Советское военное чудо 1941-1943. Возрождение Красной Армии - Дэвид Гланц

ЧАСТЬ II

ВОЙСКА

Глава 4

ЧИСЛЕННОСТЬ И СТРУКТУРА

ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

К 1 января 1943 года восемнадцать месяцев интенсивной и зачастую разочаровывающей войны совершенно изменили лицо Красной Армии. Понесенные за этот период катастрофические боевые потери поглотили большую долю тех бойцов, кто служил в июне 1941 года-а также немалую часть солдат, пришедших им на смену. На 22 июня 1941 года Красная Армия насчитывала примерно 5,5 миллиона человек, около 2,7 миллионов которых служили в полевых войсках, расположенных в западных (приграничных) военных округах. В то время советский мобилизационный ресурс составлял приблизительно 12 миллионов человек, в число которых входило большого количества полностью или частично подготовленных резервистов. Вот этот «фонд» и дал живую силу для замены солдат, погибших в 1941 и 1942 годах, и даже позволил увеличить общую численность Красной Армии.

В 1941 году общие потери Красной Армии составили 4 473 820 бойцов, из которых 3 137 673 относились к безвозвратным потерям, то есть были убиты, попали в плен, пропали без вести или оказались непригодным для дальнейшей военной службы ввиду ранений. Потери за 1942 год составили 7 369 278, в том числе безвозвратные — 3 258 216. Тем не менее к 2 февраля 1943 года численность Красной Армии увеличилась до 6 101 000 человек, на 9 июля 1943 года она составила 6 724 000 человек и на 31 декабря 1943 года — 6 165 000 человек (см. таблицу 4.1).[225]

В период с 1 июля по 31 декабря 1943 года число фронтов (групп армий), армий (в том числе танковых) и соединений, эквивалентных по численности дивизиям, в Красной Армии увеличилось, соответственно с 5, 23 и 281 до 11, 63 и 603 (см. таблицу 4.2).

Эти голые цифры наглядно показывают размах и масштаб преображения Красной Армии в смысле численности и общей конфигурации войск. Кроме того, они являются свидетельством поразительной способности этой армии вынести беспримерные по жестокости и масштабу бои, из которых она вышла лишь окрепшей. Холодные и безличные цифры также служат подтверждением кажущегося беспредельным умения солдат Красной Армии уметь выжить среди мучительных страданий. Ненависть к врагу, порожденная национализмом или идеологическим пылом вкупе со здоровыми дозами суровой дисциплины и официального запугивания, не говоря уже о традиционном русском фатализме, сошлись воедино, поддерживая силы Красной Армии на поле боя и проведя ее через пекло почти непрерывных боев.

Однако эти потрясающие цифры не отражают должным образом масштаб того внутреннего преображения Красной Армии, которое дало ей возможность сравняться силами и в конечном итоге разгромить хваленый германский вермахт. Сколь бы велика и внушительна не была на бумаге Красная Армия в 1941 году, война доказала, что она являлась слишком неповоротливой и вдобавок плохо снаряженной для противостояния более опытному и закаленному в боях вермахту. Одна лишь численность не могла компенсировать ошибки стратегического руководства,[226] медленную мобилизацию, отсутствие гибкости управления на оперативном и тактическом уровнях, плохую подготовку и плохое оснащение солдат. По этим причинам вермахт в первые шесть месяцев войны нанес Красной Армии ряд серьезных поражений, одновременно сокрушив и ее довоенные концепции ведения войны, и ее военные силы. Столкнувшись лицом к лицу с кажущимся нескончаемым каскадом бедствий, Красная Армия откатилась далеко назад, расплачиваясь территорией и солдатскими жизнями за выигрыш времени.

В конечном итоге комбинация различных факторов позволила Советскому Союзу и его Красной Армии пережить эти ужасные поражения. Во-первых, немецкая армия попыталась вести войну на громадных просторах Евразии, применяя стратегические и оперативные приемы, пригодные для более ограниченных пространств Западной и Центральной Европы. В результате она оказалась крайне плохо подготовлена для действий на единственной в своем роде местности и в климатических условиях Советского Союза, не говоря уже о его огромных территориальных просторах.

Во-вторых, чрезмерные амбиции вкупе с типичной для немцев самоуверенностью и неспособностью германского Верховного командования вооруженными силами (ОКБ) и армии (ОКХ) определить реальные стратегические цели сводили на нет способности даже самых талантливых из немецких военачальников. Вермахт вновь и пытался ухватить находившееся за пределами его досягаемости.

В-третьих, мобилизационная система Советского Союза работала медленно и неуклюже, но если уж она пришла в движение, то сделалась неудержимой, волна за волной производя новые армии (которые зачастую едва ли заслуживали такого названия) и раз за разом наполняя живой силой поредевшие боевые порядки Красной Армии в то время, когда немцы были убеждены, что

Советы уже бросили в бой свои последние батальоны. Оказалось, что количество все-таки имеет значение, как в материальном, так и в философском плане. Сколь бы ни были слабы эти новые советские армии, их существование и внезапное появление приводило в замешательство немецких командующих и напоминало, что количество обладает собственным качеством.

Четвертым и наиболее важным фактором выживания Красной Армии стала способность политического и военного руководства Советского Союза приспосабливаться к широкому спектру самых различных условий, зачастую чрезвычайно скверных. Несмотря на свои первоначальные грандиозные провалы, под воздействием этих же страшных обстоятельств советское стратегическое руководство, а в первую очередь — Сталин и Ставка смогли осознать, что требуются коренные изменения в принципах планирования и ведения войны.

На всем протяжении той войны, которая в Советском Союзе называлась Великой Отечественной, советские вооруженные силы состояли из четырех главных элементов, подчиненных Народному Комиссариату Обороны[227] (НКО). Первым и наиболее значительным элементом были сухопутные силы, взявшие на себя основную тяжесть борьбы с нацистской Германией и союзными ей странами Оси. Эти силы назывались действующей армией[228] и представляли собой полевые войска, которые состояли из действующих фронтов и отдельных армий или корпусов задействованных в активных боях с врагом.

Вторым боевым элементом были так называемые Войска ПВО территории страны,[229] которые иногда называли Войсками противовоздушной обороны страны или, чаще, просто-напросто ПВО страны. Войска ПВО страны состояли из войск противовоздушной обороны, имеющих задачу прикрывать наземные силы и главные потенциальные военные цели внутри Советско го Союза. Остальные войска ПВО, которые образовывали составную часть соединений и частей сухопутных войск в действующих полевых войсках, назывались просто войска ПВО.

Не менее жизненно важным для военных усилий был третий элемент вооруженных сил — Резерв Ставки Верховного Главнокомандования,[230] общеизвестный под названием Резерв Ставки или РВГК. Этот резерв охватывал все виды войск в диапазоне от отдельных фронтов до единичных батальонов, которые Ставка оставляла под своим управлением с целью оказывать влияние на будущий ход боя. Численность Резерва Ставки на протяжении войны существенно варьировалась; самой большой она обычно бывала в те периоды, когда Красная Армия пребывала в обороне, но готовила контрнаступательные операции. Войска РВГК располагались в прифронтовой зоне или в военных округах, близких к этой зоне.

Четвертый и последний элемент вооруженных сил составляли военные округа и недействующие фронты.[231] Этот элемент состоял из войск, входящих в состав военных округов и отдельных фронтов, расположенных за пределами театра военных действий и прифронтовой зоны боев. Недействующие фронты состояли из таких же боевых сил, что и действующие фронты, они прикрывали те регионы, в которых существовала какая-то вероятность начала военных действий — Дальний Восток и Среднюю Азию. Военные округа же представляли собой мобилизационную основу советских вооруженных сил. Как таковые, они всю войну содержали мобилизующиеся войска (от армии до отдельной бригады), соединения, отведенные туда на отдых и пополнение и, в некоторых случаях, резервные силы.

Кроме сухопутных и воздушных войск находящихся под управлением НКО, в боевых действиях участвовали либо поддерживали их войска, находящиеся под управлением других комиссариатов. В их число входили подчиненный Народному Комиссариату Военно-Морского флота (НКВМФ) Советский Военно-Морской флот (ВМФ), а также большая, но остающаяся в тени армия войск внутренней безопасности, подчиненная Народному комиссариату внутренних дел (НКВД). В то время как флот под управлением Ставки тесно взаимодействовал с сухопутными войсками, в первую очередь на морских или прибрежных театрах военных действий, войска НКВД выполняли множество функций, часто игнорируемых в трудах по истории войны.