащую перед ней газету, но расслабленная спина не могла не выпрямиться, и даже дыхание стало немного сдержанее.

Казалось, она беспокоилась о том, что может произойти.

Готовность к побегу в любой момент.

После долгого молчания Саймон все еще не произнес ни слова, поэтому Веронике пришлось взять инициативу в свои руки и мягко спросить: «Это, как долго вы с Дженни планируете оставаться здесь?».

«Завтра улетаю обратно».

«О».

Снова тишина.

Было соблазнительно встать и уйти, но, зная, что он не должен хотеть, чтобы она вставала, она продолжала сидеть.

Пытаясь найти другую тему для разговора, она повернула свои мысли вспять и поняла, что, что бы она ни сказала, он, скорее всего, лишь холодно ответит.

Внезапно появилось нечто отягчающее.

Оно было настолько сильным, что она не могла его сдержать.

Она была так расстроена, что слезы текли по ее лицу, она склонила голову, и они упали прямо на газету.

Заставив себя отступить на мгновение, она все же немного всхлипнула.

Затем снова раздался голос, все еще холодный: «Не плачь».

И на этот раз она не остановилась.

Я буду плакать, тебя это не касается.

Затем она просто полностью проигнорировала его, закрыв лицо, немного подпустив голос, пыхтя и отдуваясь.

Саймон посмотрел на рыдающую женщину рядом с ним, а затем в направлении двери комнаты, его кожу головы слегка покалывало.

После минутного колебания Саймон встал, подошел и закрыл выход из гостиной.

Вернувшись на место, которое он только что занял, наконец, немного расслабился.

Он терпеливо оставался с плачущей женщиной.

Рыдания Вероники ничуть не ослабли, вероятно, почувствовав движение вокруг себя и ощутив фигуру на единственном диване рядом с собой, женщина все еще закрывала лицо, но подняла маленькую ножку и пнула ею в сторону Саймона.

Один раз.

Второй раз.

Третий.

Саймон терпел мгновение и протянул руку, чтобы удержать ее.

Вероника сбросила свой каблук, который удерживал Саймон, и, босая, продолжала наносить ему удары ногой по очереди.

На этот раз Саймон не стал останавливаться и позволил женщине ударять ногой.

Наконец, устав от плача и пинков, Вероника свернулась калачиком на диване, обняв ноги, лицо зарылось в ложбинку, волосы разметались, одна нога в каблуке, другая босая, вид жалкий.

Не известно, сколько времени это заняло.

Было совсем темно, в коридоре слышались слабые звуки разговора, и Саймон, понимая, что ситуация, похоже, становится все сложнее, не удержался и сказал: «Приведи себя в порядок, пора ужинать».

Вероника была равнодушна.

Она выглядела так, словно сдалась.

Не смея больше оставаться в этой комнате, Саймон выключил телевизор и вышел из гостиной.

Как только он закрыл за собой дверь, с другой стороны коридора появилась Джанет: «Кстати, ужин готов, тетя тоже здесь?».

Саймон поймал Джанет, которая шла к двери гостиной, и сказал: «Нет, я смотрел телевизор один, твоя тетя должна быть в другой комнате».

«О», - сказала Джанет без вопросов, - «тогда иди сначала в столовую, я позову тетю».

«Я останусь с тобой».

Саймон сказал, и вместе с Джанет обыскал другие комнаты в коридоре, безрезультатно, и поднялся наверх.

Наконец, заглянув в спальню Вероники, но так никого и не обнаружив, Саймон сказал: «Твоя тетя, наверное, рано ушла».

Джанет нахмурилась и сказала: «Горничная сказала, что не видела, как тетя уходила».

«Тогда это, вероятно, за пределами виллы, давай сначала спустимся вниз».

Джанет обхватила талию Саймона и не стала отказываться, и они вместе спустились вниз.

Проходя мимо гостиной, где они только что были, Джанет проверила дверь, ее глаза мерцали, но в конце концов она не стала заходить, чтобы проверить, и присоединилась к Саймону в столовой.

Там была Вероника, уже сидевшая в столовой.

Выглядя все такой же холодной, она слегка кивнула им обоим, а затем опустила взгляд и стала возиться со столовыми приборами перед собой.

Реймонд Джонстон тоже вернулся, и семья привыкла к поведению Вероники, иначе Джанет не называла бы ее так часто «Айсбергом», так что сомнений не было.

После ужина Вероника первой покинула столовую.

Мать Джанет, Триш Джонстон, смотрела, как ее невестка уходит, а затем сказала Реймонду: «Кажется, Винни плакала?».

Реймонд Джонстон, который во время трапезы обсуждал с Саймоном два приобретения «Вестероса», услышал слова жены, посмотрел в ту сторону, куда ушла его младшая сестра, и нахмурился: «Что опять не так?».

«Я не уверена, она же только сегодня вернулась из Перта, там что-то случилось?».

Старик нахмурился: «Что-то на работе, как это могло заставить ее плакать?».

«Кто-то издевался над ней?»

Старик покачал головой: «Как такое может быть? Кто посмеет задирать ее? Она скорее издевается над другими».

Джанет прислушалась к разговору родителей и вдруг сказала: «Я пойду и поговорю с тетей позже».

Реймонд Джонстон кивнул и добавил: «Ну, почему бы вам не остаться еще на несколько дней и не поговорить с тетей?».

Джанет обняла Саймона и наклонилась к нему, говоря: «Мы уже две недели не были в Америке. Там многое происходит. Мы не можем больше откладывать».

Реймонд Джонстон не давил, но не удержался и, потеребил своих дочь и зятя: «Вы двое, как идут дела с ребенком?».

Лицо Джанет опустилось при этой теме, и она отпустила руку Саймона, не говоря ни слова.

Саймон тоже горько улыбнулся и осторожно покачал головой: «Пока никакого движения нет».

Триша Джонстон была обеспокоена: «Как насчет этого, вы, ребята, вернетесь завтра в медицинский центр дома, чтобы пройти еще один осмотр?».

Джанет сказала своей матери: «Мы с Саймоном говорили о том, чтобы попробовать ЭКО через несколько месяцев, если я не смогу забеременеть».

Триша Джонстон забеспокоилась: «ЭКО, я думала, это небезопасно?».

С момента первого ЭКО в 1978 году прошло более десяти лет, и тогдашний ребенок вырос здоровым. Однако даже Саймон, пришедший с опозданием, относился к этому с опаской, не говоря уже о многих обычных людях, придерживающихся традиционных взглядов.

Однако до сих пор все откладывалось, и было справедливо попробовать.

Это было лучше, чем вообще не иметь ребенка.

Хотя Саймон не торопился, Джанет не могла больше ждать.

Во время поездки в Европу супруги обратились к Роберту Эдвардсу, «отцу ЭКО», но решили подождать еще несколько месяцев, когда завершится череда событий в «Вестеросе». Если живот Джанет не сдвинется с места, они прибегнут к варианту ЭКО.

«Роберт Эдвардс, физиолог из британского Кембриджа, с 1960г разрабатывал технологию ЭКО. Получил Нобелевскую премию по физиологии