Хроники Дюны - Фрэнк Херберт

class="p1">В ответ Малки только смеялся. В раздражении Лето продолжал обвинять.

— Для чего строить секретные лаборатории и заводы за пределами Империи? Вы же все равно не сможете скрыться от меня.

— Конечно, господин, — соглашался Малки, смеясь.

— Я знаю, чего вы добиваетесь: создать утечку того и немножко этого в пределы Империи. Эта подрывная деятельность приводит к сомнениям, и ненужным вопросам!

— Господин, но ведь вы сами — один из наших самых Ценных заказчиков.

Я не это имею в виду, и ты прекрасно это знаешь, ужасный ты человек!

— Я нравлюсь вам именно потому, что я ужасный человек. Я рассказываю вам истории о том, что мы делаем.

— Я знаю об этом и без твоих историй!

— Но некоторым историям можно верить, а другие весьма сомнительны. Я рассеиваю ваши сомнения.

— У меня не бывает сомнений!

От этого Малки смеялся еще сильнее. Я должен и дальше терпеть их, подумал Лето. Иксианцы занимались изобретательством и работали в терра инкогнито технического творчества, которое было запрещено бутлерианским джихадом. Иксианцы создавали невообразимые вещи — именно эти вещи привели к началу джихада, к его разрушениям и массовым убийствам. Именно этим занимались на Иксе и Лето оставалось только позволить им это делать.

Я у них покупаю! Без их изобретений я не смог бы даже записать свои мысли. Без иксианцев я не мог бы прятать свои записки и печатать их.

Но им надо постоянно напоминать об опасности того, что они делают!

Не стоит забывать и о Гильдии. Но это уже легче. Даже сотрудничая с Иксом, члены Гильдии сильно не доверяли иксианцам.

Если эта новая иксианская машина будет работать, то Гильдия потеряет свою монополию на космические перевозки!

***

В сумятице и шуме предковой памяти, которые я могу вызвать по своему желанию, возникает нечто, похожее на упорядоченные рисунки. Они похожи на звуки чужого языка, который мне хорошо понятен. Тревожные сигналы сообществ, готовящие их к нападению или защите, для меня подобны громким словам команд. Я вижу, как люди угрожают невинным, вижу, как опасно бунтует беспомощная молодежь. Необъяснимые звуки, видения и запахи возрождают ощущения, о существовании которых вы давно успели забыть. Когда вы встревожены, на ум приходят лишь слова родного языка — речь чужих языков превращается в набор странных и чуждых звуков. Вы требуете свой привычный костюм, ибо краски чужих одеяний кажутся вам враждебными и угрожающими. Это есть отрицательная обратная связь на ее первобытном уровне. Это воспоминания ваших клеток.

(Похищенные записки)

Рядовые Говорящие Рыбы, несшие пажескую службу У портала Зала Аудиенций, вели к Лето Дуро Нунепи, посла Тлейлаксу. Время его аудиенции еще не наступило, его доставили рано, изменив объявленный порядок, однако посол держал себя спокойно, изобразив на лице лишь легкое недовольство.

Лето молча ждал его приближения, вытянувшись на возвышении, установленном в дальнем конце зала. В памяти Императора всплыло древнее воспоминание — глазок перископа подводной лодки, осматривающий поверхность вод. Таков был и Нунепи — гордое, словно высеченное из кремня, лицо человека, Прошедшего все положенные ступени бюрократической лестницы Тлейлаксу. Не будучи сам Танцующим Лицом, он рассматривал этих людей, как воду по которой очень удобно плыть к назначенной цели, и надо было быть настоящим лоцманом, чтобы пристроиться в кильватер такому человеку. Нунепи был тем зловещим персонажем, который оставил свой кровавый след в происшествии у моста через реку Айдахо.

Несмотря на ранний час, Нунепи был в полном посольском облачении — широкие черные брюки, черные ботинки с золотым рантом, яркая красная куртка, открывающая поросшую волосами грудь, на которой красовался золотой тлейлаксианский гребень, украшенный бриллиантами.

Остановившись в положенных десяти шагах от тележки, Нунепи окинул взглядом выстроившихся у стены Говорящих Рыб. В серых глазах Нунепи мелькнула насмешливая искорка, когда он посмотрел на своего Бога-Императора и слегка поклонился.

Вошел Дункан Айдахо с зачехленным лазерным ружьем у бедра и остановился возле нахмуренного лица Лето.

Появление Айдахо не слишком понравилось послу, он принялся внимательно изучать начальника гвардии.

— Я нахожу Лицеделов особенно ненавистными, — произнес Лето.

— Я — не Лицедел, господин, — произнес Нунепи низким, хорошо поставленным голосом, в котором все же угадывалась некоторая растерянность.

— Но ты представляешь их, а это уже является предметом моего раздражения, — сказал Лето.

Нунепи ожидал открытого выражения враждебности, но Лето отбросил дипломатические условности, и посла потрясло то, что Император прямо упомянул то, что сам Нунепи считал необоримой силой Тлейлаксу.

— Господин, сохраняя плоть исходного Дункана Айдахо и снабжая вас гхолами, мы предполагали, что…

— Дункан! — воскликнул Лето.. — Если я прикажу, Дункан, поведешь ли ты экспедицию уничтожить Тлейлаксу?

— С радостью, мой господин.

— Даже если это будет означать потерю исходных клеток и уничтожение чанов с аксолотлями?

— Эти чаны — не самое приятное воспоминание в моей жизни, а те клетки — это давно уже не я.

— Господин, чем мы оскорбили вас? — спросил Нунепи.

Лето нахмурился. Неужели этот глупец всерьез думает, что сейчас Бог-Император заговорит о недавнем нападении Танцующих Лицом?

— До меня дошли сведения о том, что ваши люди распространяют сплетни о том, что вы называете «отвратительными сексуальными привычками».

Нунепи был изумлен до глубины души. Обвинение было лживым до абсурда, он не ожидал этого. Но Нунепи отчетливо понимал, что вздумай он все отрицать, ему все равно никто не поверит, ибо так сказал сам Бог-Император. То была атака с непредсказуемым исходом, произведенная в неведомом для посла измерении. Нунепи заговорил, глядя на Айдахо:

— Господин, если мы…

— Смотри мне в глаза! — приказал Лето. Нунепи торопливо повиновался.

— Могу сказать тебе в первый и последний раз, — продолжал Лето, — что у меня вообще нет сексуальных привычек. Никаких.

На лбу Нунепи выступила холодная испарина. Он смотрел на Императора с выражением загнанного в угол животного. Когда посол заговорил, в его голосе не осталось и следов от былой звучности.

— Господин, я… Это какое-то недоразумение, ошибка…

— Замолкни, тлейлаксианский проныра! — взревел Лето. — Я — метамерный переносчик священного червя — Шаи-Хулуда! Я — твой Бог!

— Прости нас, Господи! — прошептал Нунепи.

— Простить вас? — голос Лето был на этот раз исполнен участливого понимания. — Конечно, я прощу вас. Это Функция вашего Бога. Ваше преступление прощено. Однако ваша глупость требует ответных мер.

— Господин, если бы я только мог…

— Молчать! Партия Пряности должна была отправиться на Тлейлаксу в эту декаду. Вы не получите ничего. Что касается тебя лично, то сейчас мои Говорящие Рыбы отведут тебя на площадь.

В зал вошли две дюжие женщины в форме гвардейцев и взяли Нунепи под руки,