Спаси меня! (СИ) - Фарди Кира

Зато охранники, появившиеся впервые во время танцевального марафона, сопровождали их теперь везде. Немного жутко было идти в окружении накачанных мужчин в чёрных костюмах, зато интересно.

– Никогда не думала, что стану такой важной шишкой, – смеялась Маша. – Смотри, как они зыркают по сторонам.

– Ладно тебе прикалываться, – отвечала Алина, – меня как раз это и тревожит, в честь какого перепугу мы вдруг стали важными шишками.

Но сказала больше по установившейся уже привычке любое действие подвергать сомнению, а тут еще и Ирина Ивановна со своими напутствиями сидела прочно в бюстгальтере, не давала расслабиться. Один уголок сложенных купюр выбрался из-под поролона и нещадно колол кожу. Как Алина ни пыталась заправить его на место, ничего не получалось. Вот и испортила себе настроение с утра. Мечтала об одном: сбегать в туалет и вытащить эту помеху из лифчика.

Ворчала, но сама чувствовала, что нравится, очень нравится внимание к их группе со стороны пассажиров. Они шли по зданию аэропорта и гордо глядели по сторонам, будто приглашая людей полюбоваться их стройными фигурами в темно-красных костюмах, красивыми прическами и макияжем.

А еще Алине нравилась забота, которой она вдруг оказалась окружена. Раньше только она заботилась о своем суматошном семействе. А теперь ей не приходилось заниматься бытом вообще. Не нужно стоять у плиты и готовить обед домашним, стирать, гладить, убираться и во всём угождать мужу, который даже спасибо не скажет за уют и порядок в доме. Самое трудное занятие – поход по магазинам, когда потом с тяжелыми сумками, согнувшись в три погибели, нужно было возвращаться домой. И настоящей мукой становился визит в супермаркет с Катей. Девочка наотрез отказывалась уходить из магазина без кучи подарков и сладостей.

«Разве это неправильно, если я чуть-чуть отдохну, поживу для себя?» — думала Алина, стоя в туалетной кабинке аэропорта, куда побежала сразу, как только они прошли паспортный контроль и таможенный досмотр.

Она испытывала чувство стыда за то, что ее переполняет счастье, поэтому оправдывалась перед собой: «Через полгода я вернусь к обычной жизни. Буду вспоминать об этом времени, как о сказке».

Алина вымыла руки и уже повернулась, чтобы пройти к сушилке, как наткнулась на черный взгляд пожилой цыганки, стоявшей рядом.

– Хочешь, судьбу твою скажу? – неожиданно спросила женщина.

Алина вздрогнула, мотнула головой и поспешила к выходу.

– А зря. Еще не поздно, вернись домой!

Алина вылетела из туалета, как ошпаренная.

– Ты чего так переполошилась? – удивилась Маша. – Месячные пришли? Прокладки нет?

– Все нормально, – отмахнулась Алина, – с цыганкой столкнулась.

– А, понятно. Говорят, если с ними встретиться взглядом, сглазить могут. Сплюнь три раза через левое плечо, а лучше перекрестись.

– Откуда ты набралась этих поверий! Пошли, нас уже заждались.

Им предстояла долгая дорога. Из провинциального города они летели в Москву, а оттуда - в Германию. Иногда в голове у Алины возникал вопрос: почему зарубежная фирма набирает команду девушек для танцевального коллектива из провинции? Но она старательно гнала его от себя. Убеждала, что она ничего не знает наверняка, не владеет полной информацией. Может, и в других городах России идёт такой же кастинг. И потом на фотографиях в агентстве она видела девушек разных национальностей, а значит, отбор проходит и в других странах мира, и все в рамках закона.

Когда садились в самолёт, Алина чувствовала, что волнуется. Сердце сжималось от страха. Она первый раз поднималась в воздух, несмотря на то, что девять лет была замужем за лётчиком. Полёт прошёл спокойно. В Москве они переехали в другой аэропорт и буквально через два часа сели на самолёт, отправлявшийся в Берлин. Приземлились уже ночью. Как всегда, их посадили в автобус и повезли в отель. Уставшие девушки заснули сразу. Обсуждать путешествие и вообще разговаривать не хотелось. Известность, которая ждала их впереди, немного пугала, но больше возбуждала и наполняла душу нетерпением.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Утром ждал сюрприз. После завтрака Рудольф представил девушек другому менеджеру. Это был хмурый человек около сорока лет. Строгий костюм, очки, тщательно зачесанные волосы – все указывало на серьезного и ответственного сотрудника фирмы. Он подошел к Юле, неожиданно приобнял за плечи и поцеловал в щеку, а потом повернулся к ошарашенным девушкам и заговорил по-английски. Алина сразу напряглась. Несмотря на тренировки, быструю речь она воспринимала пока трудно. Она смотрела на менеджера, на Юлю, потом переводила взгляд на Машу, потом снова на менеджера и чувствовала, что начинает нервничать.

– База нашего танцевального коллектива, — между тем говорил менеджер, которого звали Генрих Шварц, – находится в сельской местности. Сейчас мы отправимся туда.

– Как интересно! – взволновано воскликнула Маша.– Мы не только учиться танцам будем, мы ещё Германию посмотрим. Я о таком даже не мечтала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – А меня волнует другое, – вспомнила вдруг Алина, – они у нас забрали паспорта после прилёта и до сих пор не вернули.

– Алина, хватит нагнетать! Что ты все время тревожишься! Рудольф сказал, что паспорт нужен для бронирования места в отеле, – шикнула на нее Маша.

– А мы уже из отеля выезжаем, – не успокаивалась Алина.

Но Маша её не слушала. Новые впечатления полностью заглушили чувство опасности. Рудольф, помогавший девушкам подняться по ступенькам автобуса, старательно не замечал Алину. Он подавал руку одной, другой, в результате Алина садилась последней. Менеджер протянул ей ладонь, она ее проигнорировала и сама занесла ногу на ступеньку.

– Ну, смотри, русская сучка, – прошипел Рудольф и ущипнул ее за бедро, – скоро увидимся.

Его пальцы поднялись выше, мгновенно очутились под юбкой в развилке между ног. Алина взвизгнула, двинула локтем в сторону мерзкого мужика, но тот ловко увернулся и засмеялся. Юля, выглянув из окна, что-то крикнула ему по-немецки, но он только махнул рукой и сел в машину.

Неприятный инцидент здорово испортил настроение Алине. Она села на сиденье рядом с Машей, чуть не плача.

– Вот козел! – ругалась она, глотая слезы, чтобы они не текли по щекам и не размазывали макияж.

– Ага! Юля его так и назвала, – поддержала ее Маша. – Все, мы от него избавились, не переживай. Смотри, как красиво за окном.

Автобус вёз их по сельской местности. Поражала чистота, дорог, обочин, очень аккуратные квадраты зелёных полей. Домики под красными черепичными крышами казались игрушечными.

– Почему мы так жить не можем? – удивлялась Маша. – Живём, как свиньи, в грязи.

– Зря ты плохо говоришь о своей стране, – упрекнула её Алина. – У нас огромная территория, невозможно сделать её везде такой вот, прянично-ванильной.

– Так мы и не пытаемся.

– Маша! – рассердилась на неё Алина. – Кто тебе мешает?

За полгода работы дворником, она нагляделась всяких людей и отчасти соглашалась с подругой, но непочтительное отношение к родной стране простить не могла.

Маша смутилась и стала смотреть в окно. Какое-то время девушки не разговаривали. В дороге они были три часа. Издалека заметили большое коричневое здание, стоящее в центре рощи. Когда автобус подъехал ближе, Алина увидела, что вся территория обнесена высоким забором. У ворот автобус остановился. Водитель позвонил по телефону, и створки разъехались в разные стороны, а потом закрылись снова.

Несколько минут они ехали по длинной аллее, по бокам которой росли высокие дубы. Автобус развернулся на большой площади перед зданием, над входом которого по-немецки было написано: «Дубовый рай»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Девушки вышли из автобуса. От распахнутых дверей здания к ним спешила сотрудница в черном строгом костюме. Светлые волосы, собранные в идеальный пучок, поблескивали в лучах вечернего солнца. Лицо без следов косметики казалось бледным и даже болезненным. Тонкие губы плотно сжаты, движения плавные, без суеты.