Приключения 1972—1973 - Ульмас Умарбеков

Но сержант словно прочел его мысли.

— Бери мой автомат.

Он снял с плеча свой «узи» и протянул его Евгению.

— Сделано в Израиле. Специально в расчете на тропики. Португальские каратели думают, что это им поможет… Смотри, это предохранитель. Сдвинь его, прежде чем будешь стрелять. Но лучше тебе не стрелять Это наше дело. Мы кончим его сами.

— Но кто вы? — вырвалось наконец у Евгения. Аде покачал головой.

— Ты слишком любопытен. Впрочем… ты же выполнишь мое поручение, пустишь ракеты. Ладно. Я Морис Такон. Капитан Морис Такон. Служба государственной безопасности Республики Богана.

Евгений не верил своим ушам.

— Вы…

— Капитан Морис.

Великан улыбнулся, устало провел ладонью по своему крупному тяжелому лицу, затем положил руку на плечо юноши.

— Ладно! Мне пора идти. Дай автомат.

Он взял «узи», щелкнул предохранителем, поднял оружие над головой. Резкая очередь ударила в тишине, град гильз посыпался на песок.

— Ты пустишь ракеты минут через десять. И сейчас же уйдешь. Понятно?

Он потрепал Евгения по плечу.

— Ты хорошо держался, парень! Из тебя выйдет толк.

…И теперь Евгений сидел на песке с автоматом на коленях. Почему он не послушался капитана Мориса, почему не ушел сразу, как только пустил ракеты? Он не мог уйти. Там, на вилле, отец. И там фашист Хор, который…

Евгений вскочил. Нет, он не мог ждать, когда кто-то придет и покончит с Хором. Ведь у него теперь есть оружие.

Он быстро пошел к вилле, пригнувшись, стараясь ступать как можно тише.

Он шел и думал об отце, о Елене, о Мангакисе. Что с ними сейчас?

А Елена и ее отец в это время тряслись в темноте на зеленом «джипе» республиканской армии. Отец постанывал, когда машину подбрасывало на выбоинах шоссе. Ногу ему перевязали в отряде Кэндала — молодой фельдшер ловко наложил шину.

— Там вас должны осмотреть как следует, — сказал он на прощанье.

«Там» означало полицейские казармы, где расположился штаб республиканцев и куда Кэндал распорядился немедленно отправить Мангакиса и Елену.

Девушка отказалась было покинуть отряд.

— Я пойду с вами, — сказала она решительно. — Там мои друзья.

— Нет! — отрезал Кэндал и пошел в темноту не оглядываясь.

Елена с минуту постояла на шоссе, глядя в сторону, куда ушли Кэндал и его «борцы за свободу». Потом вздохнула и шагнула к «джипу», в который шофер и лейтенант Овусу уже усадили отца.

Они проехали километра три, и свет синих фар уперся в железные бочки, окутанные колючей проволокой, перегораживающие шоссе. Из-за бочек раздался окрик:

— Стой! Пароль!

Человек в защитной куртке, держа наготове автомат, вышел на дорогу.

Овусу открыл дверь машины.

— Родина, — шепотом сказал он.

— Победа, — так же тихо отозвался человек в куртке, посветил фонариком, козырнул: — Идите за мной! Дальше ехать нельзя.

Он спрыгнул в кювет и, согнувшись, пошел по нему, изредка оглядываясь.

Шофер и лейтенант помогли Мангакису выбраться из машины. Затем они взялись за руки крест-накрест, и Мангакис с помощью Елены уселся в это импровизированное кресло, обняв своих носильщиков за шеи.

Они дошли до колючей проволоки, окружавшей полицейские казармы, пролезли в один из лазов в ограде и очутились среди сотен вооруженных людей.

Здесь были солдаты республиканской армии, много людей в гражданской одежде, но с красными повязками на рукавах. Они стояли в очередях, тянувшихся к армейским грузовикам, с которых солдаты поспешно раздавали оружие. Затем сержанты строили их группами человек по тридцать, и маленькие отряды уходили в темноту.

— Мы вооружили народ, — сказал Овусу с гордостью.

Они подошли к большому пакгаузу, возле которого стоял открытый «джип». На крыше его кабины торчало безоткатное орудие.

— От Кэндала, — сказал Овусу часовому у двери пакгауза. — Срочное сообщение.

Часовой недоверчиво оглядел их, заколебался.

— Господин советник? — неожиданно узнал он Мангакиса.

— Вы меня… знаете? — искренне удивился тот.

Солдат пожал плечами.

— Вы служите моему народу. Входите!

Солдат отступил от двери, и они очутились в просторном, залитом ярким светом помещении. В центре над большим столом, на котором была разложена карта, освещенная мощной лампой, прикрытой сверху металлическим колпаком, склонилось несколько людей в военной форме.

— Противник перешел границу в районе… — услышала Елена слова одного из офицеров.

И сейчас же военные смолкли, стараясь рассмотреть вошедших — после яркого света, падавшего на карту, их глаза не сразу привыкли к полумраку пакгауза.

Шофер и Овусу усадили Мангакиса на стул у самой двери. Затем лейтенант подошел к столу, вытянулся, козырнул.

— Овусу?

Маленький худощавый человек в куртке десантника дружески кивнул лейтенанту и поправил большие круглые очки в легкой металлической оправе, делавшие его круглое лицо похожим на лицо ребенка, страдающего близорукостью.

— Кэндал прислал вам донесение, господин командующий!

Овусу вытащил из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо листок и протянул его маленькому человеку в очках.

Командующий взял его и, прежде чем развернуть, улыбнулся Мангакису.

— Что с вами, Бэзил? И как вы оказались у этих разбойников? Да еще с вашей красавицей дочерью!

Он кивнул на Овусу и шофера.

— А вы? — ответил вопросом на вопрос Мангакис. — С каких пор майор Марио Сампайо стал командующим вместо генерал-майора Рэйка?

— Генерал Рэйк перешел к врагу, — сразу посерьезнел Сампайо. — А я лишь временно командую армией.

Он развернул листок, привезенный ему от Кэндала, и бегло прочитал его. Потом перечитал еще раз — внимательнее — и с интересом посмотрел на Мангакиса.

— Среди нас вы — старший по званию, господин полковник, — с уважением сказал он и обернулся к офицерам. — Друзья, позвольте представить вам полковника… впрочем, вы все знаете советника Мангакиса и то, что он в отличие от многих белых, да и небелых специалистов служит нашей стране, как своей родине. Но советник — скромный человек…

Майор хитро подмигнул Мангакису.

— Оказывается, он отдавал нашему народу далеко не все знания.

Офицеры заулыбались.

— Я думаю, именно эти его знания будут нам сейчас кстати. Мы…

Он не успел окончить фразу. Тяжелый рев пронесся над крышей и сейчас же слился с глухими раскатами взрывов. Лампа заплясала, с потолка посыпалась какая-то труха. Дверь сорвало, и она, гулко хлопнув по стене, повисла на одной петле.